Невеста не по сценарию (СИ) - Островская Ольга. Страница 6

Чувствую, как закипает внутри холодная ярость. За моей спиной, значит? Совсем уже сбрендил родитель со своим маниакальным желанием меня женить?

— Ты уверен? — чувствую, как проступает на коже чешуя, и от злости едва сдерживаю оборот.

— Да ты, я вижу, совсем ни сном, ни духом? Клянусь своей кобылой! Лучшей, племенной! — возмущается моему недоверию хан Багут.

Я молча скриплю зубами, пытаясь взять себя в руки, чтобы не разнести напрочь этот шатёр, а тот, между прочим, продолжает.

— Возьми к себе на отбор мою дочку младшенькую, Арианцелзэ.

Вот тут уже мои глаза из орбит полезли, не хуже чем у орков после виски. Надо же. “Цветок небесной красоты”. Хотел бы я на эту орчиху глянуть. Хотя нет. Не хотел бы, ещё примут это за согласие. А хан дальше вещает, на судьбу горькую жалуясь. Мол совсем, бесстыдница, от рук отбилась: мать, отца не слушает, замуж не хочет, скольким достойным орджитам отказала, все книги свои почитывает, да думы умные думает.

— А я всегда Манишэ, маме ее, говорил, нельзя бабе умной быть, нельзя! Дело бабы, что? Плов варить, детишек воспитывать, ковры ткать, мужа любить, а эта: “Учиться, — говорит, — Хочу! В академию поступлю!” Хворостиной бы ее, да я девок не бью, низкое это дело — на слабых руку поднимать.

Слушаю я это все и челюсть с пола подбираю. Это уже точно бред какой-то.

— Багут, я тебя, конечно, уважаю, но на кой мне твоя Арианцелзэ сдалась? Я с драконицами этими отборными не знаю, что делать.

— А вот это плохо, что не знаешь, — щурит хитрый глаз старый орк. — Как баб ублажать — это уметь надо. Иначе от них жизни никакой. Совсем злые стают.

Удавить бы его да жалко. Издевается ведь зеленомордый.

— Твоё предложение весьма заманчивое, Багут, но жениться я на ней всё равно не смогу, сам понимаешь. Расы у нас несовместимые для продолжения рода, — пытаюсь уклониться от такой великой чести.

— Да не надо тебе жениться на ней, — машет тот руками, — Пускай просто в дворце у тебя поживет, на нормальных девок посмотрит, которые замуж хотят, а не в академии всякие поганые, может хоть бабьего ума наберется.

Представляю, что будет, если я притащу на отбор такое чудо. Батя сам от злости позеленеет. Хм. Может идея не так уж и плоха?

Видимо, Арианцелзэ отправиться во дворец и сама не прочь, потому что появляется невесть откуда, словно ждала этого разговора у шатра. Хан же доченьку сразу подталкивает ко мне с отеческой гордостью. Хорош Цветочек, с зеленцой такой, косы еще короче чем у меня, колючим ижиком застыли, в носу кольцо, в губе кольцо, в брови тоже блямба какая-то висит. А сама скромненько так стоит, глазки потупила, едва не ножкой шаркает.

Чешу затылок в раздумьях, как бы так повежливей отказаться, чтоб и хана не обидеть и самому от Цветочка избавиться. Но хоть уже прошёл первый порыв сорваться и лететь в столицу, дабы высказать отцу всё, что думаю о его кознях. Пуская стоит столица.

— Давай ка мы, Багут, завтра с утреца это дело обсудим. Такие вопросы на трезвую голову решать нужно, — может за ночь в эту голову и придёт какая-нибудь здравая мысль, как лучше поступить, чтобы при своём остаться и голову в петлю навязанного брака не совать.

Рассвет подкрался незаметно. Как только небо окрашивается багрянцем, поднимаю взвод своих гвардейцев. Поспали пару часиков и хватит. Мы, драконы, выносливые, если нужно и неделю без сна провести можем. Что нам мирные переговоры эти с орками? Да и не все мои ребята спали, если на то пошло. Граница недалеко, деревня пограничная в пяти минутах лету. Весьма гостеприимная деревня, надо отметить, и девки там очень даже рады гостям. Что я зверь какой-то — бойцов своих из ласковых гостеприимных объятий в самый неподходящий момент вытаскивать? Да и что эти пару часов уже решат?

Седлаю своего Смерча, а сам всё думаю, как Багуту отказать. И так, и эдак верчу в голове слова, а они все равно обидными кажуться. А обижать старика очень не хочется. Вот и изгаляюсь мысленно в словоблудстве. От столь важного дела меня отвлекает тихое покашливание. Оглядываюсь, а там Цветочек с ноги на ногу переминается. Стесняется, узелок с барахлишком в руках теребит.

