Пленница тирана (СИ) - Шарм Кира. Страница 38
Я же не могу вернуться туда, в тот мир, где просто безмятежно можно гулять. Не могу, — и уже, наверное, не смогу никогда.
Озираюсь по сторонам лихорадочно, — и, пусть вышла я с «позволения», пусть даже со мной Наталья и в стороне как бы ненавязчиво маячит охранник, — а все равно боюсь, что сейчас набросятся, схватят, увезут отсюда, — и я опять попаду в кошмар.
— Наталья, — касаюсь ее руки, привлекая внимание. — А Морок… То есть — хозяин… То есть — Андрей Владимирович… Бывает так, что он что-то приказал, а потом — забыл или передумал?
Мысль и том, что он до сих пор ждет моего появления у себя, не дает покоя.
— Нет, — снова поджимает губы и смотрит на меня с большим изумлением, чем я на крокодилов. — Если хозяин решит отменить свой приказ — обязательно сообщит об этом. Хотя такого, насколько я знаю, никогда не случается.
Вот так. Значит, все-таки рано я порадовалась. Никто и ничего не отменял.
— А… — хотела было спросить, что бывает, если кто-то слишком затягивает с исполнением его приказа.
— Мы можем пойти перекусить, — перебила меня Наталья, явно не очень довольная тем, что я задаю вопросы. — Здесь как раз ресторан хозяина.
И вот почему мне кажется, что вместо слова «хозяин» вполне подошло бы «его величество»? Наверное, это — от того, что она так его произносит. С благоговением… И странное ощущение, — будто не боится она Морока, а искренне восхищается и обожает. Хозяин… Хм…
Может — и правда, не так он и жуток? Если присмотреться… С особенностями своими, да, бандитско-диктаторскими, но… Может, еще и не до конца зверь…
Судя по тому, как она поглядывает на ресторан, зайти перекусить во время прогулки — это тоже приказ, которого нельзя ослушаться.
— А мы можем…, - совсем рядом мое любимое кафе — не такое помпезное и дорогое, но безумно любимое, — можем пойти туда? — указываю рукой на вход.
— Я ведь не одета для ресторана, и… Не хочется среди всех тех людей появляться, — поясняю в ответ на удивленно вздернутые брови.
— Пожалуй, да, — немного подумав и бросив пару взглядов на охранника, Наталья наконец кивает. — Можем, если вам так хочется.
Мы медленно идем к скромной кафешке, а я думаю о том, что заметила только сейчас. Наталья ко мне обращается на «вы»… И относится… Холодно, сдержанно, — но ведь абсолютно нормально!
Когда-то Морок говорил, что меня здесь не обижают, не унижают, — и только сейчас понимаю, — в чем-то он действительно прав. На меня никто здесь не смотрит с презрением, даже с осуждением. И… Чего уж говорить, — условия, в которых он держит свою пленницу, свою вещь, — довольно неплохие.
— Заказывайте все, чего душа желает, — Наталья даже улыбается, когда мы усаживаемся за столик. — Что вы любите? Мороженное? Взбитые сливки? Какие-то особые деликатесы? Хозяин приказал, чтобы вы были довольны…
И снова щемит сердце, — сколько раз я здесь бывала! Беззаботная, веселая, — с подругами, с Игорем… Будто из другой жизни, — а кажется, что все то прежнее — совсем рядом. Только руку протянуть. Но… Между мной и им теперь непробиваемая стена…
Нет, зря я все-таки сюда решила зайти, — только раны разбередились. А ведь уже потихоньку успокаиваться начала…
— Наталья, скажите… Вы что — совсем его не боитесь?
— Кого? — снова изумленный взгляд. — Хозяина? Он строг, но неизменно справедлив. И очень щедр, даже иногда слишком. Его невозможно бояться, — все, кто у него служат, только счастливы этим.
Хм… А ведь они наверняка, неплохо его знают… Или это я просто ищу ниточки, пусть даже самые тончайшие, — чтобы убедить себя в том, что все еще не так катастрофично?
— А насчет меня… Насчет меня он никаких распоряжений больше не отдавал? — осторожно спрашиваю, — но язык не поворачивается произнести это самое «хозяин», которое она сама с таким благоговением выговаривает.
— Нет. Погулять, зайти поесть, вернуться домой засветло. Если пожелаете, одежды какой-нибудь купить, — но только платья и под мой выбор. Больше никаких, — так же скупо сообщает Наталья.
