Безупречная репутация. Том 2 - Маринина Александра Борисовна. Страница 1

Александра Маринина

Безупречная репутация. Том 2

От автора

Пожалуйста, не ищите в этой книге аналогий или аллюзий; если вы увидите в чем-то совпадения с реальностью, то знайте: это чистая случайность. На самом деле все устроено совсем не так.

И вообще, эта книга не о преступлении, а о людях.

Часть вторая

Каменская

Игде только Чистяков ухитряется с первой же попытки отыскивать таких мастеров? Те, кого находила Настя, почему-то либо выглядели немытыми и бездомными, либо оказывались мальчишками, слабо представляющими себе, с какого конца браться за инструмент. Первые попытки Анастасии Каменской всегда бывали неудачными, да и вторые, чаще всего, тоже. Чтобы добиться нормального выполнения работы, ей требовалось, как правило, не меньше трех попыток, поэтому решение любой ремонтной задачи растягивалась надолго. Настя уверена была, что приглашенный мужем мастер, согласившийся в воскресенье прийти монтировать шкаф-купе, покинет ее, оставив работу едва начатой, а панели – испорченными, однако явившаяся парочка плечистых усатых молодцев в отутюженной униформе с логотипом известной мебельной фабрики не оправдала унылых ожиданий. Чемоданчики с инструментами выглядели так, словно сработаны у Эрме или Луи Виттона, а сами инструменты своим стерильным блеском навевали мысли об операционной.

Показав фронт работ, Настя оставила сборщиков одних и ушла в кабинет Чистякова, который уехал на дружескую встречу с каким-то коллегой из Великобритании. Пока строится вожделенный шкаф, можно почитать наконец книгу Кислова, а потом, когда монтаж будет закончен, вымыть полки и начать раскладывать вещи. Лешка вернется в квартиру, где будет царить относительный порядок и не придется больше спотыкаться о сумки и обходить раскрытые чемоданы.

Она честно начала читать с самого начала, потому что содержание первых двадцати страниц, прочитанных несколько дней назад, уже выветрилось из головы. Но впечатление получалось точно таким же: мрачно, безысходно, невыносимо скучно. И написано пресно. Но Настя набралась терпения, ибо понимала: такой опытный продюсер, как Николай Маратович Латыпов, не стал бы землю носом рыть, если бы в книге не было хорошей изюминки. Просто эта изюминка закопана где-то очень далеко от начала. Однако пока что никакими изюминками там и не пахло, зато на читателя изливались многословные и весьма путаные рассуждения о любви родителей к детям. Неужели Андрея Кислова этот вопрос так сильно интересовал? Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить то, что рассказали вчера Миша Доценко и Гена после того, как поговорили с друзьями Кисловых-старших.

– Это просто уму непостижимо! – возмущался Геннадий. – Кисловы всем своим друзьям заполоскали мозги рассказами о том, какая чудесная у них доченька. Юленька то, Юленька это, и невесть где она училась, и невесть какие дипломы получала, и невесть какую работу по невесть какому гранту выполняет… Короче, полный суп-набор родителей, страдающих вытесняющей слепотой.

– При этом они, судя по всему, не врали, – добавил Доценко. – Я бы еще понял, если бы они, зная, что дочь – замшелая наркоманка, втюхивали своим знакомым, что у нее все в порядке. Некоторые в таких ситуациях отмалчиваются, другие рассказывают направо и налево о невероятных успехах и достижениях своих чад. Не каждый родитель готов публично признать такую беду. Но Кисловы, похоже, искренне верили в этот бред! Юлия врала им на каждом шагу, чтобы выцыганить деньги, а они ни разу не засомневались, верили каждому ее слову, оплачивали несуществующие институты и курсы, давали деньги на аренду жилья, потому что Юленька, понимаете ли, работает по американскому гранту, у нее очень много книг и бумаг, ей нужно место для коллективной работы, к ней постоянно приходят коллеги и помощники… Даже слова выучили: брейнсторминг, тимбилдинг и еще всякие другие, обосновывающие необходимость отдельного просторного жилья для ненаглядной доченьки. Там концы с концами не то что не сходятся, они вообще в разные стороны уходят, а Кисловы ничего не замечали. И что самое удивительное – они ведь, Настюха, нам с тобой ровесники примерно, то есть должны, по идее, нормально соображать и адекватно ориентироваться в реальности, а они – как слепые доверчивые мышата в руках у хитрой злобной кошки. Не понимаю, как так можно жить!

