Заклинательница бури (СИ) - Вольная Мира. Страница 135

— Польщен, — взял ее за руку и потянул на кровать. Софи поняла меня без слов, устроилась рядом, положив голову мне на плечо. Мы тихо переговаривались, прикасались друг к другу. Я перебирал ее пальцы, волосы и не мог оторваться. Словно наконец-то дорвался. Хотя почему «словно»? Я действительно дорвался. Я наслаждался ее голосом, прикосновениями, жестами, чертами.

— Когда ты уйдешь?

— Когда буду уверена, что твоя спина зажила.

Хохот удержать не получилось. Я ржал в голос, почти до слез. Софи смотрела на меня несколько мгновений, потом легко улыбнулась, положила голову обратно ко мне на плечо и закрыла глаза.

— Ты неподражаема. Спи, моя ведьма.

Мы так и уснули вдвоем. В ее комнате, не задернув штор.

Софи, Заклинательница бурь

Когда я открыла глаза, Алекса рядом уже не было. Вместо него в кресле обнаружилась Сабрина.

Она сидела, закинув ногу на ногу, подперев подбородок рукой, и с каким-то абсолютно нечитаемым выражением лица разглядывала меня. Разглядывала почти в упор.

Я безмерно уважала эту женщину, восхищалась и была ей бесконечно благодарна, но… Для меня она так и осталась просто чужой тетей, скорее наставницей, чем подругой, и той степени откровенности, которая была у герцогини с Гротери, у нас с ней не было. Поэтому такое пристальное внимание напрягло. К тому же вдова славилась особым пристрастием к разного рода интригам. Крупным и не очень. И мне совсем не хотелось сейчас становиться их частью.

Тут же в ответ на мое смятение всполошились, очнулись ветра, запутавшись в занавесках, обвив мои руки и ноги. Я угомонила сорванцов, послав им волну уверенности, которой совсем не испытывала, и только потом рискнула открыть рот.

— Сабрина? — прочистив горло, спросила я.

— С добрым утром, Софи, — едва склонила голову женщина. — Или мне все же стоит обращаться к тебе госпожа Заклинательница?

— Что за глупости…

— Ну, ты ведь теперь действительно Заклинательница, — перебила меня собеседница, ничуть не изменившись в лице, но в голосе слышалась сталь.

— Это должно что-то изменить? — насторожилась я.

Куда она клонит? К чему эти вопросы, почему она так серьезна?

— Не знаю, ты мне скажи, — легко пожала плечами вдова, тем не менее тона не меняя.

Я нахмурилась, села, подтянув колени к груди, и всмотрелась в знакомое лицо, пытаясь понять, чем вызвано такое поведение.

— Я тебя не понимаю, — пришлось сдаться в итоге, когда молчание слишком затянулось.

Сабрина гибко поднялась, прошла к столику, нагнулась над чайником и чашками.

В воздухе разлился аромат травяного чая и морошки. Тихонько звякнул фарфор, послышался шорох одежды.

— Скажи, — наконец нарушила она тишину, но ко мне так и не повернулась, — ты ведь теперь знаешь, что Епифания…

— Не была Заклинательницей? — выгнула я бровь, Сабрина осталась практически неподвижной, лишь выпрямила спину, застыв над столиком. Ее плечи напряглись.

Теперь поняла.

— Я знаю об этом с первого моего Кинара во дворце, — пожала плечами, опуская ноги на пол. — Епифания оставила мне литкраллы. Всего шестнадцать. Я должна открывать по одному каждый год. Осталось около половины. Но… — герцогиня повернулась, — не думаю, что теперь в них есть необходимость.

— Почему? — женщина склонила голову набок, сощурилась. В ее руках дымился чайник, про который она, кажется, забыла напрочь.

— В этих литкраллах была… Ничего особенного на самом деле… В первом же Епифания призналась мне, что последняя истинная Заклинательница бурь защищала Северные земли во время восьмисотлетней войны и умерла, отдав жизнь по приказу своего повелителя, чтобы уничтожить Архверин. С тех пор отпор ветрам давали просто сильные ведьмы, так и не прошедшие инициацию. Неприкасаемые, — криво улыбнулась я. — Епифания исключением не была. Поэтому в Мироте так долго не рождались новые ветра.

— Верно, — заторможено кивнула Сабрина, не сводя с меня глаз. — Ветра не могут рождаться самостоятельно, их в мир должна привести Заклинательница.

— Да.

Герцогиня тряхнула головой и снова развернулась к дурацкому столику, осторожно поставила чайник и подала мне мою чашку, присев на кровать. Ее взгляд стал еще внимательнее и настороженнее.

— Скажи, ты… — женщина вздохнула. — Епифания в конце своей жизни полностью сошла с ума, измученная Владимиром, любящая его безмерно и потерявшая… Когда Алекс убил отца, она осталась с ним против воли, но по зову долга и контракта.

— Я знаю. Контракт заключается не с груном, а с повелителем. У меня такой же.

— Да. Епифания служила существу, который стал причиной гибели ее любовника…

И ветра поглотили ее. Никто не знает, но последние четыре года ведьма носила нрифтовые браслеты.

Алекс чуть ли не силой надевал их, и… снимал, когда приходило время заклинать.

Я отпила из чашки, ожидая продолжения. А герцогиня молчала, видимо, полностью погрузившись в собственные воспоминания. Судя по выражению лица, абсолютно безрадостные воспоминания.

Я не сочла нужным торопить вдову. Мне, в общем-то, были вполне понятны ее страхи.

Сейчас во мне мощь такой силы, что просто не укладывается в голове. Она поражает, восхищает, будоражит, кружит голову, а еще ужасает. Ужасает почти так же, как в детстве меня ужасали охотники на ведьм. Вот только в отличие от моей силы, их не существует.

— Ты хотела что-то спросить, — улыбнулась я, выводя женщину из ступора и сама выныривая из мыслей. Что-то слишком часто сегодня в комнате эта неуютная тишина.

— Хотела, — хмыкнула вдова, дернув головой, переводя на меня ясный и цепкий взгляд. — Ты страну захватить не хочешь?

Я недоуменно покосилась на собеседницу, прикидывая, серьезно она говорит или нет. Сабрина же мое пристальное внимание терпела вполне спокойно, лишь в глубине глаз мелькали хорошо знакомые мне искорки.

— А мир? — продолжила она, скрестив руки на груди.

Я не удержалась от смеха. Напряжение тут же спало. Смех словно разрезал и стер его, подобно моим ветрам выгнал в открытое окно.

Мы смеялись, а ко мне возвращалось душевное равновесие. Я была искренне рада, что Сабрина по-прежнему на моей стороне. Победить ее я бы, наверное, смогла, другой вопрос — захотела бы…

— Нет, — покачала головой, когда мы обе отсмеялись. — Не хочу.

— Ну и слава Зиме, — на этот раз тепло и привычно улыбнулась вдова и снова вернулась к разглядыванию.