Я выбираю быть твоей (СИ) - Островская Ольга. Страница 23

Я впитываю эту красоту всей душой, забывая даже, как дышать, переполненная щемящим восторгом. И присутствие Рока за моей спиной, его крепкие руки, удерживающие меня, касание его губ к моему виску делают эмоции в разы острее для меня, обнажая какое-то глубинное восприятие, заставляя чувствовать, что моё сердце бьётся в унисон с пульсацией самого мироздания.

— Это… просто невероятно… прекрасно, — шепчу, даже не замечая, как катятся по щекам слёзы.

Скул касаются мужские шершавые пальцы, нежно стирая влагу, лаская.

— Ты права, это — прекрасно, — хрипло произносит он, прижимая меня ближе. — Твои эмоции прекрасны, Мия.

Не отдавая себе отчёта, я прижимаюсь щекой к его ладони… позволяю повернуть себя лицом к лицу… и тону в чувственной дрожи, когда губ касаются его губы. В плену сильных рук и зашкаливающих эмоций я растворяюсь в этом поцелуе, позволяя себе не думать ни о чём, позволяя ему брать то, что он хочет. Потому что… просто потому, что и я этого безумно хочу. Его хочу. А почему нельзя, я вспомню потом.

Ласковая настойчивость поцелуя быстро сменяется сводящим с ума голодом, стоит мне ответить ему, размыкая губы. Рок с тихим рычанием вторгается языком мне в рот, вдавливая меня в своё тело. Голова кружится от пульсирующего в крови удовольствия, от ощущения его почти безумной жажды. Ноги подкашиваются, заставляя меня хвататься за широкие плечи. А мужские губы тут же отрываются от моих, осыпают обжигающими поцелуями линию подбородка и прижимаются к беззащитно-открытой шее. Адамир подхватывает меня за бёдра, перемещая куда-то, не прекращая целовать, не позволяя собраться с мыслями. Не успеваю я опомниться, как оказываюсь сидящей у него на коленях, а он склоняется ко мне, расстёгивая пуговицы пальто, обнажая горло и глубокое декольте.

— Рок… — всхлипываю, сгорая в разбуженных им чувствах. Где-то на задворках сознания вспыхивает воспоминание, что я не хотела допускать… такой близости. Что я не готова быть той, в кого меня эта близость превратит.

— Тш-ш-ш, только поцелуи, сладкая, — обволакивает меня бархатом своего голоса мой соблазнитель. — Я не возьму больше, чем ты готова дать.

Если бы я ещё сама осознавала, на что готова. Но и эти мысли вылетают з моей головы, когда мужская ладонь накрывает мою грудь. Божечки, она же никогда у меня не была особо чувствительной. А сейчас ощущение мужских пальцев на соске, даже через ткань платья почти бросает меня за грань.

— Какая страстная девочка, — довольно рокочет Рок, забираясь пальцами под лиф, сжимая тугую горошину. Моим телом словно электрический разряд проходит, выгибая в его руках.

Проводит ртом по моему горлу, лаская языком чувствительную кожу, а я едва могу сдержать животный стон, сжимая ноги от нестерпимого тягуче-обжигающего ощущения в низу живота. Это безумие какое-то. Я даже не знала, что можно так сильно хотеть кого-то. Что он творит со мной? Так вообще бывает?

— Адамир, — хнычу я, не зная о чём больше прошу — остановиться, или продолжить эту сладкую пытку.

Он застывает. Хищный, напряжённый. Голодный. Пугающий и волнующий до томительной дрожи одновременно. Ведёт носом по моей шее, зарываясь пальцами в волосы, и вдыхает глубоко.

— От тебя почти невозможно оторваться, — слышу я его глухой голос. Поднимает голову и наши взгляды встречаются. В чёрных омутах реально пропасть навсегда. — Ты непреодолимое искушение для любого куарда, а для меня особенно, сладкая.

Это, наверное, комплимент, но уж больно пугающий, если вдуматься. Я пытаюсь высвободиться из его рук, но мои трепыхания мужчина попросту игнорирует, сам приводит в порядок мою одежду, а потом усаживает поудобнее у себя на руках. Как ребёнка малого, честное слово. Смотрит в глаза, с задумчивым прищуром.

— Почему для вас особенно? Из-за того, что произошло в лесу, — пришуриваюсь я в ответ.

— Можно и так сказать, — усмехается краешком губ. И ведь не собирается даже развивать тему.

Вздохнув, я отожу взгляд и устремляю его на озеро. До чего же красиво. Надо будет сюда с красками и мольбертом наведаться, если будет такая возможность.

