Замерзаю без тебя (СИ) - Гусейнова Ольга. Страница 5

— Расскажи о себе, — попросил Ледриг.

Пожав плечиками, Феля грустно ответила:

— Да толком и нечего. Выросла в приюте; все, что знаю и помню, связано с ним. До десяти лет обо мне заботилась старая Нана, она даже любила меня, внучкой называла, но потом умерла. — Феля отвернулась, тяжко вздохнула, дав понять, что для нее это невосполнимая утрата, и продолжила свою историю: — Училась читать и писать со всеми. Жаль, я такая маленькая и поэтому другие дети со мной почти не играли. Единственной отдушиной были книги. В нашей библиотеке было всего сто шестьдесят семь томов, я их выучила наизусть. Новые книги редко приносили, так, если кто-то из богатых подарит.

— У меня большая библиотека, я собираю интересные книги, она полностью в твоем распоряжении, — мягко предложил дракон, пересадив девушку к себе на колено.

Он был почти счастлив: его сокровище рядом, на душе тепло и на сердце радостно.

— Спасибо, — благодарно шепнула Фелисия.

— Почему ты не ушла из приюта? Не нашла что-то другое? — осторожно поинтересовался Ледриг.

Феля, опять пожав плечами, призналась:

— Страшно было. Все, что я знаю, — это жизнь в приюте. Там все знакомо, привычно. Порой бывших воспитанников встречала, но те по большей части рассказывали о такой беспросветной жути, что даже за ворота было страшно высовываться. Да и куда бы я полетела? Никчемная, неправильная, толком ни на что не способная. Освещать подвалы городской тюрьмы? Мне только там и согласились дать работу… когда я пыталась покинуть приют. Но как жить в тюрьме и работать в подвале? — Фея содрогнулась от воспоминаний. — Мне необходим солнечный свет, много света и тепла. Без них я болею и могу умереть.

Ледриг аккуратно, осторожно, как чрезвычайно хрупкую вещь, приобнял свою малышку, уже не удивляясь, почему она не мерзнет рядом с ним. Ему посчастливилось встретить солнечного мага, и пусть для кого-то это не существенно, а для него больше, чем мог вообразить, больше, чем мечтал.

В объятиях Ледрига Феля сразу успокоилась, откинулась ему на руку и, съев последний кусочек пастилы, по-детски облизала пальцы. И вновь это невинное действие отозвалось в теле мужчины горячим теплом желания, а в голове проявилась мысль и самому порыться в библиотеке. Может есть какое-то заклинание или ритуал: как превратить его феечку в обычного человека или… самому уменьшиться? Ему не важно, каким быть, лишь бы с Фелей. А то ведь со временем она может устать от общения с ним, начнет тяготиться разницей в росте и возрасте, захочет семью и детей, свободы, наконец, а он снова останется ненужным и одиноким.

С мыслью о превращении Ледриг унес заснувшую феечку в свою спальню, уложил на заботливо взбитую подушку и накрыл мягчайшим пледом. А сам долго не мог уснуть, с трепетом вслушиваясь в ее дыхание и ощущая тепло светлого существа.

Утром он проснулся оттого, что феечка легонько двинула маленькой пяткой ему в лоб над правым глазом. Ледриг тихо счастливо рассмеялся, догадавшись, что ночью она перебралась на его подушку и, устроившись возле головы, видит сны, вот и машинально дернула ногой.

Чуть позже проснулась Феля. Они с Ледригом, улыбаясь, обменялись взглядами: она — смущенным, он — веселым. Потом повторилось вчерашнее утро. Фея рванула готовить завтрак и сначала накормила нечистика и верного помощника Шимочку колбаской и нечаянно разбитым яйцом.

Днем Ледриг повел свою феечку показывать столицу и заодно распорядиться, чтобы доставили продукты. Обычно все для дома заказывали Чедвики, а ему оставалось только выразить свои скромные пожелания и оплатить счета. Но князь решил лично представить Фелю поставщикам, чтобы прибавить ей значимости и «озадачить», коль она сама попросила, чтобы не проводить время в лености, пока он будет на службе.

