Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 12

– Не знаю, Вит! Я ничего не знаю, – запричитала она, усевшись на кровати и обхватив голову руками. – Пока мне приходится прилагать усилия, чтобы спокойно разговаривать с тобой. Не торопи меня…

На тумбочке зазвонил ее сотовый, и Маша, увидев входящий, подскочила с кровати и вышла в ванную. Но прежде чем захлопнулась дверь, Витольд услышал хриплый мужской голос.

– Ну наконец–то! Я уже пятый раз звоню тебе.

В ответ до него долетели какие–то междометия. Даже за закрытой дверью жена опасалась свободно болтать с ухажером. Витольд почувствовал, как свирепеет от досады. Еще минута, и он за себя не отвечает. Он подскочил с кровати, сунул руки в карманы широких спортивных штанов. И, еле сдерживаясь, чтобы не высадить дверь, сжал кулаки и посмотрел в окно. Очень хотелось разбить что–нибудь от накатившей ярости.

«Прилагает она усилия!»

Внизу на площадке Вадим разводил огонь в мангале, а Ленька с планшетом валялся на качелях, лениво одной ногой изредка отталкиваясь от земли.

«Ева где? – мысленно насторожился Витольд. – Может, с Агатой на кухне?» Но в этот момент послышался топот детских ножек на лестнице, и в комнату влетела дочка.

– Мама? – Большие голубые глаза вопрошая уставились на Витольда.

– В туалете, – кивнул он на дверь, решив, что Ева просто дождется, когда выйдет Мэри.

Но девочка бросилась к деревянной двери и затарабанила по ней кулачками.

– Мама! Мама!

Маша, отворив дверь, появилась на пороге. Она обняла дочку, зарывшись носом ей в волосы. Опустила глаза. Даже с такого расстояния Витольд заметил слезы в глазах жены.

Глава 7. Часть 2

Ева обхватила мать одной рукой за шею, а другой по–хозяйски потянула вверх майку.

Витольд не сразу понял, что затевает малышка. Но Мэри догадалась.

– Не сейчас, Ева, – строго наказала она дочери, убирая маленькие ручки и опуская задранную тунику. – Мы с тобой договорились, помнишь?

– Хочу. – Дочка обеими ладошками постучала по материнской груди, а потом положила голову.

Витольд поймал себя на мысли, что больше всего на свете желает оказаться на месте собственного ребенка.

– Тогда пошли спать, а к лошадкам – в другой раз.

Дочка с сомнением посмотрела на мать, перевела взгляд на отца, потом снова сосредоточилась на груди Мэри и сделала выбор.

– Лошадки, – решила Ева, заглядывая в глаза матери, а потом поворачиваясь к отцу. – Хочу к лошадкам.

– Пойдем, котенька, – тут же согласился Витольд и шагнул к дочке, опустился рядом на корточки. – Зови Леню.

Ева, радостно вереща, понеслась вниз к брату. А Мэри улыбнулась через силу.

– Сейчас деда разбудит, – недовольно поморщился Витольд. – Потом крику не оберешься.

– Он не спит, – хмыкнула жена и раздраженно заметила: – Наверное, в памяти всех своих баб перебирает. Интересно, а Лида знает?

– Мне наплевать. Давай поговорим о нас. Я вернулся насовсем и больше на дам повода, – мрачно заверил Витольд. – Не гони меня, как собаку. Хочу жить с тобой и детьми.

– Не дави, пожалуйста. Слишком много сейчас навалилось.

– Ты всегда можешь рассчитывать на меня, – хрипло добавил он, замечая круги под глазами и потухший взор.

– Я подумаю, – слабо покачала головой Маша и уже собралась выходить, как Витольд остановил ее.

– Подожди. – Он протянул ей карту «Виза»: – Забери, Эльза погорячилась.

– Ах, это, – небрежно бросила Мэри и сунула карту в сумочку.

Витольд катался с дочкой по кругу на гнедой кобылке Мелиссе и уже который раз мысленно возвращался к пресловутой карте. Какая сумма там скопилась? Он начал переводить деньги Мэри, почти сразу же как вернулся из Парижа и понял, что Мэри настроена решительно. Но рядом ластилась разбитная Инна. Ночные клубы, рестораны и модные тусовки. Надо же все попробовать! Живем только раз! И он пустился во все тяжкие. Из джентльменского набора секс–наркотики–рок–н–ролл он не жаловал только наркоту. Витольд напряг память, вспоминая, когда именно начался в его жизни молодежный период. Почти два года назад. Двадцать два месяца. Умножаем на семьдесят тысяч рублей ежемесячных добровольных алиментов. За это время, если Мэри не тратила ничего, должно скопиться чуть больше полутора миллионов.

