Двое. После (СИ) - Салах Алайна. Страница 9

— Антон, — мой голос дребезжит, пока я невидящим взглядом помечаю проходящих мимо людей. — Ты сегодня ко мне заедешь?

— Да, котенок. Сейчас документы в офис заброшу — и к тебе.

Отчаяние вместе с вопросами выпирают из меня, и лишь усилием воли я не рассыпаю их прямо на улице.

— Тогда хорошо. Я тебя жду.

Антон появляется на пороге моей квартиры, как и всегда, благодушный и улыбающийся, но, заметив мое лицо, вмиг становится серьезным.

— Ты чего хмурая? — положив ладони на талию, он тянет меня к себе. — Без настроения.

Я машинально высвобождаюсь из его объятий. Я подавлена, расстроена, выбита из колеи.

— Я наверное, не говорила об этом… На работе меня попросили обновить медкнижку… Что-то плановое. Сегодня я была у нарколога… — я делаю паузу и смотрю Антону в глаза. — Мой тест на амфетамин положительный.

Антон шумно выдыхает, трет лоб.

— Блядь, вот непруха. Это из-за того коктейля.

Хочется зажмуриться. Значит, это правда. И пусть я была в этом почти уверена, до этого момента у меня оставалось «почти».

— Почему ты мне не сказал, раз знал? Не остановил… Что мне теперь делать? Ты понимаешь, что теперь меня могут уволить с работы? — мой голос отчаянно взвивается. — Поставить на учет в наркодиспансер?

— Тише, тише, Тай, — Антон шагает ко мне, успокаивающе кладет ладони на плечи. — Уже несколько дней прошло. Даже странно, что тест что-то показал. Я сейчас врачу знакомому одному позвоню и будет тебе чистая справка. Никаких проблем у тебя на работе и с диспансером не будет.

Я вырываюсь, обнимаю себя руками. От гнева и растерянности распирает грудь.

— Ты так просто об этом говоришь! Как ты мог не предупредить меня, зная что в коктейле твоего друга содержится наркотик?

— Тай, когда я заметил, что ты под кайфом, было уже поздно. Но ты веселилась… Я не хотел тебя напугать и постоянно за тобой присматривал.

Перед глазами яркими вспышками сменяются кадры: глаза Булата, белая ткань рубашки под пальцами, его запах. А он? Что если он тоже заметил?

— Я никогда не пробовала наркотики, — эти слова мне хочется выкрикнуть, но от эмоционального перегруза выходит лишь сипение: — Сознательно. В детстве с бабушкой посмотрели кино… Мне тогда так страшно стало, что такое вообще с людьми может происходить, а я себе дала слово, что никогда к ним не прикоснусь.

Прозрение лупит меня по макушке, я впиваюсь глазами в застывшего Антона.

— А ты… Ты тоже пьешь такие коктейли?

Антон переступает с ноги на ногу, разглядывает меня словно видит впервые.

— Врать не буду, Тай. Пробовал на тусовках и не раз. Сейчас это конечно звучит дебильно, особенно, когда ты так резко высказалась. Я никогда ничем не кололся и системно эту дрянь не употребляю. Я не наркоман и таким никогда не стану. Могу вот вроде такого коктейля выпить или кокса для настроения, но это очень редко.

У меня начинает кружится голова. В моей голове наркотики всегда были абсолютным злом в любом его проявлении, а сейчас Антон, такой положительный, добрый, надежный, с легкостью говорит, что иногда их принимает.

— Котенок, — он снова подает голос. — Посмотри на меня. Только внимательного. Я похож на зависимого?

Я смотрю. Голубые глаза Антона смотрят серьезно, с тревогой. Нет, он не похож на тех наркоманов, которых я видела по телевизору. Передо мной все тот же парень, который потратил час, чтобы помочь мне отыскать тогда еще бездомного Банди на территории коттеджного поселка, и переносил меня на руках через огромную лужу, чтобы я не испортила туфли.

— Нет, не похож. Но разве ты можешь быть уверен, что зависимость не появится со временем?

— Я за себя уверен, Тай. Я в жизни слишком многое хочу сделать, чтобы в один прекрасный день стать торчком. Это так… баловство.

Я чувствую внутреннее сопротивление и не знаю, что его выразить. Разве что поставить Антону ультиматум, мол, больше никогда не употребляй, если хочешь со мной быть.

К счастью, он начинает говорить сам:

— Котенок, я вижу, что ты расстроилась. Со справкой решим в течении пары дней, а по поводу остального… Если ты так переживаешь, то я от этой херни без проблем откажусь.

