Ныряльщица - Эльденберт Марина. Страница 63

А после я очнулся дома в своей комнате.

Перед глазами все еще плавали разноцветные круги, сил во мне было как в мальке. Первое, что я сделал — бросился к своей куртке, в которой всегда носил тапет.

Куртку небрежно скинули на стул, а вот тапета не было. Поэтому я вывалился из дверей своей спальни. Буквально, потому что меня продолжало пошатывать. Чтобы натолкнуться на взгляд Шадара, который при виде меня оттолкнулся от стены.

— Где мой тапет?

— Здесь. — Он достает из кармана пиджака тапет, который чей угодно, но только не мой. — Теперь это ваш тапет.

Плевать! Я все равно синхронизирую его со своими аккаунтами.

— Где отец?

— Ньестр К’ярд сейчас занят, и передал вам, что если будете вести себя достойно, он забудет о своем обещании.

Навредить Мэйс, если другое со мной не работает.

Я заперся в комнате, включил тапет, синхронизировал данные и набрал доктора Э’рера.

— Вирна еще у вас? — спросил без вступления.

— Она пришла в себя, и я вызвал ей машину.

Я бросил трубку, не попрощавшись, и схватил куртку. Я должен был быть рядом с Мэйс! Должен был убедиться, что она в порядке. Но меня снова ждал сюрприз с все еще дежурившим возле моей спальни безопасником.

— Вам нельзя покидать дом. Приказ вашего отца.

Я сжимаю руки в кулаки и шагаю к нему, но в этот момент в коридоре появляется мама. Ее глаза расширены, а губы подрагивают, когда она буквально подлетает ко мне и обхватывает за плечи.

— Лайтнер, я так рада, что с тобой все в порядке!

Конечно, со мной все в порядке, а вот с Вирной — нет. Меня до сих пор трясет от ярости, стоит вспомнить о том, что устроил отец, но сейчас я могу думать только о Мэйс.

— Должно быть по-другому?

— Диггхарл сказал, что ты снова у доктора. Я так волновалась…

— Дело не во мне, мам. Плохо стало Вирне.

От моих прикосновений.

У Мэйс на меня аллергия. Как бы бредово это ни звучало.

— Мы можем с тобой поговорить? Прямо сейчас.

Она кивнула в сторону своих комнат, тем самым показывая мне, что отказ не принимается. Но я и не собирался отказываться: мне самому нужно было с кем-то поговорить. Чтобы разобраться в том, что случилось на самом деле, и что со всем этим мне делать теперь. Шадар направился за нами, и то, что за мной он ходит лично — это хидрец. Полный.

В маминой личной гостиной светло, отчего случившееся кажется мне странным сюрреалистичным сном.

— Твой отец мне все рассказал. — Мама кивнула мне на диван, на который я опустился, а сама отошла к окну. — Про то, что ты изменился.

— Про то, что я больше не прогибаюсь под него, а думаю собственной головой?

— Он сказал, что с тех пор, как ты познакомился с этой девочкой, ты перестал заботиться…

— О его репутации? — Я сжал кулаки.

— О себе, Лайтнер. Ты перестал заботиться о себе. Ты едва не погиб, когда прыгнул в океан. И когда лишился своей силы. Ты воспользовался моей силой, чтобы драться с другим студентом. И сегодня! У тебя снова ее нет!

— У меня ее нет?!

— Лайтнер! Ты должен оставить эту девочку в покое!

Мамин голос дрожал, и впервые за всю мою жизнь она сорвалась на крик. Но не это меня удивило. Удивили ее слова.

— Ты говорила, что поддержишь меня. — Я подскочил с дивана, и перед глазами снова вспыхнули огненные искры. — В любом случае!

— Я была неправа. Не знала, что все зашло так далеко, и что тебя это разрушает.

— Если что-то меня и разрушает, так это отцовские приказы! Это он тебя попросил поговорить со мной? Сказать именно это. Хотя о чем я? Попросил, как же! Скорее приказал.

— Нет, он здесь не при чем, — мама качает головой. — Я должна была рассказать тебе обо всем сразу. Как только увидела ту улыбку, и узнала, что ты влюбился в эту девочку. Потому что когда-то я была на твоем месте. Я тоже любила человека.

— Что? — переспрашиваю я. — Ты надо мной смеешься?

— Похоже, что я смеюсь?