Необычная парочка: высокий мрачный дракон в черном плаще и кудрявая золотоволосая кроха феечка, восседающая на его плече и уверенно держащаяся за капюшон, ожидаемо привлекли уйму внимания. Но оба гордились своими спутниками. Ледриг «нечаянно» забрел в лавочку с украшениями и купил своему сокровищу множество мелких дамских штучек: булавок, бантиков, ленточек и брошей, помня свои впечатления от зеленого бантика из старенькой ленточки. Затем они зашли к сапожнику заказать разную обувку — все же раздевать кукол дракону не солидно и не достойно феи.

Им встретилось немало знакомых князя, надо думать весть о его фее вскоре достигнет короля и разнесется по белу свету. Но что ему слухи и сплетни, досужие суждения? Главное — чтобы Фелисия была счастлива, сыта и довольна. А сама Феля наслаждалась не дарами, а обществом замечательного мужчины. Она делилась с ним впечатлениями от всего, что видела: прохожих, диковинок, животных, повозок, проезжавших мимо. Расспрашивала его о том о сем и с превеликим интересом выслушивала ответы.

А еще Фелисия боялась, дико боялась, что вот-вот надоест такому необыкновенному, уважаемому, умному и состоятельному дракону и лишится его внимания и тепла, а ведь он стал для нее больше, чем… наверное, почти богом. Не из-за всяческих благ и подарков, которыми щедро одарял, нет. Пленяли его теплые серые глаза, в них светилась нежность. К ней, мелкой приблуде, как назвал ее недавно поверенный некого важного барона.

Добрая старая Юнала готовилась к Новому году. Лица людей все чаще озаряются улыбками, глаза горят в предвкушении праздника и новогодних чудес. Ведь даже взрослые верят, что в новогоднюю ночь в дома приходит волшебство.

***

Две недели настоящей сказки — так казалось и столетнему ледяному дракону, князю Ледригу Кьелориту, и юной девушке, дочери феи и джина Фелисии. Скрытый в глубине заснеженного сада княжеский дом, почти незаметная пожилая прислуга, вьюга за окном и искорки солнечных крыльев Фели, мелькавшие то тут то там, — все это создавало ощущение, что они совершенно одни в этом доме, в этом мире, в сердцах друг друга. И никто не сможет потревожить их маленький, уютный и счастливый мирок.

— Куда делся мой солнечный лучик?.. — разносился по дому наигранно зловещий голос Ледрига.

— Ой-ой, — счастливо пискнула Фелисия, усиленно работая крылышками и судорожно осматриваясь, где бы еще спрятаться.

Она так торопилась найти укромное местечко, чтобы в очередной раз не проиграть дракону в совершенно детской, но такой, как выяснилось, забавной и веселой игре в «стражников и разбойников», что стрелой вылетела в холл и словно на стену напоролась.

Посреди мраморно-чинного холла замерла потрясающей красоты женщина: яркая, одетая в шикарные белые меха, идеально оттенявшие ее черные волосы, темно-карие глаза и смуглую кожу. Хороша! Феля невольно сравнила незнакомку с королевой.

— Так это ты? — смоляная бровь красавицы гостьи вспорхнула на высокий аристократичный лоб в высокомерном снисходительном недоумении.

— Н-наверное… — Феля, оробев перед «королевой», расстроенно развела руки в стороны, словно нашкодивший ребенок.

Сложно сказать, какое испытание ее ждало дальше, если бы в этот момент в холле не показался сам хозяин поместья. Великий и ужасный глава Тайного сыска походил скорее на атамана разбойников, хоть и играл роль бравого стражника, когда, замерев за спиной поникшей феечки, холодно приветствовал нежданную даму:

— Жозефина?

Бывшая любовница, претендовавшая раньше на титул и богатства после всеми ожидаемой кончины ледяного дракона, помешала им с малышкой Фелечкой исполнить ее давнюю мечту — поиграть в «стражников и разбойников», ведь в детстве с ней никто не хотел играть. А Ледригу было как никогда весело, он с азартом носился по дому, ощущая себя беззаботным мальчишкой, и много смеялся — сто лет подобного не ощущал. На душе у него тепло, даже горячо. Тем более, завтра Новый год — волшебный праздник. Так почему бы не подурачиться? Не забыть о долге, трудной работе, о дворце с его интригами и заговорами, не порадовать душу с самым близким и родным существом на всем свете?

Увидев, каким затравленным и испуганным взглядом феечка следила за «гостьей», Ледриг с ободряющей улыбкой привычно подставил ей локоть, глазами попросив сесть. И обратил внимание на Жозефину: