Насильно твоя-2 (СИ) - Устинова Мария. Страница 29

— Хорошо… — сказал Эмиль. — Кто с тобой говорил? Как он выглядел?

После последнего удара Лазарь тяжело, с паузами дышал, уткнувшись лбом в пол.

— Молодой. Волосы темные, — выдавил он между двумя вдохами. — Пушка у него была… Не знаю, кто он. Не видел раньше!

Эмиль обернулся и нашел меня взглядом. Серьезные глаза сказали больше, чем слова. Кто-то знал обо мне такие подробности. Но не всю правду. Сам пытался выяснить детали нашей аферы.

Кто это был? Тот самый человек, который остался неизвестным? Предатель, который все затеял, обещал Глебу защиту и бросил его? «Крыса», как его назвал Эмиль.

Или кто-то другой?

— Посадите его на цепь, — велел Эмиль.

Глава 28

Цепь упала между нами, напугав лязгом, и свернулась на полу, как толстая змея.

Хочет растянуть пытку.

Лазарь заныл, но дал сковать руки. Другой конец цепи застегнули на железнодорожном костыле, вбитом в стену. Сидеть на цепи у Эмиля в подвале — незавидная участь. Но второй вариант еще хуже.

— Почему не сбежал из города, когда план провалился?

Я смотрела мужу в спину. Эмиль ритмично сжимал пистолет, опустив голову. Жесткий рот напрягся.

— Динка выжила, — выдавил Лазарь сквозь боль. — Я решил, все не так плохо…

— Не так плохо? — агрессивно переспросил Эмиль. — Н-на, сука!

Выкрик ударил по нервам. Следом раздался глухой удар — Эмиль ногой врезал в челюсть и Лазарь, как мешок, рухнул на бетонный пол.

— Ты узнаешь, что такое плохо, мразь…

Эмиль распалялся от собственных слов. С жестокостью рассматривал растянувшееся перед ним, кашляющее тело.

— Что тебе надо от моей жены?

Лазарь что-то пролепетал неразборчивое, задыхаясь в крови. Эмиль снова бросился. Лицо приобрело агрессивное выражение — мой муж его ненавидел.

Я оперлась на спинку пустого стула и смотрела в пол. По нему метались тени, а глухие удары совсем меня не трогали. Каждый выбивал сдавленный вскрик, затем лишь хрипы, а мне ни капли не было его жаль.

Эмиль остановился, когда устал. Лицо раскраснелось, кобура перекошена, сорочка под ней покрылась пятнами пота. Пряжка ремня блестела в тусклом свете.

Лазарь, кажется, потерял сознание. Эмиль обошел его с видом хищника — словно слабое место выбирал. Я обеспокоенно следила за ним.

— Солнышко…

Эмиль обернулся, и я увидела обезумевшие светлые глаза. Прямо сейчас он переживал все, что с нами случилось. И видел тот подвал, полный наших криков. Мстил за меня, за себя — словно Лазаря обвинял во всем, что с нами случилось.

— Поехали домой, — я не хотела смотреть на то, что осталось от моего бывшего приятеля.

— Отведите жену наверх, — сказал он. — Подожди в машине, Дина.

Охранник подоспел быстрее, чем я отказалась от помощи. Кинув прощальный взгляд за плечо, я начала подниматься по лестнице. Было абсолютно плевать на Лазаря. Я смотрела на Эмиля. Меня беспокоило, что с ним происходит и не забьет ли он этого говнюка насмерть себе во вред.

Через несколько минут Эмиль вышел из здания и направился к джипу. Он сел на заднее сиденье и крепко обнял меня двумя руками. Странно обнял — словно я уютная плюшевая игрушка.

— Диночка… — он положил подбородок мне на макушку. — Едем! Живей!

Джип тронулся, а я еще минуту наслаждалась крепкими руками и теплом мужа.

— Ты его убил? — спросила я.

— Нет, — Эмиль медленно выдохнул. — Пусть сидит на цепи, ублюдок.

— Ты думаешь, это безопасно? Его не найдут?

— Здесь отличный подвал, Дина. Здание оформлено на одну из моих компаний. Поверь, здесь он практически похоронен. Девочка моя, не представляешь, как я счастлив…

На повороте мы покачнулись на сиденье. Мы почти случайно соприкоснулись губами. Эмиль поцеловал меня взасос, не стесняясь охраны. Горячо, и со странным облегчением.

