Я не ваша, мой лорд (СИ) - Островская Ольга. Страница 70

— Да, — я выхватываю из его рук записку, на которую накладывал скрывающие заклинания тот самый человек, которого мы ищем.

— Ты можешь прочитать? — интересуется Севастьен, подходя ближе.

— Это займёт время. Постарался гад. Расскажи лучше, — прошу я, изучая замысловатый узор. Ого. Вот это точность настройки. Лучше сделала бы разве что королева Анэллия, на чистом природном даре. Кое-кто очень постарался, чтобы это письмо смог прочесть только хали Севар Торрайа.

— Мне предлагают крайне выгодное сотрудничество и приглашают на встречу, — сообщает Севастьен. И я вижу, что он удовлетворён. Собственно, ради этого и придумана вся наша легенда. Но вместе с тем и обеспокоен.

— Когда встреча? — уточняю я, положив письмо на столик и шагая к мужу, чтобы обнять и прижаться.

— Через два часа. Ты останешься здесь. Будет хорошо, если и из покоев выходить не будешь.

— Хорошо, как скажешь, — его требование вполне разумно.

— Люблю, когда ты послушная, — довольно хмыкает герцог.

— Наслаждайся. Я такая не всегда, — поднимаю голову и, притянув его к себе, кусаю за подбородок, вызвав удивлённое шипение. Скольжу губами ниже, ласкаю языком шею и снова кусаю, царапая ногтями его спину под каптаном.

— Ты что творишь, бессовестная девчонка? Доиграешься. Вернусь и заставлю кричать и стонать подо мной всю ночь, — рычит супруг, сжимая меня так сильно, что рёбра трещат.

— Ловлю на слове, — требовательно произношу, глядя ему в глаза. — Ты вернёшься целым, невредимым и тогда я, возможно, позволю тебе меня наказать, мой любимый деспот. А сейчас я тоже хочу тебе кое-что рассказать… — приходится выскользнуть из его рук и вспомнить о деле.

Всё оставшееся время мы проводим за обсуждением того, что сегодня произошло, и того, что мы видели и слышали. Тьен рассказал, что успел пообщаться с Коримом и, конечно, поставил того в известность о письме. Люди принца будут страховать его на месте встречи. А я таки взломала защиту письма и прочла его, но меня в этом клочке бумаги больше заинтересовала схема свободных, не вплетённых в артефакт заклинаний. Это позволило мне лучше разобраться с почерком, и он начал производить на меня станное впечатление. Если брать в целом, то картина получалась одна, а если по отдельности разные фрагменты, то что-то не клеилось. Над этим требовалось подумать и у меня как раз будет такая возможность, когда Севастьен уйдёт. Отвлеку себя, чтобы меньше переживать. А пока я отложила письмецо, сосредоточив всё внимание на муже. Обсудить нам было что.

— Будь осторожен, пожалуйста, — попросила, когда пришло время ему собираться. Знаю, что уж кто-кто, а мой наставник Змей за себя постоять может. Но разве любящее сердце слышит такие доводы? — Возвращайся скорее. Я буду ждать.

— Всё будет хорошо, Скар, — обещал Севастьен, сминая мои губы в жарком и многообещающем поцелуе, чтобы в следующий миг оторваться и, секунду посмотрев мне в глаза, уйти на эту проклятую встречу.

Никогда я ещё ни за кого так не волновалась. Борясь из собственными внутренними бесами, я взяла в руки письмо и принялась за его детальное изучение.

Проходит почти час. Каждый узел, каждая ниточка личностно-настроенного заклинания иллюзии на письме уже отпечаталась во всех деталях и нюансах у меня на подкорке. Я верчу его в голове и так и эдак, пытаясь понять, что же меня смущает, но пока уловить суть не получается. Очень мешает постоянное и осязаемое ощущение отсутствия рядом Севастьена. Не думала, что так бывает. Ладно присутствие чувствовать. Но отсутствие до боли царапает что-то внутри, шершавым точилом проходясь по оголённым нервам. Я не сомневаюсь, что он скоро вернётся, но уверена, что эта встреча ещё одна ступенька к развязке. Вот только вверх, или вниз пока не понятно. Что-то грядёт, мне страшно и не за себя.

