Заклинательница бури (СИ) - Вольная Мира. Страница 84

Я перевернула первую к себе, и кривая улыбка, должно быть, исказила лицо. На меня смотрел Ворон — послание, вести.

Что ж, одну весть я уже получила, но меня совсем не она интересовала.

Я переворачивала карты одну за другой — и мне обещали дорогу, невзгоды, испытания.

Был в раскладе и ненавистный Дух, но почему-то он лег теперь в слабую позицию и сам по себе дурным знаком быть перестал. Старая мельница — означала встречу с прошлым, а Древо — силу. И… И были в этом раскладе снова Маски и на этот раз два короля. Один обещал защиту и помощь, от второго стоило держаться подальше. Но насколько близко ко мне находится тот, второй, карты так и не сказали. Предпоследней на стол легла карта Чаш, означающая выбор, последней была Смерть.

Ну и что это значит? Перемены или все же смерть? Что принесет мне скорый выбор, который пророчили Чаши?

Я взяла в руки чашку, откинулась на спинку кресла, все еще не сводя глаз с расклада, с очередного непонятного расклада. Карты словно притягивали мое внимание, словно настойчиво твердили о чем-то, вот только услышать у меня не получалось. Иногда казалось, что все ответы лежат на поверхности, стоит протянуть лишь руку, но именно этого я сделать почему-то не могла. А еще все чаще стали сниться воспоминания Мины и все чаще и чаще в них мелькало лицо того мужчины, которого я видела в самый первый раз. И из просто размытой тени превращался во вполне себе осязаемое существо с немного неправильными, но отчего-то невероятно знакомыми чертами лица. Еще пару таких снов, и я смогу разглядеть, какого цвета у него глаза. Снился какой-то дом. Эти воспоминания пока особой четкостью не обладали… Но одно я могла сказать точно: дом был светлым. Это ощущение света почти чувствовалось на коже. Снилось, как Мина идет куда-то по длинному светлому коридору, а через миг оказывается на небольшом балкончике. Там ее ждет этот мужчина и завтрак. Мне еще ни разу так и не удалось услышать, о чем они говорят. Но говорят долго, и чем больше мертвая слушает, тем больше ей это не нравится. Не могу понять, наверняка, откуда я знаю это… Просто очередное почти осязаемое ощущение. И хоть весь сон я и не вижу ничего страшного или пугающего, или хотя бы настораживающего, но в ее воспоминаниях всегда присутствует тревога. Скорее всего, безотчетная. И каждый раз во время этого завтрака с мужчиной Мина почти неотрывно смотрит на темное пенящееся внизу море. На то, как волны разбиваются о скалы и как соленые белые брызги взлетают вверх, словно хотят дотянуться до девушки, достать, прикоснуться. И ощущение тревоги от этого только растет.

Я побарабанила пальцами по подлокотникам и несколько раз зевнула. О, ну отлично, только в кресле мне уснуть не хватало для полного счастья.

Я потушила свечи, быстро убрала следы гадания и направилась к окну, чтобы его закрыть, уже протягивала руку, как в комнату ворвался вестник и чуть не треснул меня по лбу.

Я всмотрелась в переливающиеся нити плетения и активировала послание, все же закрывая окно и ложась в постель.

Сид наконец-то что-то нашла по Неприкасаемым.

Ди рассказала немного. Ковен пропал из вида примерно семь лет назад, и с тех пор о них ничего не было слышно. Ведьмы затаились, словно пережидая что-то или кого-то.

Последний раз год назад их видели где-то в лесах к западу от Северных земель, в пяти днях пути. Ведьм там было до странного мало, и, судя по тому, что рассказали очевидцы, метресс осталось всего двое — Маришка и Верейла. Сколько всего сейчас в ковене ведьм, Диана также сказать не смогла. Но предполагала, что не очень много. И я была склонна с ней согласиться. Если ведьм всего две, то справиться с большим количеством послушниц им будет просто не под силу. По идее, юных ведьм должно быть не больше десяти-двенадцати максимум. Почему Неприкасаемые не стали избирать новых главных ведьм взамен, очевидно, умерших, для охотницы так и осталось загадкой. Впрочем, для меня тоже. Но Обсидиана обещала еще поискать, предупредила, чтобы я держалась от ковена и от всего, что с ним связано, подальше.