«Внушает!» – мысленно поразился Витольд.

Он посмотрел на жену, одиноко стоявшую около изгороди. Русые волосы Мэри колыхались на легком ветерке.

– Мама! – закричала Ева. И Витольд заметил, как жена словно отряхнулась от тяжких мыслей и радостно помахала.

«Что ее беспокоит? Явно не мое возвращение. Что все-таки происходит? – снова поинтересовался сам у себя Витольд. – Нужно от жены поганой метлой всех мужиков гнать. И выяснить подробности о Лидке. Какого черта ей понадобилась младшая сестра?! Увезу в Барселону. Потом охрану приставлю. Вовремя вернулся, а то, случись что с женой, никогда бы на эту суку не подумал. Выпала из головы, да и из жизни тоже. А если Лидка права и никого не убивала, кто тогда пришил Марка? И как это топорное расследование отразится на Мэри? Глупейшая затея. Только Лидка может подставить близких людей в угоду своим глупеньким целям».

Маша наблюдала, как по зеленому полю, усыпанному одуванчиками, медленно вышагивает Мелисса, неся на себе крупного мужчину и маленькую девочку. Притихшая Ева горделиво вытягивала шею и радостно гладила лошадь по гриве. Большой ладонью отец обхватывал дочку, прижимая к себе. Маша вспомнила, как в возрасте Евы эти же сильные руки подхватывали ее и кружили, вспомнила, как с этих ладоней хохоча прыгала в воду.

 «Витольд, чтоб тебя! – выругалась про себя Маша. – Идеальный для всех, кроме меня. Единственный и неповторимый. Всю жизнь рядом. Обещавший вечную любовь и отбросивший в сторону, как ненужную вещь. Почему ты так поступил, Вит?»

Она перевела взгляд на небо, где на голубую гладь надвигалась большая черная туча. На душе стало горько и тревожно.

– Мама! Мама! – закричала радостная Ева и замахала руками. Маша повела ладонью и улыбнулась дочери, а подняв глаза, наткнулась на довольную улыбку мужа и взгляд победителя.

«Как же все просто. Вернулся, признался в любви и попросил не выгонять. Еще и браслет подарил. Пообещал свозить в Барселону. И все возвратилось на круги своя, как так и надо. Может быть… Но не со мной».

Витольд подъехал к изгороди.

– Еще кужок! – потребовала Ева.

Пришлось согласиться. Он чувствовал тепло маленького тельца, прижавшегося к нему, радость и счастье Евы били через край и передавались всем окружающим. Даже Мэри, застывшая около изгороди, освободилась от тяжких дум и улыбалась дочери. Мелисса брела по кругу и в какой–то момент повернулась спиной к изгороди, Витольд посмотрел на дальний луг, где белого мерина водили на длинной корде. В седле восседал Ленька, напряженно держась за уздечку.

«Хорошо, что мерин уже старый, не взбрыкнет, – про себя отметил Витольд. – Животные чувствуют страх и норовят одержать верх».

Мелисса, пройдя полкруга, повернула, и Витольд увидел, что теперь жена разговаривает с каким–то мужиком. Тот что–то рассказывал, возбужденно жестикулируя. А Мэри весело щебетала, явно польщенная вниманием собеседника.

«Номер три, – отметил про себя Стрельников. – Не похож на «паркового» и «стадионного». И на Владика тоже не похож».

Пятками он слега сжал бока Мелиссы, и та перешла на более быстрый шаг. Ева взвизгнула и зашлась смехом. Витольд остановил лошадь прямо около жены и передал ей дочь.

Малышка принялась тут же делиться впечатлениями. Она явно не испугалась стоявшего рядом человека. Значит, знает, видит не в первый раз. Стрельников выпрыгнул из седла и лукаво поинтересовался:

– Может, сама прокатишься, Мэри?

– Я боюсь, – пробурчала жена.

– Попробуйте, Машенька, – влез придурок, стоявший рядом. Обычный худощавый мужичок в камуфляже, с жидкими патлами, собранными в хвост. – Мелисса у нас лошадка добрая.