Безбашенный (СИ) - Шарм Кира. Страница 41
Я знаю, я видел, каким чувством горели ее глаза, когда на меня смотрела — и ни хера этих чувств не было при ее взглядах на Асколова!
Значит, — все это правда.
Ее тупо купили, — как дорогую вещь!
— Антон, перестань, — со второй стороны меня уже почти зажимает Шиманский. Славка с Эдом и Дэном так и остались контролировать Асколова, чтобы сейчас не связался с кем-то и не попытался вытащить своего сынка, — по крайней мере, до тех пор, пока о скандале не раструбят все новости — и в интернете и по всем радиоканалам и по телевидению.
Конечно, понятно, что нужные люди у Асколова всегда найдутся в органах, но после такого скандала отмазать так, чтоб уж окончательно — точно не выйдет, — на то и расчет.
Ну, а Углев пока запускает в дело весь тот компромат, который у него насобирался на эту семейку помимо той папки, которую я бросил для наглядности перед ним на стол, — там уж не до вопроса с наркотой Асколову будет, там уже вопросы посерьезнее начнутся. Но мне пока нужно решить свои вопросы.
— Позови Дэна, Глеб, — отталкиваю его руку. — Мне нужны его связи.
— Антон. Не горячись! — Шиманский не сдвигается с места, прям как скала. — Ты же сам видишь, какие дела он проворачивал! Наверняка и на это есть причина. Просто выдохни и подумай, ну? Может, они и на нее грязь какую-то нашли и чем-то шантажировали.
— Это неважно, Глеб, — сжимаю челюсти уже до хруста. — Просто. Позови Дэна.
— Хорошо, — Глеб соглашается, но все равно неодобрительно качает головой. — Но я еду с тобой, куда бы ты ни отправился. Сейчас ведь психанешь, а после пожалеешь.
Да, одному Глебу из всех нас, кажется, всегда удается сохранять непробиваемое спокойствие, что бы ни случилось. Но я, блядь, уже все для себя решил. И я прав.
Шиманский таки меня не отпускает, так и неотступно следует за мной до самой квартиры и обратно.
Сумма, названная Асколовым — практически запредельна, но, к счастью, мы и правда в последнее время с Эдом стали популярны, и эти деньги я способен нагрести, — пусть это оказывается и всем, что у меня есть.
Под неободрительное молчание Глеба собираю всю наличность в спортивную сумку и возвращаюсь обратно, в особняк Асколова.
— Все в порядке — отзванивается Дэн, когда я вхожу в особняк. — Все уже на месте.
— Хорошо, — киваю, отключаясь.
Так хочется спросить больше, выяснить каждую деталь, — но сейчас не до этого.
— Вот, — бросаю на стол перед все так же сидящим за ним Асколовым набитую купюрами сумку. И — нет, мне не жаль сейчас этого бабла. — Теперь все в расчете, верно? Можем идти парни, все уже в порядке, — киваю друзьям, так и не глядя на урода. Чего теперь на него смотреть? По новостям все самое интересное увижу.
— Зря ты так, — цедит Карин, когда уже выходим. Только теперь можем наконец расслабиться, — а то хрен его знает, может, и приказал бы своим нас стрельнуть.
Но, наверное, у Асколова все же включились мозги и он осознал, что наши трупы его окончательно потопят. Хотя, по безумию в его глазах было видно, что включилось это понимание явно не сразу.
— Он же урод, — ну с чего ты взял, что ему должен отдавать эти деньги?
— Не люблю долгов. Даже перед такими мудаками, — пожимаю плечами. — Спасибо, братья, — пожимаю им руки, обнимаясь, — да, это просто бесценно, когда у тебя есть целых пять плеч, что встанут за твоей спиной, — даже когда не просишь! Вот на это можно променять все деньги мира! — Мы обязательно это отметим, когда эти два махинатора сядут!
— Езжай давай, — Славка с Эдом хлопают меня с двух сторон по плечам. — У тебя есть дела посрочнее!
— Только дров не наруби, Дольский, — долетает мне в спину напутствие Шиманского. — Помни — холодная голова! Антон!
— Да-да, я все помню, киваю, подымая вверх большой палец. — Помню, Глеб!
Но, конечно, холодная голова, — это последнее, что мне сейчас грозит! И мы с ним оба это прекрасно понимаем!