Я надиктовала ей вестника с просьбой выяснить, куда делись и как погибли Аташа и Цитера, и откинулась на подушки. Всего две метрессы для Неприкасаемых — это очень мало. И очень самонадеянно. И почему они ушли так далеко от болота? В чужой лес? Что делали все это время и насколько сейчас у них много сил? Диана сказала, что никаких массовых убийств и кровавых расправ, свойственных Неприкасаемым, не было уже шесть лет, поэтому так сложно было сейчас на них выйти. Обычно ковен оставлял за собой длинную кровавую дорожку, нет-нет да и пропадал кто-то на болотах: сбивались с пути и тонули целые торговые караваны, бродячие артисты, разбойничьи банды, иногда пропадали мужики из ближайших сел и небольших городов.

А тут ничего. Тишина.

Может, Маришка все-таки решилась и оставила прежние территории? Может, ее надо искать в другой части Мирота?

Нужно все-таки попробовать призвать Рьерка. Ветер должен знать больше, должен хоть что-то рассказать о ковене. Что он потребует взамен, постаралась не думать. А через четыре луча я уже спала. Вот только приснилось мне в этот раз не одно из воспоминаний Мины, а мое собственное.

Я бродила по лесу вот уже несколько оборотов в поисках красной жимолости. Я замерзла, исколола ветками ноги, исцарапала о сухие ветки руки, а кустарник так и не нашла. Светляк в руке еле тлел, и сил у меня становилось все меньше и меньше. Еще пол-оборота, и жар станет невыносимым. Меня скрутит и согнет, я буду кричать и кататься по земле. И только тогда, возможно, метресса Маришка сжалится и откроет мне доступ к энергии ковена, отправит кого-нибудь из послушниц за мной. Никчемная ведьма. Ведь так легко можно было избежать этого… Всего-то и надо, что запомнить заклинание. Но… Но слова были странными, на незнакомом языке. Я просто не понимала, что пытаюсь выучить. Да и мое состояние сегодня оставляло желать лучшего: язык еле ворочался, мысли текли вяло, голова раскалывалась сильнее, чем обычно, в преддверии мощной бури.

Я не любила лес. Особенно ночью. Я вообще не любила уходить далеко от болота и от ковена, а сегодня отчего-то забралась гораздо дальше, чем обычно. Никчемная ведьма.

Я старалась ступать как можно тише, прислушивалась и вглядывалась в окружающую темноту. Чудились шорохи и приглушенные звуки. Они заставляли подскакивать на месте и вжиматься в деревья, сейчас казавшиеся огромными чудовищами, алчущими моей крови. Было так страшно, что тряслись руки, небо сегодня с самого утра затянули густые, почти черные тучи. Ни луны, ни звезд. Ничего, кроме маленького, умирающего в моей ладони светляка. Где-то слева вдалеке завыл волк, и тут же вскрикнуло какое-то животное. Вскрикнуло пронзительно и надсадно, а потом снова наступила тишина. Хотя какая тишина? В лесу никогда не бывает тихо.

Неменет, помоги пережить эту ночь.

Никчемная ведьма.

Я внимательно всматривалась себе под ноги, выискивая глазами красную жимолость, и совсем не смотрела по сторонам. Это и стало моей погибелью. Над головой зашумели кроны деревьев, а в следующий вдох я не смогла сдвинуться с места. Стояла, как вкопанная, и никак не могла понять, что происходит. Просто… Руки и ноги оплели невидимые путы, словно кто-то держал. Я могла поклясться, что чувствую прикосновение чужих пальцев к коже. Вмиг накрыла паника. Сдавила горло и грудь, забрала воздух из легких, а из головы — мысли, тело начало трясти, почти колотить от страха. Я попробовала крикнуть, но ничего не вышло. Мои трепыхания, попытки освободиться от чьих-то невидимых рук результата не принесли. Я закусила губу, светляк выпал из ладони и, оставшись совсем без энергии, потух, а я до боли, до рези в глазах всматривалась в лесную чащу.

Неменет. Неменет, пожалуйста.

Только не охотник, только бы не охотник на ведьм.

Никчемная ведьма, ну что мне стоило выучить заклинание? Подумаешь, голова болит…

Никчемная ведьма, слабая ведьма.

Я рвалась из оков, призвав остатки сил, просто дергалась, стоя на месте, стараясь ослабить чужое заклинание. Но никак не могла его нащупать, даже краем глаза заметить вязь плетения не получалось. А ведь оно было, должно было быть.