Мама обхватывает себя руками и резко поворачивается ко мне спиной. Отчего я чувствую себя крайне мерзко.

Хидрец. Хидрец! И снова хидрец!

— Мам, это правда? Я хотел сказать… Как так получилось?

— Лоран работал в моем любимом во времена студенчества кафе, помогал отцу. Это было небольшое заведение с очень вкусными булочками, никто из моих подруг не хотел туда идти, потому что его держал человек, но… Я завтракала там каждое утро, и однажды мы разговорились. А после стали общаться. Я не любила студенческие вечеринки, но они помогали нам видеться: вместо того, чтобы идти с подружками, я проводила время с ним. Все свободное время мы тратили на прогулки по Ландорхорну или на посиделки в кафе у его отца. Тогда мне казалось, что у нас много общего. Что весь мир… только для нас.

Голос мамы звучит тихо, но для меня каждая новая фраза подобна раскату грома. Потому что ее история слишком напоминает мою.

— Я увлеклась… Нет, влюбилась в него так, что не представляла себе жизни без Лорана. И он отвечал мне взаимностью. Но мой отец об этом узнал.

Я напрягаюсь, застываю и не свожу с нее глаз. Дед умер, когда мне было восемь, но по воспоминаниям из детства он был похож на моего отца: властный, деспотичный, считающий, что все должны делать так, как скажет он.

— И что он сделал?

Мама снова поворачивается ко мне, но ее лицо белое, как стены комнаты.

— Поговорил с Лораном.

— Поговорил?

— Да, просто поговорил.

— Он ему угрожал?!

Мама качает головой.

— Нет, Лайтнер, он предложил ему деньги. Достаточно крупную сумму. Взамен Лоран должен был забыть про меня. Он так и сделал. Взял деньги и исчез из моей жизни. Его отец продал свой семейный бизнес, они переехали.

— Ты не пыталась с ним связаться?

— Пыталась, — горько усмехается мама. — Множество раз. И однажды мне это удалось, я сбежала и нашла его. Вот только человек, которого я любила не захотел меня видеть. Он боялся, что если нас заметят вместе, у него отберут то, что дали. Мне пришлось уйти и забыть эту историю.

За боль в ее глазах мне хочется отыскать этого Лорана и хорошенько ему вломить. Но эта история совершенно не имеет никакого отношения к Мэйс. Моя девушка-океан — гордая и независимая. И больше всего на свете она ценит близких, дружбу и любовь. Пусть она нуждается в деньгах, но никогда в жизни она не поступит так.

— Это ничего не доказывает! — говорю я. — Если бы дел не сделал этого, все могло быть иначе.

— Это доказывает, что въерхи и люди мыслят по-разному.

— А отец вообще считает, что планета должна вертеться вокруг него! Хватит, мам. Хватит решать за меня. Я сожалею, что у тебя получилось так, и что этот твой Лоран струсил и сбежал. Но я не он. Я не оставлю Вирну!

Мама хочет что-то сказать, но в этот момент новый тапет оживает сигналом входящего звонка. Выхватываю его молниеносно, но к сожалению, это не Мэйс, а Хар.

— Лайт, ты куда провалился?

— Никуда.

— Тут…

— Ты немного не вовремя, — перебиваю я его. — Совсем не вовремя.

— Все в порядке?

Это слишком долгий разговор, в двух словах не объяснишь, к тому же мама не сводит с меня глаз.

— В полном, — отвечаю я.

— Отлично. Тогда найди две секунды: тебя ищет Вирна. Вы что…

Связь обрывается так резко, что я не сразу понимаю, что произошло. Я пытаюсь перезвонить Другу, но номер оказывается заблокированным. Тогда я набираю Мэйс, но она тоже не отвечает на звонок.

Что за хидрец?!

Если ищет, то где она?

Только тогда до меня доходит, почему у меня новый тапет. Кто-то перехватывает мои звонки и мою почту. Кто-то? Отец.

Конечно же, это приказ отца.

— Он в курсе, что это противозаконно? — интересуюсь у матери, сжимая тапет так, что он трещит. Будь во мне капля силы въерха, к едхам расплавил бы его! — Все его приказы. Все эти манипуляции. Давление на людей и на въерхов. Меня воротит от его методов! Меня воротит от него!

Последнее я цежу сквозь зубы.