Точка невозврата - Банцер Сергей. Страница 24

Время от времени капитан Козлов читал какую-то газету на немецком языке. Откуда он ее брал, выписывал или это была одна и та же газета, никто из офицеров не знал. Если с кем и любил поговорить капитан Козлов, так это с Пареньком. Впрочем, это был скорее не разговор, а монолог капитана.

— Что грустишь? Дождик пошел, и ты скис? — говорил он Пареньку. — Жить не хочется? Ничего, в Забайкалье только первые пять лет тяжело, потом нормально. Вот мне в академии пришлось много работать. Нагрузка была — ого! Еще та нагрузка. Тонкая структура уравнений Максвелла и всякое другое, не имею права говорить. Языками некоторыми владею.

Паренек тогда подумал, что уравнения Максвелла вообще-то изучают на первом курсе универа в курсе общей физики, но решил, что этот капитан-академик говорит про какие-то другие, гораздо более сложные уравнения Максвелла.

— Активнее нужно к жизни относиться, — продолжал Козлов. — Спортом подкачаться, Маркса подштудировать, «Материализм и эмпириокритицизм» [26], слыхал? Толковая вещь, стоит почитать. Железная логика! Позицию жизненную активную вырабатывать. Языками заняться. Вот у меня жена, она совсем юна. Танцовщица. Языками некоторыми владеет. А тут одно быдло. Вон Сивашов, как мужик деревенский, двух слов подряд сказать не может. Быдло и есть.

После посещения городской бани капитан Козлов зашел в ресторан «Садко», который находился впритык к бане, предвосхищая таким образом идею оздоровительно-развлекательных комплексов будущего. В ресторане Козлов заказал бокал сухого красного вина и только устроился за столик возле залитого ярким зимним забайкальским солнцем окна, как увидел в дальнем углу ресторана Галимова.

Будучи мелковатого телосложения, комбат Галимов для поддержания собственного авторитета в своей батарее пошел простым, но достаточно эффективным путем — изображал из себя психически ненормального. Например, перед всей батареей кричал:

— Я татарин, я дурак! Я тебе клянусь мамой, я тебя убью!

На Телембе замахнулся на «дедушку» лопатой, может, и убить хотел, но задел стоящего сзади молодого солдата. Дедушка, понятно, убежал на время подальше от агрессивного комбата, а молодому лопатой тогда губу рассекло, пришлось зашивать в санчасти. Потом, чтобы не выносить сор из избы, поставили его до конца службы маслорезом в столовую. Опять же, на Телембе, когда палатку на ночь солдаты ставили, Галимов решил подсветить им фарами. Для этого он сел в ТЗМ — транспортно-заряжающую машину, включил в кабине свет и, шевеля губами, стал внимательно изучать табличку со схемой переключения передач. Потом завел двигатель, решительно включил найденную по табличке передачу, отпустил сцепление и нажал на газ. Мощный «Урал» буквально прыгнул с места на возившихся с палаткой солдат. Солдаты бросились врассыпную от взбесившегося «Урала», а Галимов с перепугу что есть силы нажал на тормоз. «Урал» с шипением присел на все четыре колеса и заглох, наехав на брошенную в панике палатку. Солдатам тогда досталось по первое число от Галимова, мол, какого черта под колеса лезете?!

Паренек от Галимова натерпелся, пока Сивашов ему оркестр не поручил. А все с чего началось? С того, что тот же Козлов сказал как-то Галимову: «Ну что ты, Галимов, пристал к человеку со своими крестьянскими мозгами?» Запомнил тогда Галимов эти крестьянские мозги, похоже, на всю жизнь запомнил. На следующий день взялся реабилитировать уязвленное самолюбие.

— Я всю твою подноготную узнаю! — сообщил он Пареньку. — Ты будешь у меня хуже самого распоследнего солдата! Я тебе расскажу всю твою биографию!

И рассказал. Биография Паренька, по мнению Галимова, начиналась с выговора, потом следовал строгий выговор, постановление о неполном служебном соответствии, суд офицерской чести, а в конце был арест.

И загнал бы Паренька на гауптвахту, как двухгодичника Круглова за то, что тот здоровался с ним за руку, если бы не оркестр. Тогда Сивашов самого Галимова чуть на нары не отправил.

