Проданная боссу (СИ) - Невеличка Ася. Страница 21

— Угу, — сонно пробормотала я, не сдержав мурлыканья от его щекочущих легких поцелуев в шею, плечо.

— Постараюсь к обеду освободиться.

— Угу.

Я потянулась, испытывая легкую досаду, что Марк покидает нагретую постель, идет в душ, собирается в офис. Но взяла себя в руки, поцеловала босса и проводила.

— Никому не открывай, никуда не выходи! — снова напомнил на пороге Марк. — Еды в холодильнике навалом, а вечером идем на мастер-класс к шеф-повару.

— Сегодня? Разве дегустация у вас назначена не на завтра?

— Дегустация на завтра в ресторане. А сегодня мы готовим суши в присутствии шефа-сушиста. Ты ничего не имеешь против японской кухни?

Он чмокнул меня в кончик носа, потом чертыхнулся и засосал, словно не целовался со мной весь вечер и всю прошедшую ночь.

— Я бы взял тебя с собой, но тогда работать не смогу.

— Иди уже!

Проводила Марка и честно, часа два слонялась по номеру, в поисках, чем бы себя занять, пока не напоролась на купленные игрушки и конфеты.

Черт! Я же хотела отнести их в интернат.

Срочно собралась, подхватила пакеты и только на секунду замялась на пороге. Ведь обещала Марку не уходить из отеля… Но я успею вернуться, он и не заметит!

Екатерина Валерьевна встретила меня как родную. Очень обрадовалась подаркам и вместе пошли в младшую группу раздавать игрушки.

— Конфеты в столовую отдам, раздадим поштучно на полдник, — решила начальница. — Как закончишь тут, заходи ко мне и расскажи уже, чего у тебя происходит. Вроде уволилась, с мужем поскандалила, а сама светишься от счастья, подарки дорогие приносишь. Не разрешай нам строить предположения. Сама знаешь, мы такого надумаем. А зачем это? Лучше скажи, как есть.

Она ушла, а я два часа провозилась с ребятишками под их счастливые визги. Ну и раздала каждому по конфетке из припрятанных.

Спохватилась уже в обед, когда ребятню повели в столовую.

— Мне надо бежать!

— Куда? Останься, пообедай со мной. Расскажи, что у тебя случилось, — Екатерина Валерьевна удержала меня за локоть и насильно потащила в кабинет, где уже на подносе был накрыт обычный интернатский обед.

Но мне кусок не лез в горло, и я беспокойно оглядывалась на часы.

— Ладно. Вижу, что торопишься. Говори и беги уже.

Я с облегчением вздохнула, отодвигая макароны с давленным яйцом.

— Я развожусь с Витей.

— Это я уже поняла. А что это за мужчина был с тобой? Из-за него разводишься?

— Получается, что из-за него.

— Так хорошо же! Я сколько тебе твердила, не пара он тебе, а ты вцепилась в него, как шальная.

— Ой, Екатерина Валерьевна, не напоминайте… Тогда, значит, не время было, а теперь глаза раскрылись.

— С новым укатишь?

— А? Что? Д-да… Уеду.

— Он не поколачивает тебя?

Я дернулась, нервно улыбаясь:

— Нет, он нет…

— Но на время ты все же посматриваешь, боишься… Ну, беги. За подарки мужчине твоему спасибо, а если прижмет, ты приезжай. Я тут отложила немного, оставляю на черный день, но тебе помогу, когда прижмет. Ведь обратиться то тебе не к кому. Не к Витьке же возвращаться.

— Спасибо вам, Екатерина Валерьевна, — я не сдержалась, разрыдалась, обнимая мою наставницу, безмерно благодарная за ее протянутую руку помощи.

Никто же из нас не знает, как жизнь повернется и смогу ли я благополучно устроиться на новом месте.

В отель я летела, сбивая ноги, но к счастью не опоздала. Марк еще не вернулся.

Он не вернулся и в три. В пять все еще не пришел. А в семь влетел как ураган и подхватив меня в чем была, помчался в ресторан лепить суши.

И снова это был вечер счастья. Мы крутили роллы и смеялись над кривыми «колбасками». Резали и пытались впихнуть в рот огромные роллы, потому что у босса маленькие просто не получались.

— Что тут есть? Ну смотри свой наперсток и мой добротный кусок. Ну? На один мой — три твоих надо съесть, чтобы вкус почувствовать.

