Капитан Пересмешника (СИ) - Вольная Мира. Страница 35

Отправлять очередного вестника, который не сможет даже оторваться от палубы? Я, конечно, растерял последние мозги, но чутье оставалось при мне, и оно просто орало о том, что пока я на «Пересмешнике», долбанное заклинание так и не сработает. Остается ждать Шагара. Продержусь ли до Шагара?

Нет.

Вслед за мыслью пришла какая-то странная смесь из обреченности, смирения и облегчения. Волк внутри утвердительно тявкнул, вызывая улыбку.

Я выбрался на верхнюю палубу и с затаенным удовольствием вдохнул ночной прохладный воздух, и тут же дернулся, как от удара. Сбежал от воспоминаний, чтобы наткнуться на соблазн. За штурвалом стояла Кали.

Птичка чему-то тихо улыбалась, слегка прикрыв глаза, уверенно сжимая в руках светлое дерево. А я стоял в тени парусов и не мог оторвать от нее взгляд. От этой нежной, легкой, едва заметной улыбки. Теплой. Мягкой.

О чем ты думаешь птичка? Что видишь? Кому ты даришь это тепло?

Я был готов стоять вот так вечность, и дело было отнюдь не в желании, которое сводило с ума последние дни, не в жажде обладания, не в волке… Дело было во мне. Я желал, чтобы она думала обо мне, я хотел, чтобы видела меня, я мечтал, чтобы ее свет предназначался мне.

Хотел, желал, сгорал.

Через вдох я уже стоял за ее спиной, вдыхая запах хурмы, и никак не мог надышаться.

— Ты о чем-то хочешь спросить? — Кали слегка наклонила голову, но ко мне не повернулась, по-прежнему стоя спиной.

— Спросить? — мозги собрать в кучу не получалось.

— Или сказать? — тихий бархатный голос невесомой лаской прошел по телу, окутал. Я невольно придвинулся ближе, встал почти вплотную. Калисто едва заметно повела плечом, на вдох напряглась узкая спина, но потом тут же расслабилась.

— Я хочу тебя, — признание в собственной слабости далось на удивление легко. Правда, я не совсем понимал, какой реакции от нее жду, что хочу услышать в ответ.

— Знаю, — ровно и безэмоционально. Я опустил руки ей на плечи, слегка сжал, девушка не пошевелилась.

— И мой волк здесь не причем. Точнее при всем, но…

— Знаю.

— Кали, — начал я, разворачивая капитана к себе.

— Тивор, — перебила бесовка, заглядывая прямо в глаза, а в уголках соблазнительных губ все еще пряталась та тихая улыбка, — уже поздно.

— Поздно? — осекся я.

— Да. Мы неправильно начали с тобой, не с того, — она осторожно сняла мою руку с плеча, едва сжала. И снова в голове мелькнула мысль, что могу стоять так вечно, держать ее за руку вечно, смотреть на нее, дышать ею. Волк внутри, наконец-то, расслабился, удовлетворенно затих. — Тебе действительно придется что-то делать со своим желанием и со своим зверем.

— Ты…, — я слушал ее, но не слышал, никак не мог понять смысл слов.

— Да, — качнула Калисто головой, опять перебив меня. — Я предлагаю просто забыть. Секс с тобой хорош, не спорю, но ты, волк, не стоишь… этих волнений. Я хочу наслаждаться жизнью, получать от нее удовольствие, а не выслушивать то ли обвинения, то ли извинения после фееричной ночи. Не хочу каждый раз думать, а действительно ли ты со мной, или мысленно трахаешь свою невесту. Думаю, это будет неприятно даже портовой шлюхе.

Не-хо-чу, — она высвободила свою ладонь, дернула плечом, сбрасывая мою руку, бросила на штурвал какое-то плетение и сделала шаг в сторону, снова поворачиваясь ко мне спиной. — Друзьями нам не быть, но мы можем просто не замечать друг друга. Нам осталось продержаться всего четыре дня, а потом ты отправишься к своей невесте.

— А ты? — глухо рыкнул я.

— Я? Не бери в голову, обо мне есть кому позаботиться. В конце концов, моя команда состоит из одних мужчин, — капитан фыркнула, словно смеялась сама над собой и направилась к себе.

— Команда?! — я сам не узнал свой голос, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, схватил за руку и прижал к стене. — А если я не хочу ничего делать со своим желанием? Если мне плевать на «невесту»? — вопрос вырвался из горла с глухим рычанием. А в следующий миг я уже сжимал Кали в руках, целовал ее порочный рот.

Сочные, сладкие губы, дерзкий, ловкий язычок. Всего лишь поцелуй, а я готов был убить за него.

Теснее прижал к себе птичку, слегка сжал грудь, забрался рукой под рубашку, чувствуя, как напрягся под моей ладонью плоский живот, как задрожало тело. Тихий всхлип я почувствовал губами, вырисовывая языком узоры на горле, и волк отозвался на него глухим рычанием. Вкусная, сводящая с ума птичка.

Я прикусил мочку уха, лизнул раковину, и она изогнулась в моих руках, протяжно, низко застонав. Ее кожа обжигала мне пальцы, сбившееся дыхание рвало на части — хотелось взять ее тут же, немедленно и в то же время растянуть удовольствие.

Руки Калисто скользнули вдоль напряженного тела и замерли сзади на шее, острые коготки слега впились в кожу, надавливая. И… и желание настолько острое, настолько всепоглощающее прошибло все тело, что рык мой слышала, наверное, вся команда.

— Кали, — имя вышло почти отчаянным стоном. Я рванул ворот ее рубашки, закинул изящную ножку себе на бедро и склонился к груди капитана. Терпкий запах ее желания, горячее тело, вкус кожи на языке невероятно дразнили, мучили, почти убивали. Из головы вылетели все мысли. Даже осознание того, что мы на долбанном капитанском мостике, почти на виду у всех, не способно было меня остановить.

Взять. Получить. Присвоить.

Твердый маленький сосок как ягода брусники, бронзовая кожа как тончайший шелк, капельки пота, как драгоценные камни.

Я скользнул рукой ниже, желая проникнуть в горячую глубину ее тела, желая увидеть, почувствовать, попробовать желание на вкус.

Но она вдруг перехватила руку, легко скользнула в бок, пятясь, отошла от меня на несколько шагов, зажала в кулаке полы рубашки.

— Нет, Тивор, — нежный голос срывался. — Секса между нами не будет.

— Не понимаю, — я рычал, мой волк подошел слишком близко к поверхности, — я же сказал, что…

— Ты опоздал, — она отступила еще на шаг. — Теперь тебе нет веры, — в темных и все еще затуманенных глазах читалась такая решимость, что на какой-то миг я ей даже поверил, и странный, тоскливый холод огромной волной прошелся вдоль тела.

— Я не предлагаю верить. Так же как и ты не предлагаешь мне ничего, кроме своей постели до Шагара, — мне надоело играть роль кретина, пора расставить все по своим местам. — Так в чем дело Калисто?

— Я все сказала, волк. И добавить мне нечего, ты просто опоздал.

Смирись, — только потому, что слишком пристально вглядывался в ее лицо, я уловил легкую тень недовольства в чуть сощуренных глазах.

— Ты чего-то недоговариваешь, — несколько осторожных шагов в сторону сапсана, чтобы быть ближе. Мне надо было быть ближе, волку тем более. — Я чувствую, слышу в твоем голосе. Откуда эта настороженность, Кали, чего ты опасаешься?