Цена спокойствия (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка". Страница 10

Принять окончательное решение помог болезненный укус в шею. Ника вскрикнула, прихлопнула настырное насекомое и посмотрела на ладонь — раздавленный трупик выглядел омерзительно.

— Да пошло оно всё! — Молотова развернулась и пошла назад.

И минуты через две услышала чей-то смех.

Если бы волосы под шапкой не были мокрыми от пота, они бы зашевелились. Смеяться могло любое потустороннее создание, вышедшее на охоту. Почему-то о людях девушка в первую секунду даже не подумала.

Кто-то снова захохотал. К весельчаку присоединился второй голос, очень похожий на детский. Ника присела на корточки и прислушалась.

В смех вплелись слова. Говорила женщина, очень похоже, что на немецком языке, а потом послышалось рычание. Не сразу Ника поняла, что это всего лишь рёв двигателя.

На душе стало чуть спокойней. Вряд ли нечисть будет пользоваться автомобилем. Хотя, конечно, в нынешнем мире ни в чём нельзя быть уверенным, и девушка осторожно, стараясь не шуметь, двинулась на звук.

У подножия одного из ближайших мусорных холмов Вероника увидела четыре пикапа, к которым крепились жилые трейлеры. Рядом с машинами стояли четверо мужчин и одна женщина, и что-то бурно обсуждали. Вокруг взрослых бегали дети и большая мускулистая собака.

Двигатель прекратил работу, из пикапа вылезли ещё две женщины. Увидев выражения их лиц, остальные прекратили шутить и хохотать. Совершенно седой мужчина что-то спросил. Ответом были горестные вздохи и отрицательные качания головой. Даже дети притихли, подошли к взрослым и с волнением стали прислушиваться к разговорам.

Наблюдая за незнакомцами, Ника упустила из виду пса. Поэтому, когда он совершенно неожиданно появился из-за её спины, вздрогнула и едва не вскочила. Но животное выглядело дружелюбно — не нападало, не лаяло и вяло помахивало хвостом в знак приветствия, так что девушка решила раньше времени не пугаться.

— Привет, пёсик, — прошептала она. — Ты меня унюхал, да?

Собака замахала хвостом чуть активней.

Что-то в животном было не так, но что именно, девушка никак не могла сообразить. Внешне вроде бы всё, как и должно быть — мощные лапы, широкая грудь, короткая серая шерсть и острые уши. Чёрный мокрый нос и пасть, полная зубов. В породах девушка не разбиралась, поэтому не могла знать, как именно называется такая собака, и вообще, не дворняга ли она. Но вот царапало что-то, словно она опытный кинолог и видит какое-то несоответствие то ли шерсти и размера, то ли величины лап и длины хвоста.

— Скажи, твои хозяева как, хорошие люди? Они мне ничего не сделают?

Животное упало на спину и задрало лапы кверху.

Ника всегда настороженно относилась к собакам, помня первые месяцы после конца света[1], но решила не обострять и осторожно, медленно, протянула ладонь к розовому животу.

Почувствовав человеческую руку, пёс расслабился и прикрыл глаза. Ощущение неправильности исчезло. Из-за этого подозрения обуяли ещё сильней.

— Ну, так как? Вы хорошие?

Пёс от удовольствия задёргал задней лапой.

— В принципе, с вами дети. И они не в клетках. Значит, вы ими не торгуете. И ведут они себя, ну… как дети. Любимые. Да?

Пёс шумно вздохнул.

— Может, у твоих хозяев есть вода? Мест для хранения я вижу достаточно, это, в конце концов, целые дома на колёсах. Я бы себе тоже такой хотела. Наверное, попробую спуститься, поздороваюсь.

Пёс облизнулся.

— Хотя нет, лучше пойду отсюда. Не хочу рисковать. Ты меня не выдавай, ладно? Я ведь пузико тебе почесала.

Животное вскочило и угрожающе зарычало.

— Эй, ты чего?

Подсознательно Ника ожидала чего-то такого, поэтому не слишком испугалась. Наоборот, всё стало предельно понятным и привычным — незнакомые люди, их большой и агрессивный питомец. Понимая, что громкий выстрел из ружья привлечёт ненужное внимание, она аккуратно потянулась к поясным ножнам. — Мы же, вроде, подружились.

К сожалению, манёвр с ножом не остался незамеченным. Псина бросилась вперёд и толкнула девушку мощными передними лапами. Лишь рюкзак не дал девушке полностью опрокинуться на спину. Выбитый нож отлетел в траву.