В «Садко» Галимов попал тоже после бани. Там он встретил своего друга и земляка капитана Шухутдинова из мотострелкового полка. Друзья заказали графин водки и тарелку жареных сосисок. Сначала они выпили за успешные стрельбы Галимова на Телембе, потом за взаимодействие родов войск, потом за самого Шухутдинова, потом за женщин, а потом заказали еще один графин. После тостов за дружбу и родной город Уфу друзья обнялись и затянули песню «Эй, икегез, икегез». А потом Шухутдинов куда-то потерялся. Галимов остался один, совершенно утратив ориентировку во времени и пространстве. Таким его и подобрал Козлов около выхода из ресторана. Дотащив легковеса Галимова до остановки, Козлов кое-как запихнул его в автобус. По прибытии автобуса в ДОСы Галимов обнаружил способность передвигаться и даже продемонстрировал несколько движений из татарского народного танца «Апипа». Бормоча что-то под нос, он даже дошел почти самостоятельно до своей квартиры.

Дверь открыла его жена Гуля. Увидев перед собой жену, Галимов вырвался из объятий Козлова и засветил Гуле кулаком в глаз. Пока Козлов оказывал Гуле помощь, дикий комбат нашел где-то топор и с гортанным криком высадил им окно. Чтобы как-то успокоить коллегу, Козлов ударил его кулаком в челюсть, после чего Галимов свалился в нокдаун и затих. В это самое время верная Гуля нашла молоток и, защищая законного мужа, подкралась к Козлову сзади и ударила его молотком по голове. Обливаясь кровью, невезучий комбат с трудом добрел до своей квартиры, где насмерть перепугал свою юную жену Наташу. Утирая слезы и проклиная опасную профессию мужа, Наташа обработала рану йодом и забинтовала мужу голову. На все расспросы жены, что же все-таки произошло, Козлов, постанывая, отвечал: «Если я Галимову когда-нибудь звездану по-настоящему, от него же только сапоги останутся!»

После некоторых колебаний дивизионный замполит майор Козух решил все-таки доложить об инциденте с участием комбатов Галимова и Козлова начальнику политотдела бригады подполковнику Клещицу. Интуиция опытного политработника подсказывала майору Козуху, что комбаты пострадали не иначе как по пьяному делу. Хотя раньше ни Галимов, ни тем более Козлов, ни в чем таком замечены не были. Тем более информация представляла интерес.

Хотя, по правде сказать, не это было основной причиной интереса замполита Козуха. Дело в том, что с самим Козухом, в тетради которого накопилось много разной информации об офицерах дивизиона, недавно случился неприятный инцидент. Все началось с того, что жена майора, начальник почтового отделения ДОСов, уехала на пару дней в командировку в Читу. Ну а вернувшийся с полигона политрук тоже решил расслабиться. Хорошо еще, что по замполитовской традиции в одиночку. То есть «тихо сам с собою я веду беседу» и все. Ни один нормальный стартовик на такое не способен в принципе. Прикончив за вечер бутылку водки, политрук решил прогуляться по свежему воздуху в магазин. На обратном пути, уже почти добравшись до своего подъезда, майор внезапно провалился в незакрытый канализационный люк. При этом он ударился промежностью о край люка.

На следующий день Козух явился на утреннее совещание к подполковнику Клещицу походкой сошедшего на берег моряка дальнего плавания.

Клещиц подозрительно оглядел Козуха и спросил:

— Устаете на службе? Чего глаза красные, майор? Много работы? Спите беспокойно?

Чтобы как-то сгладить ситуацию, Козух и решил проинформировать Клещица о делах в дивизионе.

Доведенная до Клещица информация неожиданно заинтересовала начПО. Дело в том, что после недавнего происшествия на виадуке, когда восемь местных бичей напали на лейтенанта Тухтарова и отрикошетившей пулей зацепило одного из них, от местной милиции поступил сигнал в борзинский горком партии, а оттуда пошла нехорошая цидуля в политотдел округа. Мол, зверствуют офицеры по отношению к местным мирным жителям. Не только всех невест уводят, но и пальбу из табельного оружия открывают почем зря. Клещица даже вызывали в Читу и приказали там собрать компромат противоположного направления, мол, местные бичи избивают офицеров. А тут как раз Галимов с подбитым глазом и Козлов с пробитым черепом. И как повезло Клещицу — не просто лейтенанты какие-нибудь беспризорные, а капитаны, семейные люди, командиры батарей и ко всему прочему еще и коммунисты. Это козырь! Этим козырем он легко побьет карты местной милиции и горкома партии.