Мир богов (СИ) - Борисова Светлана Александровна. Страница 29

— Что, такота-дота, решила спрятаться за спинами своих стражей? — прошипел он низким голосом. Судя по тому, что у меня заболели уши и стало как-то не по себе, его тембр содержал инфразвуковые частоты.

Обвинение в трусости и попытка деморализации вызвали у меня всплеск гнева, но я лишь заняла позицию и жестом подозвала его к себе.

— Хватит болтать! К бою! — рявкнула я и вонзила обломок меча в землю.

Жаль, что я не видела себя со стороны, но, думаю, зрелище было что надо, поскольку от меня шарахнулись и друзья, и враги. Обнаружив у себя четыре руки, имеющих ядерный синий окрас, и ожерелье из миниатюрных черепов, я догадалась, кому обязана этим маскарадом. «Как тебя зовут?» — спросила я служанку, подаренную Шивой. «Дэви, госпожа», — отозвалась она. «Да? — удивилась я. — А я уж было подумала, что ты сама Кали». — «Нет, госпожа, Кали — моя старшая сестра…»

Нападение веталы не дало нам договорить. Он бросился мне навстречу, и я чисто инстинктивно встретила его ударом меча. Обломок лезвия вошёл в его грудь и… намертво застрял в древесине. Проклятый ветала ко всему прочему оказался родственником Буратино. Судя по тому, что это никак не сказалось на его боеспособности, клинок не причинил ему вреда, а вот мне, оставшейся без своего основного оружия, пришлось более чем туго.

Несмотря на помощь Дэви, я едва успевала отбивать молниеносные удары противника, которые, как вскоре уже казалось, сыпались на меня со всех сторон. К счастью, трезубец Дэви позволял удерживать веталу на расстоянии, что очень выручало на первых порах. Затем я приспособилась к новой конфигурации тела и уловила ритм в движениях противника. Они были продуманными, как движения профессионального танцора, а ярость, демонстрируемая веталой, была обманкой. Вдобавок он оказался докой во владении оружием; благо, что я уже насмотрелась на Лотико и мистера Вейса и видела, что он из того же ряда профессиональных убийц.

Тем не менее выпады веталы умудрялись не достигать цели, особенно те, что стали бы смертельными. Вот только он щадил не меня, а Дэви, которая отвечала ему взаимностью и спотыкалась на ровном месте, когда ему грозил смертельный удар уже с моей стороны.

Взъярившись, я вырвалась из плена служанки и взмахнула трезубцем, но она, обретя человеческую форму, заслонила веталу собой.

— Госпожа, смилуйтесь! — закричала она, глядя на меня умоляющими глазами. — Не убивайте моего мальчика!

— Тогда на колени! Да не ты, а твой сын! — рявкнула я и ветала с явной неохотой принял коленопреклонённую позу, хотя это было непростое занятие при его лапах.

Когда он бросил на меня очередной ненавидящий взгляд, я в запале съездила ему трезубцем по уху.

— Ещё один такой взгляд, и я насажу тебя на эту палку как поросёнка на вертел! — прорычала я, не слишком склонная к милосердию.

Предательство Дэви задело меня куда сильней, чем я ожидала.

— Клятву верности! — потребовала я и, выдернув меч из груди веталы, занесла светящееся лезвие над его головой. — Быстро повторяй за мной, пока я не передумала!

На этот раз ветала не стал кочевряжиться и повторил за мной клятву верности. Откуда взялись её слова, мне не ведомо, как и то, на каком языке я их произнесла.

В завершение церемонии на моих ладонях вспыхнул уже знакомый знак — фигурный круг, перечёркнутый тёмно-красным крестом. Кстати, на этот раз все его четвертинки, испещрённые письменами, горели ровным золотым пламенем. Я влепила ветале сначала одну пощёчину, затем другую, и с признательностью посмотрела на мистера Вейса. Он ответил мне лёгким поклоном и повернулся к веталу.

— Не злись, Майя! Сам виноват, что госпожа посадила тебе на поводок, — прогудел он добродушным тоном.

Ветала из позы присевшего кузнечика перетёк в вертикальное положение. На его щеках по-прежнему светились знаки, оставленные моими ладонями, и я уж было подумала, что это навсегда, но они начали блекнуть, а затем исчезли совсем. Стоя передо мной, Майя не поднимал глаз, но, судя по спокойному лицу, он либо перестал злиться, либо лучше прятал свои чувства. Думаю, последнее было верней, хотя я больше не чувствовала исходящей от него злобы.

