Новая эпоха (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка". Страница 30

— Как обычно, мам. Разруха кругом, людей почти нигде нет. Нечисть, зверьё, природа занимают освободившееся место.

— Людей нет? Но ведь ты вроде наткнулся на человеческое поселение.

«Да что ж такое-то. Когда она отстанет уже».

— Ну, да. В православной церкви жили. Думали, служат богу, а их черти годами крутили.

Галина Михайловна проигнорировала информацию о чертях:

— Православная церковь? Верующие, значит. Порядочные, честные, добрые.

Слава тоскливо посмотрел в окно. Бросить недоеденные котлеты и убежать — значит, обидеть. Нельзя так с родительницей.

— Люди разные, мам.

— Ага. А что там за девочку ты привёл? Говорят, красивая.

Вот оно. То, ради чего всё затевалось.

— Вроде ничего. Худющая только, но они там все такие. — Вячеслав старательно делал вид, что не понимает, к чему ведёт мать.

— Из верующих. Красивая.

— Не такая уж…

— Красивая, не спорь. Я видела. Спокойная. А то, что увечная — так это поправимо. Татьяна ногу заново сломает, кости правильно сложит, загипсует — и через пару месяцев девочка как новая будет. Худоба и вовсе не проблема. Откормим. Колдует? Тоже хорошо. Ведьма в семье всегда пригодится.

Славка шумно вздохнул. Естественно, Галина Михайловна успела провести расследование и узнала о Соне всё, что только можно.

Остался лишь квас. Мама шмякнула на тарелку сына ещё две котлеты и продолжила:

— И не замужем. И детей нет. Хоть бы в гости пригласил, что ли.

Слава не выдержал:

— Мать, что ты там себе навыдумывала?

— Ничего не навыдумывала. Разве не может молодой, симпатичный мужчина девушку на свидание пригласить?

— Так. — Вячеслав встал. — Спасибо, было очень вкусно. Мы с ней просто друзья. Просто, понимаешь? Если бы я приглашал на свидание каждую девчулю, встреченную за Выраем, у тебя бы уже штук сорок невесток было.

— Да хоть сто! — Галина Михайловна скрестила руки на груди и даже немного подалась вперёд. — Тебе почти тридцать лет! Тридцать, Славка! Вон, лысеть уже начал! Каждый раз, как ты туда уходишь, я мысленно тебя хороню, понимаешь?! А если не вернёшься? Кому я буду нужна, одинокая, немощная старуха?

Матери не было и шестидесяти, несмотря на полноту, выглядела прекрасно, чувствовала себя получше многих молодых, но очень часто заводила шарманку про старость.

— Мам. Ты же интеллигентная женщина. Что ты себя ведёшь, как дремучая бабка. — Просительным тоном сказал Слава.

— А что, интеллигентная женщина не может хотеть внуков?! — Заорала Галина и стукнула кулаком по столу.

— Так, мать. К Соньке не приставай, не пугай девку, она много пережила. Не было у нас ничего, и не будет. Не встретил я ещё, понимаешь? Как встречу — ты первая узнаешь. Всё, мне идти надо. Спасибо за обед. — Мужчина вышел из кухни, хлопнув дверью.

— Не встретил он. — Пожаловалась пустому стакану Галина Михайловна. — Всё перебирает. Людей не осталось почти, а он носом крутит. Довыбирается до того, что один останется. — Помолчала, а потом ласково прошептала: — Дурачок.

«Ведьмин дом» строился практически без помощи людей, поскольку стоял на границе обычного леса и Вырая. Марина не могла рисковать жизнями односельчан и постаралась обойтись нечистой силой. Лишь сердце дома, русскую печь, обязательно должен был класть человек. И печник из Яблоневки, хоть и очень боялся Вырая, сделал работу на «отлично». Впрочем, приреченцы всё равно внесли посильный вклад — кто-то поделился мебелью, кто-то — стройматериалами. Вязаные коврики, пуховые подушки, цветы в горшках — для своей защитницы деревенские жители ничего не пожалели.

Получилось очень неплохо — одноэтажный, бревенчатый, с большими окнами. Рядом стояла баня, уменьшенная копия дома, только с окнами поменьше. Кроме того, во дворе имелась основательная, утеплённая собачья будка, в которой обитала Герда, летняя кухня, навес для машины и гостевой домик. Сарай отсутствовал — живность женщина не держала. Огородом тоже не занималась — продуктами ведьму снабжали односельчане.