Он возвращается, когда минует ещё два часа. За это время я успеваю взвинтить себя до предела, хоть и стараюсь этого не делать. Когда дверь открывается и в проёме возникает его высокая хищная фигура, я срываюсь с кресла в котором сидела до этого, изучая ещё раз предоставленные нам протоколы расследования дела Артефактора, и, стремительно преодолев разделяющее нас расстояние, буквально бросаюсь на мужчину, впиваясь губами в его рот, выплёскивая всё что пережила за вечность ожидания, вдыхая родной запах, пропитываясь его теплом и страстью, чувствуя наконец, как отпускает сжавшаяся внутри пружина. Севастьен, несмотря на неожиданность моего нападения, умудряется даже не пошатнуться, подхватывает меня, сжимая до боли бёдра, и с тихим рыком возвращает мне безумие этого поцелуя сторицей.

Между нами снова схватка. Другая. Не менее острая. Теряя голову от того, как властно ведёт в танце вожделения мой мужчина, я даже не замечаю, как он разворачивается и впечатывает меня спиной в стену рядом с дверью, вжимаясь всем телом толкаясь бёдрами между моих. Я лихорадочно стягиваю с его плеч каптан, выдёргиваю рубашку из-под пояса штанов до дрожи желая ощутить пальцами, ладонями жар гладкой кожи, силу перекатывающихся под ней мышц. В то время, как Севастьен, хрипло дыша, не прекращая терзать мои губы, распахивает на мне халат, под которым больше ничего нет, я уже дёргаю бесовы завязки, мешающие мне добраться до той части мужниного тела, которую до сведённых болезненной жаждой мышц хочется ощутить внутри.

— Скар… сумасшедшая… что творишь? Нам надо… поговорить, — исступлённо хрипит он, толкаясь мне в ладонь, когда я наконец побеждаю эти проклятые штаны.

— Потом! Всё потом! Возьми меня! Сейчас! — шепчу ему в губы, продолжая целовать, обхватывая подрагивающими пальцами пульсирующую плоть, сжимая и лаская, как он учил. Богиня, как же он хорош.

Не знала этого раньше, но я люблю, когда он рычит. Вот так, сжимая до синяков мои ягодицы, разводя мои бедра и одним движением насаживая моё тело на свой член, входя на всю на длину, до боли, до звёздочек перед глазами. Выжигая страхи своей страстью, прогоняя мысли бешенным ритмом толчков, заставляя забыть обо всём на свете и отдаваться ему, лишь ему, вцепившись в волосы на его напряжённом затылке, запрокинув голову, вскрикивая и ловя ртом обжигающий воздух, наполненный нашей страстью. Я даже не представляла, как люблю умирать от наслаждения в этих руках, содрогаясь от оргазма и чувствуя жалящие поцелуи на шее, слыша хриплые стоны моего мужчины, когда он ударяет бёдрами особенно сильно, быстро глубоко, толкая меня снова за грань и присоединяясь там ко мне. И не меньше я люблю вот эти минуты, когда два тела ещё соединены, когда хриплое дыхание в унисон, когда жидкое пламя в венах сменяется не менее сладкой истомой и желанием свернуться клубочком в сильных руках, прижаться щекой к широкой груди и просто слушать, как стучит такое родное сердце.

— Если ты каждый раз так будешь встречать меня, я, пожалуй, вернусь к оперативной работе, — рокочет Севастьен, проводя губами по моему виску. Не отпуская меня, мягко выходит из моего тела и несёт к кровати. И даже в полуспущенных штанах не путается.

— Я волновалась. Ненавижу ждать, лезет в голову всякое, — признаюсь ему, когда муж, избавившись от одежды, ложится рядом и притягивает меня к себе. — Как всё прошло?

— Как и предполагалось.

Ожидать, что хали Севару сразу же явится сам Артефактор, или ещё кто-то важный, было слишком самонадеянно и глупо. Логично, что к предполагаемому кандидату на сотрудничество захотят сначала присмотреться.

— На встречу явился невзрачный мужичонка, вещал мне, как ненадёжна и временна благосклонность короля, намекая на то, что сеть их организации оплела уже не одну страну. Потом расписывал, насколько я выиграю, если не буду зависеть от власть имущих, а вместо этого начну работать с теми, кто действительно способен оценить мой талант и отблагодарить за труды.

— Я так полагаю, ты сказал, что подумаешь? — щурюсь сонно, чувствуя себя кошкой, которую ласково гладят по спинке.

— Да. И намекнул, что это всё конечно хорошо, но слабо верится. Я уже обжёгся однажды в Арганде, едва ноги унёс оттуда. И ответ дам только тому, кто реально имеет хоть какую-то власть в этой так называемой Чёрной Гильдии. Если я им действительно так нужен, то нечего ко мне посылать мелких сошек.