Бессердечное богатство (ЛП) - Линде К. А.. Страница 19

— Моя книга?! — удивленно переспросил он.

— Да. Философия Пенна Кенсингтона. Что тебя интересует?

Он со смешком захлопнул блокнот и бросил его на стол между нами.

— Секс.

Я тут же выпрямилась.

— Ты издеваешься?

— Ты сама спросила.

— Я спрашивала о твоей работе, — настаивала я.

— Вытащи свою голову из сточной канавы, Натали. Я и говорю о своей работе.

Я скептически нахмурилась.

— Ты пишешь о сексе... профессионально?

— Я изучаю этику. Одной из областей моего внимания, о которой я пишу книгу, является философия секса.

— Ладно. Что это означает? Ты рассматриваешь вопрос, является ли секс этичным? — Спросила я, внезапно заинтересовавшись.

— Все гораздо сложнее, — тихо произнес он. — Немного истории. Философия изучает, что действительно является важным, основываясь на знаниях, реальностях самого существования. Она рассматривает такие вопросы — откуда мы знаем то, что мы знаем, существует ли Бог или нет, есть ли у нас свобода воли, что правильно и неправильно в поведение и т. д. Последнее уже относится к этическим нормам.

— Кто же знал, что сегодня у меня будет урок философии? — Со смехом произнесла я.

— Я могу ничего не объяснять, — заявил он, пожав плечами.

— Нет, продолжай. Мне интересно, — настаивая, произнесла я, подавшись к нему. — Ты остановился на нормах этики, что хорошо, а что плохо.

— Да. Теория этики, с которой я больше всего согласен, принадлежит Аристотелю.

— Отсюда и имя твоей собаки.

— Точно. Как я уже упоминал на яхте Льюиса, по понятиям Аристотеля каждый хочет достичь эвдемонии — высшего состояния счастья. И путь к этому счастью происходит за счет создания хороших привычек... по существу.

— Полагаю, это как-то связано с сексом. — Я наклонила голову и ухмыльнулась.

Пенн приподнял бровь.

— Ну, общая теория секса — это стандартная точка зрения общественности. Секс — нормален между двумя людьми в серьезных отношениях, предпочтительно в браке, с целью продолжения рода.

Я готова была закатить глаза.

— Мне кажется, это слегка устаревшее понятие.

— Да? — спокойно спросил он. — Думаю, что большинство людей скажут, что ожидание секса — это более разумный и безопасный выбор.

— Да, и те же самые люди занимаются сексом до брака, — заметила я. — Сомневаюсь, что кто-то занимается сексом только лишь для того, чтобы завести детей.

— Точно. Не думаю, что люди исключительно придерживаются стандартной точки зрения, но она является парадигмой. Лучшее уменьшает риски, связанные с сексом.

— Я собираюсь рискнуть, сказав, что ты не готов подписаться под общественной, стандартной точкой зрения, — нахально заявила я.

— Я нет.

— Я потрясена.

— Мне нравится секс, — откровенно заявил он. — Большинство людей наслаждаются сексом. Это удовольствие уже само по себе для гораздо большего, чем продолжение рода. И в основе моего исследования лежит развенчать стандартную точку зрения, основываясь на аристотелевской этике. Это оказалось непросто.

— Я и представить себе не могла, что ты занимаешься такими вопросами. И «развенчать» — звучит как преуменьшение. Ты пытаешься опровергнуть постулат нашей культуры.

— Ну, в философии мы пытаемся объяснить существование Бога и причину нашего существования. Надеюсь, что смогу объяснить, почему секс ради удовольствия приносит нам огромное счастье.

Я рассмеялась и кивнула.

— Справедливо.

Я снова откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на него. Я совсем не разбиралась в философии. Но могла бы слушать его рассуждения всю ночь. Меня влекла к нему страсть и любовь, с которой он занимался своими исследованиями. Мне казалось интересным то, что он рассказывал мне в Париже, и именно это оказалось правдой. Он хотел сбежать от своей семьи и стать кем-то другим. Он хотел стать профессором и изучать философию. И шесть лет спустя он уже стал профессором, писал книгу, хотя может тогда все это мне и казалось чушью.