В Приречье использовали оборудование из старой эпохи, поэтому проблем с электричеством и водопроводом не было. Лишь газ давно превратился в легенду для детей, и многие дома, обогревавшиеся до этого котлами, в первый же год после Катастрофы спешно снабдили печами, грубками и каминами.

Марина не подключалась к общим благам цивилизации. Во-первых, у неё имелся мини-генератор, а во-вторых, дворовой, домовиха и водяной, заключив временный союз, пробурили во дворе глубокую скважину, а потом развели трубы по дому и соседним постройкам.

Изнутри изба была гораздо просторней, чем снаружи. Жилые помещения находились на человеческой земле. Часть дома, возведённая в Вырае, представляла собой комнату, выполнявшую одновременно функции кабинета, лаборатории и колдовской пещеры. Кабинет был велик и в любой момент мог «растянуться» до ещё большего размера. Здесь царил организованный хаос, не предназначенный для случайных взглядов. Людям сюда заходить строго запрещалось. В остальных помещениях почти ничего не напоминало о том, что хозяйкой дома является ведьма.

Без пяти семь дверь в спальню приоткрылась, и в комнату протиснулась Степанида. Домовиха казалась уменьшенной копией хозяйки, только взгляд её был хитрей, да бёдра выглядели чуть массивней.

С умилением посмотрев на спящую ведьму, нечистая повесила на спинку стула туристические свободные брюки с большим количеством карманов и белую футболку. На сиденье умостила бельё. Потом включила радио, до начала работы которого оставалось несколько минут, раздёрнула плотные шторы. В комнату ворвалось утреннее солнце.

Марина во сне что-то недовольно пробормотала и натянула одеяло на голову. Степанида на цыпочках вышла из комнаты.

Ещё какое-то время в спальне было тихо. А затем громкий, бодрый голос ознаменовал начало нового дня:

— Доброго утречка, Приречье! Сегодня двадцать девятое июля, сейчас семь утра, и с вами, как всегда, Вадим Прилучин. Сразу о погоде — вчера Костенко жаловался, что коровы после обеда разлеглись на пастбище и пролежали так до вечера. Дядька Антон еле их поднял, чтобы по домам разогнать. Наша Зорька сегодня вообще не хотела выходить из сарая, думаю, все хозяйки скажут то же самое о своих кормилицах. Одуванчики не открылись, собаки тусуются в будках, коты сидят по домам и сараям. Так что не верьте синему небу — через пару часов ливанёт. Прячьте вещи, укрывайте сено. Судя по тому, что с ночи крутит мои ноги, а они никогда не ошибались, будет не только дождь, но и гроза.

Марина приоткрыла один глаз. Вадик в своём репертуаре. Бедняга отморозил пальцы на ногах перед самой Катастрофой, да ещё при очень неприятных обстоятельствах. И упоминал об этом к месту и не к месту. А с тех пор, как стал заведовать радио, сообщает о своём увечье ежедневно. Сельчане давно к этому привыкли и не обращали внимания — в конце концов, у каждого свои тараканы в голове.

Не догадываясь о том, что деревенская ведьма думает о его психологической травме, радиоведущий бодро продолжил:

— Все вы знаете, что через неделю после Дзядов[1], которые в этом году девятого ноября, планируется большой рейд. К этому времени должны заснуть даже самые неадекватные нечистые. Конечно, я говорю не о зимних чуваках, но сами знаете — любители холодов на людей агрятся редко. Так что формируйте списки надобностей. Если у вас в семье нет никого, кто может пойти в Вырай, вы всё равно без необходимого не останетесь. Главное, не тормозите. Напоминаю, списки собирает знахарка, любимая всеми Татьяна Петровна. Несите в больничку ваши бумажечки.

Сычкова открыла второй глаз и потянулась. Повелительным жестом увеличила громкость радиоприёмника, чтобы Вадима было слышно на улице, встала и оделась. Прилучин сменил тон на более официальный и заявил:

— Всех, кто хочет в зимнюю командировку за Туман, просят оставлять заявки у Семашко. Напоминаю, что те, у кого на иждивении престарелые родственники и дети младше семи лет, в Вырай не допускаются. Те, кому меньше шестнадцати, тоже не рассчитывайте на участие в рейде.