— Фу! Место!

Собака оскалилась. Она явно не собиралась убирать лапы с груди девушки. Из пасти закапала слюна.

И тут до Ники дошло. У «пёсика» были человеческие глаза. Карие, почти чёрные, глубоко посаженные, поэтому она сразу не сообразила, что к чему. Она попыталась было освободиться, но зубы предупреждающе клацнули возле самого носа.

— Анкел Керт, вос маст ду хир[2]? — Мальчик и девочка подобрались совсем незаметно и с любопытством уставились на Веронику.

— Их хабе ессен гуффондн[3], — пролаял пёс.

[1] Об этом можно можно узнать в рассказе «Встреча», который выложен в бесплатном доступе на сайте author.today

[2] Onkel Kert! Was machst du hier? (нем.) — Дядя Керт, что ты здесь делаешь?

[3] Ich habe Essen gefunden (нем.) — Я нашёл еду.

Глава 3.1

Довольно долго человечество привыкало к изменившимся условиям жизни. Первые годы люди искали приют, не понимали, какая опасность подстерегает за лиловой пеленой, поэтому ходоки, чужаки, пришельцы, путники — в разных поселениях их называют по-разному, были довольно частыми гостями. Но за последние пять лет ситуация изменилась, беспорядочные путешествия практически отсутствуют, поэтому рекомендуется внимательно изучить биографию гостя, прежде чем впустить его в жилище. Бродяги-торговцы, несчастные из уничтоженных поселений, искатели, любители приключений обычно не представляют опасности для мирных людей. Но есть разбойники, мародёры, агрессивные настроенные сумасшедшие и двоедушники, которых необходимо опасаться. Особо хочется выделить тех, кто оказался в Тумане из-за изгнания. Подобные личности всячески скрывают правду о своей судьбе, и даже опытная ведьма не всегда может почувствовать сущность преступника. Поэтому желательно каждому путнику устраивать испытательный срок, во время которого он будет под пристальным присмотром. Рано или поздно истина станет известна.

М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».

Сразу после Катастрофы Марина не могла пользоваться колдовством из-за договора с чёртом. Вениамин не деликатничал, при необходимости вычерпывал из девушки не только колдовские силы, но и часть жизни. Сычкова старалась не выходить из дома, ведь в любой момент могла почувствовать слабость или даже потерять сознание. Мама всякий раз плакала, а отец в бессилии сжимал кулаки и грозил выловить нечистого и поотбивать ему рога.

Но Веня не показывался, решая какие-то свои потусторонние проблемы, а Марина ждала окончания срока контракта и изучала теорию. Из-за полной потери магических способностей ей приходилось довольствоваться книгами, архивами и дневниками, написанными обычным, человеческим языком, зато за это время Марина подтянула английский, немецкий и выучила французский — Прасковья, известная в то время под именем Ольги, а потом Ирины, оставила юной коллеге обширную библиотеку.

Жителей трёх деревень в первый год изрядно потрепало, смерти шли одна за другой, и, если бы не защита, поставленная ещё до Катастрофы, жизнь на этом клочке Земли закончилась бы давным-давно. Сычкова считала дни до той секунды, когда пиявка Вениамин от неё, наконец-то, отлипнет. Осознание того, что она ничего не может предпринять, чтобы помочь друзьям, родственникам и соседям, приводило в ужас. И девушка с огромным усердием продолжала изучать основы колдовства, мечтая, как применит их когда-нибудь на практике.

Постепенно люди притерпелись, приспособились и даже стали находить положительные стороны во взаимодействии с нечистой силой. А однажды утром Марина проснулась и почувствовала, что срок вышел. Вениамин её «отпустил».

На радостях вскипятив чайник силой мысли и чуть не устроив пожар, девушка, выслушав одновременно и нагоняй, и поздравления от родителей, выскочила из дома, чтобы как можно быстрей обрадовать Славку. И нашла на крыльце небольшой сундучок, обитый бархатом и украшенный драгоценными камнями. С осторожностью изучив презент, Сычкова не нашла в нём ничего опасного и решила открыть, но сразу это сделать не получилось — сундучок оказался запечатан магией. Немного повозившись, довольная собой девушка подняла крышку и увидела старинный том. Бережно достав книгу, она гладила кожаный переплёт и тёмные страницы без единой литеры, чувствуя, что вся библиотека Прасковьи не стоит содержимого сундучка. Книгу следовало читать Силой — авторы даже не озаботились маскировкой под обычный печатный текст. Простому человеку листы показались бы абсолютно пустыми.