– Самый юмор в том, что Юленька у них святая, а сын Андрей такой типа неудачник, работает от случая к случаю, сочиняет какие-то дешевые поделки. Зато Юленька – блестящий ученый и будущий нобелевский лауреат, – сердился Геннадий. – А то, что Юленька у брата постоянно денежки подсасывала и в конце концов его прикончила, так этого просто не может быть.

– Так сказали друзья родителей? – уточнила Настя. – Или сами родители?

– Насчет Кисловых – не скажу, не знаю, – признался Гена. – Мне кажется, им версию о причастности Юлии пока не озвучивали. Но их друзья, опираясь на многолетние рассказы Кисловых, даже мысли не допускают, что Юля может быть как-то замешана. Неправильные поступки способен, по мнению родителей, совершать только Андрей. Кстати, и насчет ключей они тоже с друзьями трындели, мол, дети так дружны с самого детства, прямо не разлей вода, у Юленьки и ключи всегда были от Андрюшиной квартиры, а когда он вдруг ни с того ни с сего поменял замки – Юля пожаловалась родителям, что у брата, дескать, появились тайны от любимой сестрички, и она теперь обижена. Так мамаше пришлось целый скандал сыну закатить, чтобы он выдал Юленьке новые ключи, а то девочка расстраивается, что братик от нее отдаляется.

Вот теперь более или менее понятно. Кислов не был в восторге от пагубного пристрастия сестры и попытался оградить себя и свое жилье, но не тут-то было. Ключи пришлось дать, чтобы не ссориться с родителями, и жить в постоянном напряжении. А Юлия, судя по всему, сильно злоупотребляла мягкотелостью и добротой старшего брата.

– И еще, – задумчиво проговорил Михаил, – там, похоже, мамаша рулит мышлением в семье. Она не курица доверчивая, а властная и уверенная в том, что мир может быть только таким, каким она его видит, и все, что этому противоречит, безжалостно отсекается. Мадам Кислова твердой рукой направляет обожающего ее мужа и внушает, чтоˊ он должен думать и как относиться к жизни, а он просто тупо и покорно повторяет следом за ней. Может, я не прав, конечно, но из рассказов тех людей, с которыми мы сегодня поговорили, вытекает именно такая разблюдовка.

– Ясно, – вздохнула Настя.

Выходит, Юлия Вячеславовна имеет все основания быть уверенной, что сможет легко повлиять на родителей в деле об уступке прав. Коль уж они столько лет с удовольствием и готовностью верили ее лжи, из которой лохматые концы торчали во все стороны, значит, Юленька для них – свет в окошке и радость ненаглядная, в отличие от сына, связанного с сомнительным искусством. Как Юленька скажет – так и будет.

При таком раскладе ничего удивительного, что Андрей Кислов частенько задумывался о неравномерности распределения родительской любви между детьми. Его это мучило? Терзало? Не давало спать по ночам? Как-то не очень похоже… «Веселый, легкий, позитивный», – снова вспомнилась характеристика, данная Эмилией Марковной.

Ничего веселого, легкого и позитивного Настя Каменская в тексте книги пока не углядела. Получались два варианта: либо в период написания повести в семье Кисловых произошло нечто такое, что всерьез и надолго испортило Андрею настроение, либо книгу написал вообще не он. Обе версии придется проверять полноценно, ибо обе напрямую касаются задачи, поставленной заказчиком Латыповым. При первом варианте между Кисловыми не так все гладко, как пытается представить Юлия, и сестра убитого на самом деле никак не может гарантировать решений, которые будут приняты наследниками первой очереди. А уж если докажут причастность сестры к убийству брата, то с ее влиянием на обожающую мамочку и послушного папочку можно будет распроститься. При втором же варианте истинный автор повести может объявиться в любой момент, и Латыпов со своей продюсерской компанией поимеет осложненный геморрой со скандалами, судебными исками и огромными штрафными санкциями.