— Что я должен делать? — спросил он и быстро глянул на меня из-под завесы ресниц.

Первым моим порывом было послать его к чёрту, но вид Дэви, по-прежнему стоящей на коленях, заставил меня передумать. Слишком уж могущественную служанку подарил мне Шива. Без дополнительного стимула, думаю, её благодарность за избавление от мук довольно быстро иссякнет.

— Забирай свою банду и жди, когда я вас позову, — распорядилась я и на всякий случай предупредила: — И учти, если крестьяне пожалуются на убыль в своих рядах, я тебя самого скормлю собакам.

— Госпожа, мы истинные асуры, а не ракшасы! — вдруг раздался дрожащий от негодования голос. Это заговорил один из четвёрки веталов, что сопровождали Майю.

— Да? И в чём разница между истинными асурами и ракшасами? — поинтересовалась я у мальчишки-ветала. В том, что он очень молод у меня не было сомнений, для этого было достаточно посмотреть на его лицо, пылающее ярким румянцем.

— Мы — Небесные жители, а не людоеды! — с вызовом ответил ветала.

Я взмахнула мечом.

— Ответ не по существу. Значит ли это, что вы вегетарианцы?

— Нет, госпожа, — вмешалась Дэви. Она с изяществом поднялась с колен и поправила накидку на голове. — Мальчик хочет сказать, что веталов часто путают с ракшасами. Отсюда все недоразумения.

На лице мистера Вейса промелькнула лёгкая насмешка.

— Дэви, ты забыла упомянуть, что веталы развлекаются тем, что поднимают мертвецов на кладбище и в их образе разгуливают по Фандоре.

— Если добавить, что веталам для сохранения мертвецов, чей облик они приняли, нужно свежее человеческое мясо, то информация будет более или менее полной, — сказал Лотико и оглушительно свистнул.

Раздался отдалённый перестук и в рассветной мгле проявился силуэт несущейся к нам лошади.

Жеребец подлетел к Лотико и, всхрапнув, остановился. Абсолютно чёрный, поджарый, он, даже стоя на месте, беспокойно переступал копытами отчего под его блестящей шкурой упруго переливались тугие мышцы. Конь-огонь! От головы до кончика хвоста он был само изящество и сила, отлитые природой в совершенной форме. В общем, не конь, а мечта последователей Микеланджело.

Ах ты, красавец! Я коснулась кудрявой гривы жеребца, которой могла позавидовать любая королева красоты, и тот благосклонно глянул на меня чёрными как ночь глазами.

— Как его зовут? — спросила я Лотико.

— Василевс, — коротко ответил он и одобрительно похлопал жеребца по морде.

Когда он взлетел коню на спину, я, испугавшись разлуки, всё же смалодушничала.

— Как скоро ты вернёшься? — спросила я и тут же пожалела о своих словах.

— Не знаю. Скорей всего, не скоро, — последовал равнодушный ответ и у меня упало сердце, хотя, по идее, нужно было радоваться его отсутствию.

— Тогда будь добр, больше не возвращайся! — выкрикнула я, чувствуя при этом, что меня с неимоверной силой тянет к Лотико. Один его взгляд, и я бы бросилась следом за ним.

— Прости, этого я обещать не могу, — отозвался он, разворачивая Василевса к дороге, что вела в Расомское поместье.

Когда всадник и конь спустились вниз и скрылись за взгорком, кто-то легонько тронул меня за руку.

— Госпожа, вы должны поесть и отдохнуть.

Это была Дэви. Я глянула на неё затуманенными глазами, и она порывисто обняла меня, а затем повела к дому знахарки.

— Не нужно расстраиваться, госпожа! Вот увидите, он скоро вернётся, — добавила она мне в утешение.

— Нет! — усмехнувшись, я высвободилась из её объятий. — Надеюсь Антерос сдержит обещание и хоть на какое-то время оставит меня в покое.

На лице индианки промелькнуло сильнейшее замешательство.

— Простите, госпожа, я не знала, что вас преследует Антерос, — пробормотала она, глядя на меня с тем выражением, с каким в мире смертных смотрят на безнадёжных больных.