Мир богов (СИ) - Борисова Светлана Александровна. Страница 82

***

Во всей этой суете два года пролетели как один день. Свой двадцать девятый день рождения я праздновала в одиночестве. Держа бокал с шампанским, я стояла у окна недавно купленной двухкомнатной квартиры и смотрела на деревце, сплошь усыпанное розовым цветом, а затем мой взгляд переместился к небу. По его весенней голубизне ветер гонял стада кучерявых белоснежных облаков. При виде них сразу же вспомнились жертвенные овцы и пир у Шивы, а ещё волшебные сады Золотого императора и жизнь во дворце Бабочки-однодневки. В моих ушах до сих пор звенели голоса и смех Эдика и Даши, яростная ругань Алекса и спокойные указания мистера Вейса. Пожалуй, это было самое счастливое время во всей моей жизни.

Охваченная тоской я закрыла глаза. Будь всё проклято! Я скучала Фандоре и, что ещё хуже, два года ничуть не сгладили горечь расставания с теми, кто был мне дорог.

Покашливание за спиной заставило меня замереть. Постоянного бойфренда я не завела, значит, это грабители. Надо же, как вовремя! Разминка со сбросом стресса как раз то, что нужно!

Я повернулась и застыла, не веря своим глазам — все четверо моих паладинов стояли в комнате и смотрели на меня.

Первой, естественно, не выдержала Дашка. «Ир, ты не сердись! Мы на минутку, только поздравить тебя с днём рождения!» — выпалила она и, отдав букет цветов Эдику, с визгом повисла у меня на шее. Вслед за ней ко мне подошёл Эдик. Глядя на меня сияющими глазами, он всучил мне букет и пакет с подарками, а затем крепко обнял.

Не в силах что-либо вымолвить, я смотрела на ребят, живых и здоровых, и никак не могла проглотить застрявший в горле комок. Господи, как же они повзрослели! Правда, Тигрёнок не слишком изменилась, разве что немного подросла и личико похудело, а вот Эдик практически неотличим от князя Фонга, такой же долговязый, огненно-рыжий и донельзя обаятельный.

Кэт, которая с любопытством наблюдала за нами, покосилась на Алекса и погнала ребят в кухню — под тем предлогом, что нужно готовить застолье. Она вышла вслед за ними и, подмигнув мне, закрыла за собой дверь.

Мы с Алексом остались наедине. Не делая попытки подойти ближе, он стоял у дверей и без тени улыбки мерил меня изучающим взглядом.

Я подавила проснувшееся раздражение; пусть смотрит, от меня не убудет, и, в свою очередь, придирчиво оглядела его. Что ж, вынуждена признать, он по-прежнему чертовски красив и, судя по выражению на загорелой физиономии, всё также своенравен и заносчив. И всё же что-то изменилось в нём, причём в лучшую сторону. Что ж, поживём — увидим.

— Да, — протянул он и, взяв со стола бутылку, долил шампанское в мой бокал. — Я надеялся, что встреча будет погорячее. Такое чувство, что ты нам не рада.

И тут меня наконец-то прорвало. Потеряв над собой контроль, я рыдала, икала и, цепляясь за него, выкрикивала что-то бессвязное.

Перепуганный Алекс попытался напоить меня шампанским, но я ударила по бокалу, и тот осколками разлетелся по полу. Тогда он стиснул меня в объятиях, и держал до тех пор, пока я не затихла.

Ребята рвались к нам, но Кэт их не пустила — мол, пусть выплачется, как нормальный человек. Вот зараза! Я ей не робот-убийца, как она однажды приласкала меня после ливийского госпиталя.

Стыдясь своей истерики, я попыталась высвободиться из рук Алекса, но он не отпустил меня. «Ну, здравствуй, Сирин!» — шепнули его губы. Наш поцелуй был также страстен, как и прежде, и в то же время в отношении Алекса ко мне сквозила несвойственная ему нежность. Естественно, моё сердце таяло как воск; и тут мой взгляд напоролся на обручальное кольцо на его пальце.

Это было как ледяной душ после тёплой ванны; как подлый удар под дых, от того, от кого не ждёшь. Короче, это было так мерзко и больно, что не передать словами.

«Пусти!» — потребовала я и, вырвавшись от Алекса, до боли стиснула пальцы: я боялась самой себя; больше всего меня взбесило то обстоятельство, что на его наглой физиономии не было и тени раскаяния; а ведь в тот момент я запросто могла убить его.

И тут этот идиот глянул на меня, затем на свою руку, и расплылся в широчайшей улыбке.

