Хозяйка судьбы (СИ) - Никода Анна. Страница 56

— Слава душам! — раздалось позади прежде, чем Инира успела сказать хоть что-то.

Она не столько обрадовалась внезапной помощи, сколько смирилась перед перспективой умереть от голода и холода в абсолютном одиночестве.

Биринши — так звали предводителя этого небольшого отряда, был единственным, кто знал Саварский и мог разговаривать с ними, остальные четверо обращались лишь к нему. С Дастаном они быстро нашли общий язык и остаток пути до ночного лагеря он провел на плечах у воина. С Алирой тоже обращались, как с обычным ребенком, очевидно, считая детей приложением к самой Инире, а вот к ней приближался только Биринши — остальные держались почтительно, но поодаль, словно на очерченной контуром границе. Иногда она ловила на себе их взгляды, но невозможно было понять, что выражают черные глаза и обветренные, похожие на маски из обожженной глины лица.

— Мы не успеем добраться до темноты, вы устали и голодны, — коверкая слова, пояснил Биринши, когда они, миновав очередной подъем, остановились у входа в пещеру. Черный провал в земле пугал Иниру, но мужчины нырнули в него без опаски, очевидно, не раз тут останавливались. Это подтвердили и запасы дров, сложенные у разбитого посреди небольшой пещеры очага, и охапки еловых веток, сваленные грудой у стен. Пожелтевшая хвоя частью облетела, но Инира настолько устала, что заснула бы и на голой земле. У нее не было сил даже на то, чтобы удивляться этой нежданной и странной помощи от Парящего-над-горами.

Сняв волчью шкуру, чтобы набросить ее на плечи Иниры, Биринши оказался единственным в железных пластинчатых доспехах — остальные довольствовались кожаными, на меху жилетами поверх рубах. Вся одежда была либо серого, либо черного цветов, сливаясь с окружающими горами, а положенный рядом с девушкой лук оказался раза в два больше тех, что она видела у городских стражников.

— Ваши мужчины не имеют силы, — оскалился белоснежной волчьей улыбкой Биринши, заметив, как она смотрит на его оружие. — А наши не имеют без нее жизни.

Инира так и не поняла, что он хотел сказать.

Согревшись у очага и напившись густо приправленного сушеным мясом бульона, она отключилась прежде, чем успела задать хоть один вопрос. Алира и Дастан уснули еще раньше, в обнимку у дальней стены пещеры.

Пробуждение было тяжелым, муторным. Несмотря на усталость и крепкий сон, Инире всю ночь снились тяжелые, тревожные сны. В них мелькали то Амарант, то Азира, то Нюхач или Приаш. Последний беспокоил больше всего: во сне, смотря на него, Инира испытывала то радость встречи, то горечь от его предательства и проснулась, вымотанная даже больше, чем когда засыпала. Неохотно открыв глаза, она увидела пятерых мужчин и Дастана с Алирой, сидящих вокруг очага и поняла, что ее разбудило — исчезнувшее тепло, закрытое чужими спинами.

Тело болело, словно вчера ее основательно избили. Морщась от ноющих мышц, она откинула тяжелую волчью шкуру и подошла к огню.

— Хозяйке земли снились беспокойные сны, — подав ей плошку с бульоном, заметил Биринши.

— Откуда вы знаете? — вырвалось у нее.

Воин кивнул на лежак позади нее, и Инира увидела разметанные вокруг сухие ветки. Да уж. Она хоть не кричала?

— Земля волнуется, чувствует перемены, — добавил Биринши, но бастард только отхлебнула из чашки. Он говорил на ее языке, но она совсем его не понимала.

Они вышли из пещеры сразу после рассвета, хотя с тем же успехом могли сделать это и к обеду — низкие тучи над горами заслоняли едва заметное, тусклое солнце, на лицо то и дело опускалась снежная крупа.

Теперь все чаще из густых лесов скалились на них голые каменные зубья — они поднимались выше по склону, держа курс чуть в стороне от облюбованной жаворонками горы. Дастана вскоре опять пришлось взять на плечи — он не мог больше идти. Инира карабкалась, цепляясь руками, подталкивая Алиру и путаясь в неудобных, изорванных юбках платья. Под ними стелился густой туман, заполнявший оставшиеся внизу долины, словно молоко — чашки. Вершины гор окутывали низкие тучи.