— Спасибо, что показали это место. Мне очень понравилось.

— Не за что, Мия. Ты очень щедро поделилась своим восторгом. И меня радует, что ты начинаешь чувствовать этот мир. Он уже не чужой для тебя.

— Почему вы так думаете?

— Это моя земля. Я ощущаю её энергию. И момент, когда ты сроднилась с ней и зачерпнула её, невозможно было не уловить.

Я тоже помню этот момент. Но я и раньше в родном мире бывало останавливалась, застывала, созерцая что-то, любуясь, впитывая в себя красоту окружающего. Правда, никогда это не ощущалось настолько остро. Значит, при этом я ещё и силой подпитывалась? Как интересно. Здорово даже.

И Рок поцеловал меня. Может и привёл меня в это место, чтобы вызвать такую реакцию и подпитаться? Мы ведь об этом договорились. Что я буду его… батарейкой. Свою функцию я выполнила, кажется.

Тогда зачем меня дальше держать на руках? Может у него ещё какие-то нереализованные потребности есть? В обнимашках, например. Мысленно хихикаю, представив, как бедный весь такой грозный и жёсткий адамир всю жизнь страдал от невозможности удовлетворить желание обниматься, без урона своей репутации.

А мне вот лучше всё-таки пресечь это слишком приятное для меня занятие. Дабы не привыкать. Драться с ним не вариант, значит пойдём другим путём.

— Я бы очень хотела пройтись. Это ведь полезно, помните? Отпустите меня, пожалуйста, — прошу, как можно более настойчивей.

Он медлит секунду, словно действительно не желает выпускать меня из рук, но в конце концов помогает встать. И сам поднимается следом, явно намереваясь меня сопровождать. И почему меня так радует сей факт? Будем считать эту совместную прогулку способом получить больше информации.

— Вы обещали рассказать, откуда так хорошо знаете мой мир, — напоминаю я, направляясь вдоль берега озера. — Вы там бывали, да?

— Да. И неоднократно, — кивает мужчина, галантно предлагая мне руку. Я с удовольствием на неё опираюсь. Приятно же.

— И часто куарды ходят в мой мир? Для чего, если не секрет? — спрашиваю, а сама уже прикидываю, как бы узнать, возможно ли передать послание Ваське. Она же там с ума сходит, бедная моя.

— Не часто на самом деле. Далеко не каждому куарду под силу пройти через портал. Да и сами порталы явление не повсеместное, — начинает объяснять Рок, неспешно шагая рядом. — Причины же у каждого разные. Кто-то из научного интереса, кто-то… чтобы получить то, что у нас запрещено законом, либо недоступно из-за жёстких рамок, регулирующих нашу жизнь.

— Например, — настораживаюсь я.

— Секс, Мия. Тот самый доступный и без обязательств, — хмыкает Рок. — У нас в империи отношения между мужчинами и женщинами довольно-таки жестко регулируются. И чем сильнее род, чем большей силой обладает сам куард, тем больше ответственности он несёт.

От неожиданности данного объяснения я даже останавливаюсь, удивлённо поворачиваясь к адамиру. Неужели у них настолько всё сложно? И это что, получается?

— То есть, куарды к нам… развлекаться с девочками ходят? — по правде сказать, у меня на языке крутится совсем другое определение, но благоразумней этот самый язык прикусить. Правда тут же вспоминается одна конкретная ситуация, имеющая ко мне самое непосредственное отношение. — И мне такой вот ходок попался? Это же… это же… насилие! — вскрикиваю я, чувствуя, как начинаю закипать. Тут, значит нельзя? А у нас можно?

— Ты уверена? — вскидывает бровь мужчина. — Допустим, в твоём случае многое действительно указывает, что пошла ты недобровольно. Но разве в твоём мире мало таких девушек, которых… привлечь гораздо проще?

— Но вы же сами говорили, что куарды прибегают к стиранию памяти, — прищуриваюсь я, вспоминая всё, что уже слышала от него. Точно что-то такое говорил.

— Да. В случае необходимости, — абсолютно спокойно отвечает Рок, подступая ближе. Гладит меня по щеке. — Если, например, в куарде заподозрили что-то странное, или заметили необъяснимые способности. Этого требует наш закон. Хранить в тайне наше присутствие. Хотя некоторые умудряются делать это, не прибегая к ментальным воздействиям. Изображают иллюзионистов, — тут он пренебрежительно морщится. — Случайные сексуальные связи с человеческими женщинами не возбраняются. Не одобряются, но не запрещены. Куардам нет необходимости насиловать.