— Ты ревнуешь, да? Подумала, что я женат? — вопросил он и с победным выражением потёр руки. — Класс! Так и знал, что это сработает!

Я задохнулась от злости. Вот скотина! Вздумал проверять меня? Ну, погоди! Я не я буду, если не заплачу тебе той же монетой.

— Да, сработало, — я взяла бутылку с шампанским и приложилась к её горлышку. — Если тебя не смущает моя беременность, то мы можем продолжить на том месте, где остановились.

Нужно было видеть лицо Алекса! Правда, до него сразу же дошло, что про беременность это враньё, но всё равно, сказать, что он был в бешенстве, значит, ничего не сказать. «Дура!» — рявкнул он, прежде чем со всей дури шарахнуть дверью. Ну вот! Дракон в прежнем тонусе, а то, видишь ли, у него поубавилось стервозности. Как бы не так!

В коридоре зашумели, и Алекс вернулся, правда, не без посторонней помощи, если судить по приданному в дверях ускорению. Он с яростью глянул на букет чудесных роз, которым его успели снабдить, и размахнулся, чтобы швырнуть его в отрытое окно, но передумал и положил цветы на стол.

— Хотя бы думала, прежде чем нести такое!

Подойдя, он пытливо глянул на меня.

— Извиниться не хочешь?

Вот зараза! Сам же меня спровоцировал, и я же должна извиняться! Я возмущённо фыркнула, но промолчала, иначе мы вдрызг разругаемся.

— Понятно. По-прежнему ни стыда ни совести, — вздохнул он и я, чтобы не поддаться соблазну, аккуратно поставила бутылку на подоконник.

Сунув руки в карманы, Алекс с сумрачным видом заходил по комнате.

Судя по возбуждённому шёпоту и смешкам, доносящимся из-за приоткрытой двери, народ тоже ждал, чем кончатся его метания. Разочарованное: «У-у-у!» — подстегнуло Алекса, и он схватил букет со стола. Со словами: «Ну-ка, подержи этот чёртов веник!» он вручил мне злосчастные цветы и, опустившись на одно колено, начал рыться в карманах.

Господи! Если так будет продолжаться, то он никогда не сделает мне предложение!

— Потом его найдёшь! — нетерпеливо воскликнула я и вручила ему проволоку от шампанского. — Говори! Или я сейчас стукну тебя чем-нибудь тяжёлым.

Угроза возымела действие; Алекс вздохнул и взял меня за руку.

— Твою ж мать! Я так долго готовился, а всё пошло через ж…

— Савенков!

— Предложение и без кольца? Не по-людски это, — продолжал расстраиваться Алекс, не обращая внимания на мой выразительный взгляд. — Ладно, ладно! не шипи! Ирк, тут такое дело… — он хлопнул себя по лбу. — Вспомнил!

Я возвела очи горе. Спокойствие, только спокойствие! Ещё немного и золотой ключик будет наш; конечно, если Буратино поспешит; хотя, чувствую, что моё терпение уже на исходе; ещё немного и я пошлю его к папе Карло; с его темпами он вернётся не скоро.

Будто почувствовав моё настроение, Алекс с похвальной скоростью бросился к столу и, вернувшись, снова опустился на одно колено и протянул мне открытую бархатную коробочку.

Кольцо было в форме свернувшегося бирюзового дракона, в пасти которого сиял крупный алмаз. Красота неописуемая! Судя по виду, кольцо жутко дорогое, что уже говорило о многом. Алекс был не из тех, кто легко разбрасывается деньгами.

— Ну? Чего ты вздыхаешь? — с обидой проговорил он. — Кольцо что ли не понравилось? Так я закажу другое.

Вот паразит! Ведь прекрасно знает, что дело не в кольце. Неужели так трудно понять, что любая женщина в такие моменты жаждет романтики, которой в его предложении нет ни на грош.

«Эй, придурок! Скажи ей, что любишь её!» — просуфлировали Алексу от двери. Он поморщился, открыл было рот и… ничего. Молчание испуганных ягнят. Я и галёрка издали дружный вздох. Понятно! Алекс по доброй воле не признается; ну а я не выйду за него, пока не услышу признание в любви; и вообще, не хочу, чтобы такое безобразное предложение руки и сердца омрачило начало нашей семейной жизни.

Ладно, если гора не идёт к Магомету… Я опустилась на колени и, взяв упрямого дракона за руки, заглянула ему в глаза. Заворожённая их изменчивой синевой, я вдруг испугалась предстоящих перемен.