— Нужно успеть до заката, — твердил Биринши, когда они останавливались, чтобы дать отдых уставшим рукам.

Честно говоря, Инире казалось, что они не дойдут и через десяток дней, когда неожиданно подъем закончился, а ее глазам открылась удивительная картина: в низком, огромном котловане, образованном пологими склонами нескольких гор расположилось поселение. Маленькие кругляши рассыпанных по рыжей земле шатров, между которыми перемещались похожие с высоты на муравьев люди. Несмотря на клочья тумана, Инира видела пасущихся на скалах коз (парочка как раз подбиралась к ним), слышала привычные звуки близкого жилья — звон железа, крики пастухов.

— Хозяйка? — Биринши тронул ее за плечо. Она вздрогнула, совершенно забыв об остальных, посмотрела на него. — Нужно идти. Солтус-жел близко.

— Кто? — любопытно взлезла Алира. Инира со вздохом удержала ее за плечо, заставив дождаться, пока один из воинов спустится ниже по узкой и крутой тропке, чтобы подать ей руку.

— Северный штром? — неуверенно предположил Биринши, очевидно, не зная, как передать полное значение на их языке.

— Шторм, — автоматически поправила Инира и посмотрела туда, где, по ее мнению, был север. Именно оттуда дул все усиливающийся, порывистый ветер, гоня почти черные, наполненные водой тучи.

Они догнали их уже у подножия. Неожиданно потемнело, хотя время только приближалось к обеду, затрепетали, захлопали полы шатров («каюл» — пояснил Биринши коротко) от усилившегося ветра, на лицо упали первые капли дождя.

— Быстрее, — поторопил воин. Они снова подхватили Дастана на руки, Алира вцепилась в Иниру, слишком напуганная незнакомой обстановкой и чужими, недобрыми людьми в странных одеждах. Они были странными: и встреченные женщины и мужчины носили длинные, до колена, стеганые халаты из войлока, у кого-то подбитые мехом, у кого-то — рыбьей кожей, только некоторые были одеты так же, как Биринши и его спутники. Очевидно, это были воины, потому что у каждого за спиной она видела лук или топорик на поясе. На них мало кто обращал внимание — все были заняты тем, чтобы убрать с улицы все, что могло улететь или пострадать от надвигающейся бури, но суровые лица казались недобрыми.

Инира посмотрела на Биринши. Возможно, дело в черных глазах или жестком разрезе узких губ, но все они казались ей… жестокими.

Биринши привел их в большой шатер почти в центре долины — он был выше и явно богаче, чем остальные, покрытый гладкими, лоснящимися даже без солнца, сшитыми вместе моржовыми шкурами — очевидно, здесь это считалось показателем статуса, потому что больше она ни у кого такого не видела. Внутри шатер оказался разделен на две половины — мужскую и женскую. Дастана и Алиру тут же забрали две молодые девушки — толстые черные косы, венцом украшавшие их головы, походили на сытых свернувшихся змей. Бросив на Иниру любопытный взгляд, они скрылись за тяжелым, подвешенным к куполу ковром.

— Благослови дом, принявший тебя, хозяйка, — стоя позади нее, попросил Биринши.

«Если бы я могла!» — хотелось воскликнуть Инире, но она понимала, что это не лучшая идея. Он, очевидно, приписывает ей большие возможности, чем у нее есть — и этим грешат почему-то все, с кем она встречается, кроме, пожалуй, Приаша. Вместо этого она покорно сложила руки на груди и опустила голову вниз, мысленно прося неизвестно кого: «дай покой этим землям и долгую жизнь этому человеку…».

То ли от порыва ветра, заглянувшего в не до конца задернутый полог, то ли от ее слов, но угли в центральном очаге, вспыхнули ярким рубиновым светом. По спине поползли мурашки.

— Благодарю, хозяйка, — Инира ничего больше не чувствовала, но Биринши прошел мимо, посчитав благословение свершившимся фактом и она прошла следом за ним. В центре шатра находился очаг с тлеющими углями, вокруг него были разбросаны на толстых коврах туго набитые валики. Едва последний из них зашел в шатер, зашнуровав полог, чтобы он не полоскался на ветру, как тяжелые капли дождя с силой застучали по крыше. Налетевшая буря попыталась снести их каюл, но потерпела поражение и теперь недовольно завывала снаружи.