Спазм в грудной клетке слабнет, и я снова могу полноценно дышать. Антон не наркоман, и он пообещал прекратить. По-крайней мере, в этом вопросе можно успокоиться, правда? Он признает, что это баловство, и готов отказаться от него ради меня. А что касается поддельной справки… Разве у меня есть другой выход? Я не могу позволить случайности испортить все.

**********

— Тай, ты справки, которые Андрей Витальевич просил, принесла?

Я смотрю на вопросительного приподнятые брови Виталины, старшего администратора, и начинаю бледнеть. Справка от Антона будет у меня только завтра.

— Я еще не успела, — мямлю я, переводя взгляд на идеально отглаженный воротничок ее рубашки. Правдоподобно врать я так и не научилась, и единственное мое желание сейчас — с головой уйти под начищенный пол ресепшена. Кажется, что Виталина с легкостью считывает мою ложь, и начинает плохо обо мне думать.

— Завезу завтра в обед, — добавляю я и, схватив полироль, принимаюсь энергично натирать стойку.

— Так ему и передам, — заключает Виталина, подхватывает со стола стопку бланков и удаляется.

У меня снова начинают дрожать пальцы. Как я позволила такому случиться? Вру людям в лицо, приношу липовые справки. Я почитала в интернете — за подделку документов предусмотрена уголовная ответственность.

Промучившись угрызениями совести почти час, я набираю Антону. Эгоистично хочу, чтобы он успокоил мою взбунтовавшуюся совесть. Вчера у него отлично получилось.

— Котенок, что-то срочное? Я на покер подъезжаю.

Я крепче сжимаю трубку.

— У тебя сегодня покер?

— Да, я говорил тебе в выходные, забыла? С Булатом и его компанией. Ты с ним в пятницу виделась.

— Я поняла, поняла… — бормочу я. — Ладно тогда… Хорошей игры.

Я сбрасываю вызов и прикладываю ладонь к груди. Сердце под ней пружинит гулко и учащенно. Ну что с тобой, малыш? Нельзя так реагировать на любое упоминание о нем. Булат косвенно связан с Антоном и так или иначе будет появляться в моей жизни. И что с того, что они играют вместе в покер? Антон не принесет на себе его запах, не заговорит его голосом. Проблема лишь в твоей голове.

Я перезваниваю Антону несколькими часами спустя, когда игра точно должна закончиться. Для чего? У меня нет ответа. Про покер я точно не стану его спрашивать.

— Ты спишь?

— Нет еще, — в голосе Антона нет привычной мягкой шутливости, он кажется подавленным, или скорее, уставшим. — Как работа?

— Нормально… Заездов почти нет.

— Справка завтра будет, не волнуйся. И это… пока не забыл: в четверг нас пригласили на открытие гостиницы, которую мы с отцом строили. Ты же со мной пойдешь?

Я разглядываю блестящий набалдашник пресс-папье, пока в памяти проносится черно-белый текст из интернета: Гранд-сьютс на Петровке. Скоро открытие.

— Да, — шевелю стремительно слипающимися губами. — Да, пойду.

— Точно не слишком? — глядя на свое размытое отражение в автомобильном стекле, я нервно подтягиваю бретельку вверх. — Грудь не слишком открыта?

Рука Антона касается моей поясницы и успокаивающе ее поглаживает.

— Выглядишь обалденно, Тай. Все, как надо.

Платье, надетое на мне — произведение искусства. Длиной в пол, из тончайшего кружева, расшитого пайетками. Это подарок Антона, от которого я пыталась отказаться. В моем гардеробе из жизни «До» и так хранится слишком много неприлично дорогих нарядов, а к шоппингу я совершенно охладела. Согласилась на покупку только потому, что Антон очень настаивал. После того непростого разговора он чувствует себя виноватым и старается быть вдвойне ко мне внимательным. Вчера, например, принес Банди пищащую резиновую курицу, которой тот уже успел отгрызть хвост.

«Гранд-Сьютс» оправдывает свое величественное название — здесь впечатляет все. От внушительной золотой вывески, украшающей гранитный фасад, до встречающего портье в красной ливрее. Теперь к волнению от предстоящей, пусть и мимолетной, встречи с Булатом, примешивается новое чувство: гордость. За то, что в бизнесе у него все прекрасно, что он не останавливается на достигнутом и что его новый отель настолько красивый, что запросто может позволить себе размещать знаменитостей. Пусть успех Булата никак меня не коснется, сейчас я искренне радуюсь, что он у него есть. Вон сколько важных людей на дорогих машинах приехали его поддержать.