— Ваша дама все верно делает, господин Безруков, — мягко вмешался шеф-повар. — По технологической карте, если делать роллы с нарушением пропорций продуктов, вам это выльется в убытки.

— Какая разница, если подается в граммах? — ворчал босс. — Что я ее двенадцать штук съем на сто восемьдесят грамм, что свои четыре — те же сто восемьдесят.

— Но за ее вы заплатите дважды, а за свои возьмете одну цену за одну порцию.

Марк вздохнул и повернулся ко мне:

— Я готов предложить тебе должность сушиста в моем торговом центре. Будешь приумножать мою прибыль в два раза, Таша.

Я зарделась и замотала головой. Забавно получить такое предложение даже в шутку, но не в этом городе. Но оставшееся время очень внимательно выполняла указания шеф-повара, мало ли, вдруг в другом месте мне пригодятся эти уроки, и я действительно буду работать сушистом?

Уже в сумерках мы вернулись в отель, Марк ушел в душ, даже не пытаясь овладеть мной с порога. Потом завалился в постель и пообещал дождаться, пока я принимаю душ. И не зашел ко мне! Не заглянул!

Обеспокоенная, я осторожно легла рядом с Марком и заглянула в его глаза. Почему? Разозлился на меня? Обиделся? Узнал, что я без спроса бегала в интернат?

— Таша, нам надо поговорить, — тяжело выдохнул он, и мое сердце подскочило и забилось где-то в горле.

— Прости! Марк, прости меня. Я же быстро отнесла и сразу же вернулась! Не ругай…

— Стой. О чем ты? Куда вернулась?

Я расстроено покачала головой, выкладывая ему про свой самовольный выход из отеля.

Марк вздохнул, притянул меня к себе за затылок и чмокнул в висок. Задержал, зарывшись в волосы носом, но потом с сожалением все же отпустил.

— Это ерунда, Таш. Я заметил, что пакетов нет, понял, что бегала относила.

— Ты… Не будешь ругать меня? — я удивилась, зная, что в случае с Витей, летала бы уже по комнате из одного угла в другой.

— Не за что. И прощение просить не надо. Ты же не собака, чтобы держать тебя на привязи

Я неуверенно кивнула.

— Тогда о чем ты хотел поговорить?

— Завтра наш последний день, — с каким-то обреченным вздохом выдавил Марк.

— Завтра? Да нет же, завтра только вторник, а я с тобой останусь до четверга!

— Нет, Таша… Завтра я еще здесь, а в среду утром у меня самолет в Иркутск. Оттуда я лечу домой, в Москву. Поэтому мы попрощаемся с тобой завтра.

Невидимый обруч сдавил горло, не давая вздохнуть. Я открывала рот, хватала воздух, но не могла дышать.

Как завтра? Почему завтра? А… как же… я?

— Спокойнее, расслабься. Слышишь? Давай на счет: вдох, выдох… еще раз, вдох. Выдох.

Марк помог мне раздышаться и обнял меня, позволяя обвиться вокруг его тела.

— Я держу слово. Завтра дам тебе денег, ты купишь билеты и уедешь. Твой муж будет думать, что ты летишь со мной и вернешься в четверг. У тебя будет два дня форы, если хочешь, чтобы добраться и устроиться на новом месте.

Я кивнула, судорожно вцепляясь в мужчину.

— Таша?.. У тебя есть мой номер телефона, и если будет совсем безнадежно и трудно, просто позвони. Хорошо?

Я снова кивнула, сглатывая соленый ком скопившихся слез. Не знаю, зачем он предлагал, наверное, знал, как знала и я, что мы больше никогда не увидимся, что я не позвоню, как бы плохо мне не было, потому что это возвращение в прошлую жизнь, напоминание о мечтах, которым не суждено осуществиться. Потому что я для него случайно совращенная чужая жена, а он для меня невозможный, наглый и бесконечно любимый босс.

— Тогда давай спать. Завтра у нас обоих трудный день. У меня совещание, а у тебя выбор направления, в котором ты уедешь от меня…

Я несмело потянулась к его губам, но Марк неожиданно остановил:

— Давай отдыхать. Я и так порядком тебя изъездил.

Он не шутил и не насмехался. И в мысли закралась противная мысль, что чувство новизны для него уже прошло. Я горько поджала губы, стараясь не показать вида, как меня задел отказ, отвернулась и притихла, чувствуя, как Марк обхватывает меня руками, придвигает к себе и по привычке устраивает поудобнее у себя под боком.