Глава 56
* * *
Мира
Не знаю, сколько прошло времени, пока я ползала по темному подвалу, царапая руки в кровь о его стены. До тех пор, пока просто не опустилась на бетонный пол в полном бессилии, обхватив голову руками.
Слез не было, я просто впала в какой-то полуступор, тихонько раскачиваясь и прикусив губы до крови.
Что теперь будет?
Что Вадим теперь сделает с моим отцом, с родителями?
Дойдет ли его ненависть до того, что отца все-таки посадят, снова дав ход тому делу?
Господи, да ведь он этого действительно не выдержит, и следующий инфаркт его просто добьет!
Что тогда будем с мамой?
А с Антоном?
Как он с ним поступит?
Если уж даже меня избил и вот так зашвырнул в подвал — то что сделает с ним?
Я ни на секунду не сомневалась, что мои слова о том, что Антон ни в чем не виноват и ничего не знал, хоть как-то могли смягчить этого человека!
Страшно представить, как он теперь поступит со всеми нами!
Боже!
Как же я сейчас себя проклинала!
Какой же я была идиоткой!
Захотелось мне напоследок почувствовать, как это — быть свободной, счастливой, любить, проводить время с любимым, — счастливо, беззаботно! На миг хотя бы так хотелось быть счастливой, — и чем все это обернулось?
Господи, — да ведь если бы только для одной меня!
Если бы только я пострадала от злобы Вадима, — тогда бы не жалела ни о чем, тогда все это еще можно было бы пережить! Но ведь из-за меня теперь столько разрушено! Жизни и судьбы самых близких, самых дорогих для меня людей!
Сможет ли Вадим хоть немного успокоиться и дать мне возможность сказать хоть слово? Удастся ли мне вымолить, чтобы он не трогал отца и любимого?
Ради этого я готова была на все… На все, — без исключений! Даже на то, чтобы безропотно принять все то, чем угрожал мне Вадим…
Встрепенулась, тут же подымаясь на ноги, как только тяжелая дверь со скрипом отворилась, впуская вовнутрь ослепительно яркий после долгой темноты свет.
Но, к моему удивлению, на пороге стоял не Вадим.
Бритоголовый высоченный мужик, почти полностью закрывший своими плечами весь дверной проем.
Я не видела его никогда раньше, да и сейчас, пусть даже и понимая, что, конечно же, это человек Асколова и пришел от него и по его приказанию, отступила назад, совершенно рефлекторно, — слишком уж угрожающе выглядел этот верзила.
Он молча схватил меня за локоть, напоминая чем-то Терминатора, с которым и говорить-то абсолютно бессмысленно, — да и о чем мне с ним говорить, все равно он работает на Вадима и ничего не решает. Отпустить меня или не вредить Антону и родителям — уж точно не в моей власти.
— Куда вы меня тащите? — я все же решилась спросить, — он поволок меня по двору, в сторону выезда с участка. — Куда?
От его безжизненного, совершенно ничего не выражающего лица становилось еще страшнее.
Черт, — да с такими лицами во всех криминальных фильмах убивают!
В голове начало мелькать безумное множество разных картин, — и все они ужаснее предыдущих.
Неужели Вадим решил вот так от меня избавиться? Приказал этому своему уроду убить меня и где-то прикопать в леске?
— Приказано, — совершенно без всякого выражения ответил этот робот, созданный из одних мышц, — даже почти не пошевелив губами. Задавать еще какие-то вопросы совершенно бесполезно, — это стало окочательно понятно.
Молча села в машину, в которую он меня запихнул.
Только обхватила плечи руками, сжавшись до невозможности,
,
Стараясь даже не думать о том, чем закончится эта поездка.
Выдохнула, только когда поняла — мы въезжаем в город!
Ну, значит хотя бы какая-то цивилизация, а то воображение уже начало рисовать такие картины, — одна ужаснее другой.
Уже не сопротивлялась и не пыталась ни о чем заговаривать с псом Асколова, когда он остановился у высокого здания модной гостиницы и поволок меня на выход из машины, вовнутрь.
Видимо, мы смотрелись просто жутко — этот урод с совершенно непроницаемым лицом, и я, — с запекшейся на руках и лице кровью, в истрепанном грязном платье, которое еще вечером выглядело так роскошно.