Значит, приказа ублажать не было… Хм… Пока, конечно, не было, но…
Все, хватит, — я решаю дать таки себе передышку.
Забываю обо всем, что случилось, стараюсь не смотреть ни на Наталью, ни на охранника. Набираю себе все, что всегда здесь любила и просто наслаждаюсь, рассматривая через окошко людей в парке. Даже, кажется, дышать совсем по-другому начинаю. И… Сама не замечаю, как, смакуя ягодное мороженное и жмурясь на солнце, начинаю улыбаться. А ведь думала, — нет, просто была уверена, что никогда больше не смогу!
Но сейчас мне все же кажется, что жизнь — продолжается! И, — кто знает, как она еще сумеет развернуться? Может, с ней будет еще не один добрый момент?
И на меня, — слава Богу, — никто не давит. Ни в чем, если уж разобраться.
Глава 51
Чувство напряжения постепенно проходит, — и я просто расслабляюсь.
Жизнь вернулась!
До тех пор… Пока…
Сердце болезненно сжимается, замирая, пропуская удары.
Там, в парке, среди прогуливающихся парочек я замечаю Кирилла!
Даже головой приходится встряхнуть и глаза прищурить, — нет, не наваждение, — действительно, на самом деле, — он!
Только вот… Его рука обвивает талию какой-то блондинки, которая льнет к его груди так, что им даже тяжело идти, — будто приклеели! А он… Он улыбается и что-то шепчет ей на ухо! Спуская руку все ниже по бедру!
Внутри все обмирает.
А я… Боже, я ведь оборачивалась на каждом шагу, с самого выхода из дома Морока! И ведь не только людей Маниза я боялась! Нет! Уверена была, — и Кир, и Игорь наверняка давно уже узнали, где я и у кого! Не сомневалась, что они где-нибудь рядом с домом! Боялась, — вдруг их заметят, вдруг кто-то из них дернется ко мне, не увидит, что с нами охранник! Тогда даже не знаю, как бы поступил «хозяин»!. Хотя, — чего таить, — что-то мне подсказывает, что с ними, в отличие от меня, он церемониться бы не стал!
Грудь сдавливает с такой силой, что кажется, будто меня душит огромная, сильная рука. Даже за горло хватаюсь, — а парочка входит в кафе, усаживается за наш любимый столик.
Мы с Натальей сидим в нише, нас не так просто рассмотреть, но Кир и не смог бы, — его глаза погружены в декольте блондинки, которое она опускает все ниже, выпячиваясь вся, уже чуть соски не выпрыгивают наружу. Его руки ныряют под стол, — и блондинка закатывает глаза от удовольствия. А Кир… Он прикусывает мочку ее уха и тянет к себе…
Замираю…
И сердце даже не бьется.
Я будто превратилась в ледяную скульптуру, — у которой нет ни сердца, ни дыхания, ни крови. И которую, с его каждым жестом, будто бьют молотком, каждым ударом со звоном отбивая по куску…
— Мне нужно… В туалет… — будто издалека слышу свой сиплый, сдавленный голос, — как и не мой…
— Не надо, — останавливаю тут же поднявшуюся Наталью. — Я не сбегу. Правда.
Она смотрит на меня с явным неодобрением, но все-таки усаживается обратно на место, бросив быстрый взгляд на охранника.
На таких же ледяных, негнущихся, будто не моих, ногах добираюсь до туалета, — каждый шаг — будто подвиг. Ногу поднять — опустить, — командую сама себе в голове. Вокруг все кажется, как в замедленном кино, — мучительно растянутым, долгим. И я — не иду, бреду, — словно сквозь вязкий, слипшийся туман.
Захлопываю дверцу кабинки и тяжело приваливаюсь к стене.
В висках гудит так, что хочется закрыть уши, лишь бы не слышать этого набата. И прижать руки к груди, — сердце, кажется, сейчас просто вылетит из меня. Только перед этим прострелит насквозь. Разорвет. И окончательно расколет на крошево осколков то, что от меня осталось.
Задыхаюсь.
Ловлю воздух раскрытым ртом, глотаю с силой, — и не могу вдохнуть.
Горло давит еще сильнее, а перед глазами — белые мошки. И только руки так лихорадочно дрожат, что сама не замечаю, как выдираю волосы, в которые ими вцепилась.
Глава 52
— Ну, Кир, — звонкий голос за моей дверцей, за моим убежищем, куда еле доползла, чтобы побыть одной, раскалывает меня на новые — кровоточащие, куски. — Не здесь же, ну!