По правде говоря, мне тоже стало легче — словно бетонная плита упала с плеч. Я обняла его и до самого дома мы тихо целовались. На заднем сиденье было темно, только изредка на нас накатывал свет проплывающих фонарей и фар.

Охрана делала вид, что ничего не замечает, но водитель прибавил газа. Мне не терпелось домой, и белье медленно промокало от чувственных ласк.

В квартиру мы ворвались, целуясь. Начали еще в лифте, а за порогом, в темноте и безопасности, совсем сошли с ума. Поцелуи вскружили голову, я пробовала Эмиля и обмирала от счастья. Теплые губы и вкус напомнили о ночи, когда мы познакомились. Как будто вернулись назад…

Я сняла свой панцирь и смогла ощущать. Шероховатую щетину, мощь его тела и голодные руки. Прижала ладони к щекам, а лбом уткнулась в подбородок — выше не достала.

— Давай, как раньше, — попросила я. — Помнишь, как мы, везде?.. Здорово было, да? Еще так хочу.

Я выдохнула, вновь переживая в памяти удовольствия. Эмиль тоже помнил — за талию притянул к себе, и я почувствовала, что он уже готов.

Мы уже занимались любовью и я позволяла многое. Но пока не осмелела, и Эмилю приходилось сдерживать неистовость.

А сегодня что-то изменилось. Я перестала бояться.

Потому что, мы вместе, и он меня защитил. Потому что ничто на этом сраном свете не разлучит нас, кроме смерти.

— Ты меня жалеешь, — прошептала я. — Не надо, Эмиль. Не жалей и делай, что хочешь… Смелей.

Он тихо застонал сквозь зубы.

Тихий-тихий стон, полный удовольствия. Так стонут, когда понимают, что получат что-то долгожданное.

Эмиль сорвал с меня плащ. Зашелестев, тот свалился на пол и через секунду меня уже целовали, прижав к стене. Рука скользнула под подол и подхватила ногу — Эмиль хотел поиметь меня прямо здесь. Как когда-то в «Фантоме», он превращал соитие в страстный марафон.

Не ожидала такого напора…

Эмиль задыхался от страсти. Пальцы скользнули под трусы. С одного прикосновения он убедился, что я хочу его, и решительно забросил ногу себе на бедро, вжав меня в стену.

— Готова?

Он потянул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Открыл беззащитную шею под поцелуи, а когда надоело, прикусил. Не сильно — просто зубами взял, но я бы не вырвалась, если бы захотела.

В тишине раздался треск разрываемого пакетика с презервативом. Зазвенел ремень. Почти распятая на стене, я тяжело дышала, глядя в потолок и мне совсем не было больно… Как будто бешеная страсть к этому мужчине — не всегда такому, о каком мечтала, заглушила все, что я хотела забыть.

— Иди сюда… — прошептал мой неразговорчивый муж, подхватывая меня под ягодицы.

В голове билась мысль — «скорей», но я молчала, задыхаясь от счастья. Он взял меня торопливо, безжалостно — слишком изголодался. Захрипел, трахая у стены до тех пор, пока перед глазами не потемнело. Зубы вдавились в шею так сильно, что стало больно. Я вскрикнула и впилась ему в спину ногтями, просунув руку под пиджак. Наши боль и страсть обоюдны.

После оргазма — такого же быстрого, как и секс, мы стояли в прихожей около минуты, обнявшись.

— Приготовь ужин, родная, — утомленно повторил он. — Мне нужно заняться делами.

Я сладко промычала что-то утвердительное. Угораздило влюбиться в сухаря… Даже после секса ласкового слова не скажет.

Я привела себя в порядок в ванной, мельком взглянув в зеркало. Там была почти незнакомая женщина. Красивая, сексуальная, уверенная в себе.

Я улыбнулась отражению и пошла на кухню. Пора вспоминать семейную жизнь. Кофе, печеное мясо… Я поставила турку на плиту. В холодильнике нашелся кусок вырезки.

Эмиль ушел в комнату. Я прислушивалась к телефонному разговору, натирая мясо солью. Насильно мы вместе или по любви — моя жизнь почти не меняется. Только секс добавился.

Муж вернулся на кухню, уселся на стул, наблюдая, как я хлопочу. Пиджак снял, а кобуру еще нет — значит, работа не закончена.

— С молоком.

Я сделала, как он просил, поставила перед ним чашку кофе и села напротив. Так и не избавилась от этой привычки… Зато так приятно смотреть, как он пьет кофе и отдыхает.

— Как ты думаешь, про кого говорил Лазарь? — спросила я.