— Ты говорил правду в Париже, — мягко сказала я.

— Обо всем, что для меня тогда имело значение.

— Хм, — произнесла я, поднимаясь на ноги и подходя к нему. Я забрала у него из рук стакан с бурбоном. Он удивленно смотрел на меня, когда я выпила содержимое его стакана. — Никогда бы не подумала.

— Разочарована?

Я отрицательно покачала головой.

— Если я смогла измениться за шесть лет, думаю, что ты тоже мог бы изменится.

— Думаешь, что мог бы?

— Для меня это пока спорный вопрос.

— Справедливо.

Я подняла пустой его стакан.

— Хочешь еще?

— Могу налить.

— Да, но я спросила первая.

— Ты нальешь себе или продолжишь пить из моего?

— Это тоже спорный вопрос.

— Тогда налей двойную порцию, — сказал он с легкой улыбкой.

— Будь осторожен, Кенсингтон. По твоей теории, путь к эйфории, — я взмахнула рукой, — происходит от создания хороших привычек. Не хотелось бы видеть, как ты оступишься, — поддразнила я, направляясь к дому.

— Всего один урок философии, а ты уже учишь учителя.

— Я быстро учусь.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — сказал он и его глаза потемнели.

Я знала этот взгляд. Точно знала, о чем он думает — он хотел меня научить тому, что секс не имеет никакого отношения к деторождению. Теперь я тоже так думала. Но я также знала, что второго шанса у нас быть не должно. Никогда.

Господи, помоги мне с этим. С этим чертовым, адски сексуальным мужчиной. Мать твою.

13. Натали

— Аристотель, ты не умеешь водить машину, — сказал Пенн, прищурившись, глядя на своего щенка, который в данный момент сидел на водительском месте «Ауди» кабриолет, положив лапы на руль, как бы говоря: «Готов ехать, хозяин!»

— О, пусть он ведет машину, — сказала я. — Кому от этого будет хуже?

— Нам!

Я рассмеялась, когда он забрал Тотла с водительского сиденья.

Мы провели последнюю неделю, постепенно привыкая друг к другу. Я проявляла осторожность, стараясь не заводить разговор на опасные темы. Влечение к нему — это одно. Неизбежно. Но подогревать свое влечение еще и разговорами... было бы ужасной глупостью. Я доверяла ему настолько, насколько было возможно.

Меньше всего мне хотелось снова попасться в его ловушку. До сих пор... мне казалось, что все было хорошо, пока мы были предварительно друзьями. И меня это вполне устраивало.

— Дай его мне. — Я протянула руки к Тотлу.

— Конечно.

Он передал мне своего щенка, и я позволила Тотлу уткнуться носом в колени, сидя рядом с ним на пассажирском сиденье. Пенн бросил наши вещи в багажник, и мы двинулись в путь.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты взяла с собой всего лишь один маленький пакет.

— Мы ведь только на сегодняшнюю ночь останемся в городе, — напомнила я ему.

— Да, но любая другая, известная мне женщина, взяла бы ради одной ночи целый чемодан.

— Ты преувеличиваешь.

— Не думаю, — ответил он, включая стереосистему.

— Ну, это же абсурд. Кэтрин меня нарядит. Мне буквально понадобиться только пижама, смена одежды на завтра и зубная щетка.

Пенн пожал плечами.

— Согласен, но так не со всеми.

— Думаю, что ты прав.

Пенн проехал по кольцевой дороге и выехал на главную трассу, ведущую в город. Его телефон подключился к стереосистеме, и вскоре из динамиков зазвучала музыка. К своему удивлению, я узнала эту песню.

— Неужели это «Дурная привычка» Лиз Лонгли?

Он поднял брови.

— Именно. Не думал, что ты знаешь ее.

— О боже, я обожаю ее песни. Однажды мы с моей младшей сестрой ходили на ее выступление с Дельтой Рей, она была такая классная и забавная.

— Я никогда не был на ее выступлениях. Каждый раз, когда она приезжает в город, я слишком занят.

— Ну, в следующий раз мы можем сходить, — сказала я, прежде чем смогла остановить себя.

Пенн усмехнулся.

— Как друзья, конечно, — быстро уточнила я. — Просто друзья.