— Здравствуй, Ари, — вздыхаю и прикидываю, что дальше делать и как её отговаривать.

— И тебе многих лет и зим, Ледяной Крэс, — едва слышно лепечет. — А я вот тут собралась, как знала, что вы на рассвете выезжать будете.

— Ари, ты ж умная девушка, — осторожно начинаю я, — Зачем тебе за мной тащиться? В жены я тебя не возьму, женихов ты там не найдешь. Может сама с отцом поговоришь?

— Да сдались мне твои женихи и ты сам вместе с ними!!! — рыкает Аря, мигом скинув маску скромной орочьей принцессы. — Вон даже волосы под корень обрезала, чтоб свататься перестали, а они все лезут и лезут. Дочь хана как ни как, меня и безрукую и безногую бы взяли. А я учиться хочу, понимаешь?!! У вас, я слышала, в академию всех принимают, главное экзамены сдать. Я сдам, уж будь уверен, — заявляет она с какой-то мрачной решимостью. — Так что предлагаю выгодную сделку, драконий принц. Ты забираешь меня, выполнив просьбу отца и сохранив с ним дружеские отношения, я, в свою очередь, после приезда в столицу готовлюсь к экзаменам и не слишком отсвечиваю во дворце, или где ты там меня поселишь. Меня это не чешет, если честно. Поступлю и сразу же в общежитие перееду. В конце концов мы расстаемся весьма довольные друг другом, — излагает она свой план и выжидательно смотрит на меня.

Во дает орочьий цветочек! И ведь решительная какая. Не удивлюсь, что, если откажу, то она за нами сама увяжется. И в чём-то я её даже понимаю.

— Ладно, Ари, уговорила. Поехали, раз так, — смиряюсь с неизбежным, — Отца иди зови, попрощаться бы.

А хан и сам уже идёт от главного шатра, щуря сонные и мутные с похмелья глаза. Завидев рядом со мной уже готовую отправляться в путь дочь, утирает скупую мужскую слезу и стискивает своё строптивое чадо в объятиях. Крепких таких, что Арька даже крякает, тоже шмыгая носом. Потом Багут пожимает мне руку, тоже обнимает, похлопав по плечу. Осеняет нас каким то своим знамением на удачу и всё так же молча топает досыпать обратно.

— С мамкой прощаться не будешь, там с братьями, сестрами? — подозрительно кошусь на Арю.

— Нет. Мы тогда до обеда не выедем. И ты передумаешь. Я вчера им всё сказала, — фыркает это чудо степное.

Догадливая какая. Всё предусмотрела. Хмыкаю, покачав головой, подсаживаю Цветочек на своего Смерча, вскакиваю в седло сам, даю команду выдвигаться, как откуда ни возьмись еще один провожатый вырисовывается. Ведет навьюченную мохнатую княшку под уздцы.

— Вот, шейтен! — тихо стонет Арька, — Это Джан!

Оглядываю Джана оценивающим взглядом. Молодой ещё совсем орк, крепкий с виду, довольно высокий по их меркам. И очень решительно, я бы даже сказал воинственно настроенный.

— Ари! Стой! — выкрикивает этот занимательный персонаж, вытягивая боевой топор, — Никуда она с тобой не поедет, ящер! Только посмей её увезти! — это он уже мне, как я подозреваю.

Слышу смешки моих гвардейцев. Этот рыцарь, в степи сделанный, сердито сопит и буравит меня праведно гневным взглядом.

— И кто же меня остановит? Не ты ли часом? — интересуюсь для проформы, забавляясь ситуацией. Нужно к оркам почаще наведываться, весёлые ребята, однако.

— Надо будет, остановлю! Она тебе не достанется! — ух ты, смелый какой. Уважаю.

— Джан, не надо, прошу! — в наш мужской разговор вмешивается сама Ари, — Мне нужно уехать. Крэс тут ни при чем. У нас с ним уговор. Я хочу поступить в столичную академию и ты меня не остановишь! А если силой заберешь, — тут я скептически фыркаю, а некоторые из моих парней начинают откровенно ржать, — Я буду несчастна. Ты же этого не хочешь? — заканчивает орочка и командует решительно — Поехали!

Ты смотри, военачальница какая! Раскомандовалась!

Незадачливый поклонник пыхтит, как ижик в кустах, тискает свой топор, а потом выдаёт решительно.

— Тогда я с тобой! Саму в эти окадемии не пущу. Охранять буду. Знаю я этих столичных… — и зыркает злобно на гвардейцев.