Вырай. Триединство (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка". Страница 51

Человеческий разум здесь отсутствовал. А вот потусторонний имелся. Нечисть или нежить, не слишком сильная, в единственном экземпляре.

В этом не было ничего удивительного — по статистике, которую вели в администрации Приречья, на одно жилое поселение приходилось десять пустынных городков или сёл и три плотно заселённых нечистью.

Стали понятны заросли возле точки выхода — здесь некому было следить за порядком, вот неприхотливая древесина и разрослась, вытеснив конкурентов. Почва, покрытая плотным слоем уже подгнившей прошлогодней листвы, на которой лежали редкие листочки этого сезона, выглядела уныло. Ясенелистный клён делал всё, чтобы в месте его обитания не росло ничего другого, и выделяемые им вещества угнетали даже траву.

Осколок здесь?

Нет. Он далеко.

Но континент хоть тот?

Да. Нужно двигаться дальше.

Марина могла сразу вернуться в Туман, ведь ей не грозили проблемы, которые появляются у обычных людей, не соблюдающих режим «путешествие-откат». Но она устала, впереди маячила ночь, а здесь, как выяснилось, можно было хоть немного выспаться, не боясь подкрадывающихся в темноте врагов. Да и туманникам в двигатели хоть иногда нужен полноценный отдых. С нечистью-одиночкой разобраться не составит труда. К тому же велик шанс, что неведомое пока существо само уйдёт, чтобы не связываться с ведьмой.

— Герда, в машину.

Собака, с интересом обнюхивавшая кривые стволы клёна, послушно потрусила к внедорожнику. Марина дождалась, пока питомица сядет на сиденье, выпростала вперёд руки, и, повинуясь её мысленному пожеланию, заросли ожили, зашевелились, расступились в стороны. Открывшийся просвет сложно было назвать дорогой из-за вздыбленной земли, которую потревожили корни, но ведьма решила не привередничать, села за руль и подскакивая на ямах и кочках, выехала на асфальт.

Первой в глаза бросилась аптека. Следом за ней — салон сотовой связи, магазин продуктов и какой-то бутик.

Девятиэтажные жилые коробки, покосившиеся от времени вывески и облезлые рекламные щиты ясно давали понять — Россия. На Беларусь было мало похоже — рекламы слишком много, а социальной при этом почти и не видно. И «дизайн» остановок общественного транспорта немного другой.

Судя по пейзажу, жизнь здесь закончилась в один день. Хотя, конечно, кто-то мог выжить, но вряд ли продержался долго. Либо погиб, либо ушёл в Туман искать более приемлемое место.

Марина неспешно ехала по улице, аккуратно объезжала машинные заторы, и минут через десять оказалась возле той же аптеки. Нажала на педаль тормоза, облокотилась на руль и стала размышлять.

Всё это время она видела Туман по правому борту. И в итоге вернулась к точке выхода. Значит, территория, свободная от Вырая, совсем небольшая, всего несколько кварталов. Неудивительно, что люди не смогли здесь жить.

А значит, в этом безымянном городке ничего интересного не найти. Обычные многоэтажки с магазинами, салонами и прочими «казёнными» местами, расположенными на первых этажах. Марина решила, что стоит познакомиться с живущей здесь нечистью, а потом найти место для ночлега. Она даже не стала выходить наружу, повторила поисковое заклятие из машины, а «зацепившись» за потустороннее создание, слегка изменила структуру заклинания, и вычислила его местонахождение. Ещё месяц назад, до того, как Древо Жизни увеличилось на манхэттенскую часть, она не могла подобное проворачивать, тем более вот так, на ходу. Да и не изучала Марина ничего подобного, и до сего момента даже не думала, что такое возможно. Но изменение в структуре заклятия получилось само собой, естественно и легко. Скорее всего, дело было в выросшей мощи артефакта.

Цель находилась в ближайшем дворе, сразу за аптекой. Марина вытащила из рюкзака каменную куклу, уменьшила её с размеров пупса до размера кубика-рубика благодаря всё той же лёгкости, появившейся в волшбе, и сунула в набедренный карман туристических штанов. Вечная проблема довольно тяжёлой и объёмной каменюки, занимающей руки, наконец-то оказалась решена. Ведьма повернула руль, нажала на педаль газа и поехала знакомиться с нечистью.

