Невеста не по сценарию (СИ) - Островская Ольга. Страница 49

— Глупая, тебя принял наш род Ледяных. Тебя примут ближайшие соратники отца, потому что они прежде всего преданы короне, а наш союз короне выгоден с учётом всего, что я тебе рассказал. А остальные… Всегда будут недовольные. Серебряным придётся смириться. Как и остальным. Иначе рискуют иметь дело со мной. Поверь, этого никому из них не захочется. И то, что не принадлежишь ни к одному драконьему клану даже можно подать, как твоё достоинством. Так ни один род не получил преимущества перед остальными.

— И что, ты хочешь сказать, что даже твой отец меня принял? — скептично вскидываю я брови.

— Ну-у-у, он был… ошарашен сложившейся ситуацией, — осторожно подбирая слова, признал Крэс. — Но я объяснил ему всё, как есть. И он постарался меня понять. И принять мой выбор. А если ты ещё и осчастливишь его парочкой внуков, так и вовсе готов будет тебя на руках носить. Ты ему очень нравишься на самом деле. А всё остальное решаемо.

Он умолкает, давая мне время осмыслить всё, что было сказано. Мозг по привычке ещё ищет аргументы, но их вроде, как и нет больше. Крэс, так сказать всё окончательно разложил по полочкам. И сердце потихоньку начинает сбоить от осознания, что мне не надо больше запрещать себе этого мужчину, не надо бороться с собой, не надо обманывать ни себя, ни его. Ох, мамочки. От бегущих по телу мурашек и подступающих слёз нет никакого спасения. И я утыкаюсь лицом в одеяло прячась от проницательного взгляда дракона, которого мне, кажется, теперь можно по полному праву считать своим. Моих волос касаются его пальцы, Крэс прижимается губами к моей шее сзади, посылая телом волну чувственной дрожи.

— Асечка, хорошая моя, любимая, скажи это… Пожалуйста.

— Что сказать? — жмурясь от несмелого пока ещё счастья, уточняю у мужчины, вздрагивая от хриплых и рокочущих ноток в его голосе.

— Ты знаешь, жестокая, — одна его ладонь внезапно оказывается под одеялом, сжимая моё бедро, скользя так неотвратимо и желанно, что я едва могу дышать от шквала внезапных ощущений. — Я хочу услышать от тебя то, что ты говорила мне во сне. Здесь. Сейчас. Наяву. Скажи, Ася.

— Я люблю тебя, Крэс, — срывается с моих губ признание, которое я так долго держала в себе.

Я люблю тебя, моя Ася, — с торжеством вторит дракон, впиваясь в мой рот сметающим все границы поцелуем.

Его губы больше не спрашивают. Они берут своё по праву. С тихим стоном я сдаюсь этой сладкой власти, как никогда чувствуя себя цельной, словно всегда была лишь частью чего-то большего, именуемого нами, даже не подозревая этого. И упиваюсь тем, как малейшее моё прикосновение действует на этого потрясающего мужчину. Моего мужчину. О Боже. Он мой. Мой. Пальцы тонут в платиновом шёлке его волос, а тело звенит, изгибается, тает. Исчезает одеяло. Его руки сжимают так сильно, ласкают так смело, касаются везде. Ему можно. Лишь ему. Даже если бы были силы, я не смогла бы остановить это безумие между нами.

Когда Крэс поднимается из кресла и уносит меня в спальню, ни на секунду не прекращая целовать, словно не в силах мной насытиться, как и я им, на миг мелькает глупая мысль, что слишком быстро всё происходит, что может стоило бы притормозить, но она тут же растворяется в ощущении полёта, когда мой дракон роняет меня на кровать, в его удовлетворённом рыке и треске моего платья, нечаянно ставшего свадебным. Я и так слишком много времени отняла у нас обоих, пытаясь поступать правильно, считая себя не вправе быть с ним. Больше ни секунды не хочу терять, хочу смаковать каждый миг.

Если бы мне утром кто сказал, что я сегодня буду лежать обнажённая перед своим мужем, отрытая его пылающему взгляду, и сама притяну его в свои объятия, точно бы покрутила пальцем у виска. Но вот он. Рядом. Везде. Сводит с ума жаркими поцелуями, нежными руками, каждым сантиметром своего сильного идеального тела, которое теперь только для меня. Творит что-то немыслимое, заставляя умолять о большем. И когда наши тела наконец соединяются — это самое правильное, что только может между нами происходить. Лишь так. Сильно. Глубоко. Вместе. Одно целое. В движениях, в голодной иступлённой жажде и хриплых стонах. Когда нет, никого кроме нас в целом мире. И вместе в наслаждении, одном на двоих. Ослепительно ярком, до крика остром, до дрожи глубоком. Я даже представить себе не могла, что так бывает.