Скорее всего, в этом дворике годами боролись с «вечной лужей». Такие встречаются почти в каждом городе. Даже если коммунальные службы хорошо выполняют свою работу и заделывают никогда не просыхающую яму с водой, она рано или поздно снова открывается, словно злобная хищная пасть. И неважно, что в неё насыплют — песок, щебень или толчёный кирпич, а может, и вовсе расщедрятся на полноценное выравнивание с дальнейшей закаткой в асфальт или тротуарную плитку, но однажды покрытие провалится, а засыпка размоется. Такие лужи на радость детям и бездомным животным, а вот автомобилистам, барышням в дорогих туфлях и дворникам подобное, как кость в горле.

Двенадцать лет данная лужица жила сама по себе. Она постепенно углублялась, бесконечные дожди подмывали её «берега», что помогало расти вширь. В какой-то момент она доросла до детской площадки и радостно её поглотила. Трава и молодые деревья приняли активное участие в разрушении асфальта и к тому моменту, как во двор въехал джип Марины, в самом центре имелось глубокое, почти круглое озеро.

Без человеческого присмотра кустарники и деревья сильно разрослись. Впрочем, к воде они не спешили приближаться — то ли времени прошло слишком мало, то ли заболоченная почва не нравилась. А всевозможная высокая трава чувствовала себя вольготно. Откуда осока, рогоз и камыш взялись в городе, было непонятно, но скорее всего, семена принесли птицы или ветер. Из-за травы Марина толком не могла разглядеть саму воду, но заклятие поиска стремилось именно туда.

Ведьма не очень хотела лезть в возможное болото. Она открыла дверцу, но выходить не стала — медлила, словно надеялась, что нечисть сама выйдет к ней или вовсе сбежит. Но Герда вдруг встрепенулась и еле слышно сказала «гав». Хозяйка потянулась, открыла дверь с другой стороны, собака тут же выскочила и потрусила к камышам. Шурша и оставляя за собой какой-никакой проход, она добралась до воды и без предупреждения послала хозяйке слепок того, что видит и нюхает.

Конечно, зрение собаки не такое, как у человека — шире угол периферического зрения, меньше оттенков цветов распознаётся, но Марина за годы приноровилась. И наконец-то увидела того, кто здесь обитает. Вернее, ту.

«Вода живая. Но стоячая. А она — не живая. Меня. Не замечает».

Заинтригованная Марина прервала связь, торопливо вылезла из машины и повторила путь Герды. Ей очень хотелось воспользоваться собственными глазами.

Ноги почти сразу ушли в грязь по щиколотки, но глубже вязнуть не стали. Выбравшись на самый берег, на котором трава оказалась не слишком высокой, Марина брезгливо стряхнула с одежды всевозможных пауков и жуков, и наконец-то смогла по-человечески разглядеть озеро.

Воду большей частью скрывали листья кувшинок и плотный ковёр ряски. От растительности оказался свободен лишь самый центр озера, и в нём Марина увидела голую барышню.

Длинные мокрые чёрные волосы облепляли голову и круглые щёки, большой нос на пол-лица венчала сизая бородавка, большая грудь удивляла совершенно чёрными ореолами сосков. Раздутый живот сильно выдавался вперёд, его верхнюю половину можно было прекрасно разглядеть, а нижнюю, как и ноги, скрывала мутная, бурая вода. Длинными и гибкими пальцами барышня сжимала монопод со смартфоном и безостановочно делала селфи.

Заложила за оттопыренное ухо мокрую прядку волос — щёлк. Склонила голову набок и улыбнулась, обнажив острые крупные зубы — щёлк. Высунула длинный узкий язык — щёлк, облизнула им полные губы жабьего рта — щёлк, щёлк, щёлк.

Самолюбование продолжалось довольно долго. Марина никак не могла определить, что за существо перед ней, но, в принципе, было ясно, что это то ли кикимора, то ли русалка. В итоге, устав ждать реакции на своё появление, ведьма не придумала ничего умнее, чем громко покашлять.

Барышня недовольно посмотрела на ведьму, вздохнула и поплыла к берегу, держа монопод высоко над головой. Герда зарычала, вздыбила шерсть на загривке, но успокоилась, когда хозяйка потрепала её за ухом, отбежала в сторону, правда, не слишком далеко. Бдительность терять она не собиралась.