Мы замираем сплетённые телами, хрипло дыша. Крэс кончиками пальцев отводит мои волосы, прилипшие к вискам, целует уголочек губ, щёку, возле ушка. Шепчет о своей любви, продолжая удерживать в нежном плену своего тела, даже когда переворачивается на бок, устраивая меня в своих объятиях. Наверное, будь я ещё хоть капельку счастливее и сердце бы остановилось, не выдержав.

— Спасибо, — шепчу, касаясь губами горячей кожи. Ну какой он ледяной? Настоящее пламя.

— За что? — удивляется муж, перебирая пальцами мои волосы.

— За то, что не поверил мне тогда. Что не отвернулся…

Ася, даже если бы ты говорила правду, я бы не смог отвернуться. Я — дракон. Моя любовь эгоистичная и собственническая. Ты для меня слишком важна, без тебя даже дышать больно. Я бы боролся, очаровывал, добивался. Уйди ты в свой мир, я бы последовал за тобой. Потому что отказаться от тебя не смогу. А теперь можешь злиться, что тебе достался муж деспот. Я с удовольствием тебя поусмиряю, — мурлычет этот бесстыдник мне на ухо.

— Заманчивое предложение. Вот только на сегодня у меня исчерпался лимит психов. Давай завтра.

— Давай, — охотно соглашается Крэс. Но при этом начинает целовать мою шею, вызывая новую дрожь в разнеженном теле.

— Знаешь, я не раз думала, что мне надо уйти, — прикрыв глаза от удовольствия, признаюсь ему. — Но с каждым днём всё больше понимала, что моё место в этом мире. Что я не буду там счастлива.

— Конечно, не будешь. Там нет меня, — самодовольно заявляет мой неисправимый дракон. В растопленном льде его глаз пляшут смешинки, когда я притягиваю его к себе для нового поцелуя.

— Представь себе, я даже спорить с тобой сейчас не буду.

— М-м-м-м, как заманчиво и многообещающе это звучит. Не будешь, говоришь? Это просто замечательно, — а в следующий миг я снова оказываюсь прижата к кровати огромным возбуждённым телом. — Я столько всего мечтал с тобой сделать, Кудряшка моя ненаглядная. А если ты ещё и слушаться меня будешь…

Ой. Пугаться мне, или… О-о-ох, нет, пожалуй, не буду.

Что-то щекочет мне нос. Я раздражённо отмахиваюсь, но спустя секунду щекочущее ощущение возвращается. Со стоном накрываюсь одеялом с головой, пытаясь скрыться от настойчивого вредителя. Рядом раздаётся насмешливое такое хмыканье, заставившее меня ошарашенно замереть. Одеяло позади поднимается и к моей спине прижимается обнажённое мужское тело.

— Вставай, соня. У меня для тебя сюрприз.

Ой. Это Крэс. Он со мной в одной кровати. Он мой муж. И вчера мы с ним… Ох, что мы делали с ним вчера. Тело на воспоминания отзывается приятной дрожью и жаром. И ноющими мышцами. Везде.

— Я знаю, что ты не спишь, Кудряшка. Во сне дышат. И не краснеют, — плеча касаются горячие губы. И большая лапища сграбастывает меня поперёк талии, чтобы прижать к большому и твёрдому… телу. А потом по хозяйски накрывает грудь, тиская и лаская. — Знаешь, ты права. Сюрприз подождёт. Сначала надо, как следует пожелать другу доброго утра.

Доброго утра мне пожелали… как следует. Тщательно. Вдумчиво. С чувством так. С ритмом и расстановкой. М-м-м. Быть замужем мне пока нравится.

— И что за сюрприз? — интересуюсь у мужа, когда удаётся перевести дыхание. До чего же хорошо лежать вот так у него на плече и слушать ладонью, как бьется драконье сердце.

— Мы сейчас улетаем. До завтрашнего утра, — сообщает мне Крэс.

— Куда? — поднимаю я голову и заглядываю в полные довольства глаза.

— Сюрприз, — ухмыляется он. — Туда, где мы будем только вдвоём. И никого больше. Я бы и на дольше тебя утащил, но завтра мне надо вернуться к раскопкам Храма.

— Ты не расскажешь, что за ритуал? — спрашиваю я у него, вспомнив вчерашний разговор.