Копия моего мужа (СИ) - Джокер Ольга. Страница 10

Мы выходим на улицу и садимся в автомобиль. Моё представление о больнице и докторах только что окончательно перевернулось. Возможно доброжелательность врача была не более чем благодарностью за уплаченные деньги, но всё равно мне было тепло и совсем не страшно, несмотря на то, что никто из близких больше не держал меня за руку.

***

В торговом центре на Ленинском проспекте полно людей. Мы заходим в первый попавшийся магазин и рассматриваем кроватку. Я смотрю на лиловую, Вика — на чёрную.

— Я так и знала, что у тебя отсутствует вкус, — кривится она, глядя на мой выбор. — Мы берём эту, Лера. Времени возиться у меня нет. Ты же знаешь на кого я работаю.

В её голосе столько гордости, что мне становится смешно. Она напирает на меня, говорит, что даже не станет рассматривать лиловую кроватку, а я ощущаю, что задыхаюсь от её напора. Поэтому при первом удобном случае, пока Вика не видит, выхожу из детского магазина и сажусь на лавочку. Пусть берёт то, что хочет. Всё равно мой выбор никого не интересует.

— Лера!? Не могу поверить, что это ты! — восклицает знакомый голос откуда-то справа.

Я поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на давнего знакомого Тимура, который был частым завсегдатаем его ночного клуба.

— Иракли! Рада тебя видеть.

— Ты как вообще? — парень присаживается на скамейку рядом со мной и сочувственно смотрит мне в глаза.

— Держусь, — слабо улыбаюсь, но получается паршиво.

— Ты молодец. Скоро малыш родится. Будет для тебя приятным воспоминанием о Тиме.

Улыбка сползает с моего лица, потому что я впервые думаю о том, что помимо Тимура этот ребёнок будет похож и на Рустама. И это пугает меня больше всего на свете.

Я хочу спросить, почему Иракли не смог приехать на похороны, ведь они с Тимом вроде как дружили, но в этот самый момент из магазина выходит Вика и быстро перебирая ногами направляется в нашу сторону. На красивом личике неприятная злобная гримаса. Она тычет в меня своим острым ноготком и выкрикивает на весь торговый центр:

— Ты хочешь, чтобы он казнил меня, да? Этого ты добиваешься, мелкая дрянь?

Иракли виновато пожимает плечами и спешит ретироваться. Машет мне напоследок рукой, оставляя один на один со злобной и разъярённой Викторией.

— От тебя одни неприятности, Лера! Куда не плюнь — все вокруг вертятся вокруг тебя. Даже Рустам и тот разгребает после тебя и твоего муженька то дерьмо, которое вы наворотили!

Она тут же замолкает, словно сказала что-то лишнее.

— Повтори! Какое дерьмо разгребает Рустам? — поднимаюсь с места и смеряю её своим взглядом.

— Я и так сказала много того, чего тебе не следует знать. Но я, пожалуй, повторю. Не рыпайся, Лера. От тебя исходит слишком много проблем.

Глава 11

— Повтори! Какое дерьмо разгребает Рустам? — поднимаюсь с места и смеряю её своим взглядом.

— Нет уж, сказала А, говори и Б! — перехватываю Викторию за кисть руки и крепко сжимаю.

О проблемах в бизнесе Тимур никогда не заговаривал. Я не лезла в его финансовые дела, а он и не делился. Я просто знала и была уверена в том, что мой мужчина со всем справляется. Думаю, что заметила бы какие-нибудь изменения в качестве нашей жизни, но их просто-напросто не было. Оставался единственный вариант — Тим хорошо скрывал свои проблемы от меня, чтобы я не нервничала. И это было вполне в его духе.

— Я не могу, Лера, — невозмутимое лицо Виктории нервно дергается. — Знаю только то, что возникли сложности. Только ты это… не говори Рустаму, что знаешь об этом.

Гонор в её голосе убавляется и теперь я чувствую над ней превосходство. Нужно давить, пока есть шанс хоть что-нибудь узнать.

— С чего бы мне молчать? — внимательно смотрю на неё, но хватку не отпускаю.

— С того бы, что ты вообще находишься у Тахирова на птичьих правах, — её лицо багровеет от злости и Виктория вновь становится прежней озлобленной мегерой. — Благодари, что тебя не вышвырнули тебя на улицу, а пожалели и дали крышу над головой.

— Если я и буду благодарить, то явно не тебя.

Вика фыркает, резко выдергивает свою руку и поворачивается в сторону детского магазина.

— Пойдем, Лера. Вдруг твою лиловую кроватку уже купили.

***

Когда мы возвращаемся в особняк Тахирова за окнами темно. Сейчас вообще темнеет рано — не за горами приближение зимы. Солнце спряталось за горизонт, дует прохладный ветер. Я выхожу из машины и кутаюсь в куртку. Настроение на нуле, меня одолевают странные мысли, которые внедрила в мою голову Вика. Какие проблемы были у Тимура я могла только гадать — узнать что-либо у помощницы Тахирова показалось для меня непосильной задачей, а от мыслей, что придется один на один разговаривать с Рустамом меня хорошенько потряхивало.

— Пойдем в дом, нас ждут на ужин, — выкрикивает мне в спину Виктория.

— Я догоню.

Мне хочется прогуляться по просторной территории особняка и побыть наедине с собой и своими мыслями. Как ни странно, но Вика не спорит. У нас с ней что-то вроде временного перемирия — не знаю, как надолго её и меня хватит, но в машине мы ехали молча, в спокойной почти дружелюбной обстановке.

Я прохожу по дорожке выложенной брусчаткой и делаю глубокий вдох, чтобы сдержать накатившиеся слёзы. Совсем я стала сентиментальной в последнее время. Часто думаю о Тиме и о том, что было бы, если бы он поехал по другой дороге или вовсе задержался на работе подольше. Но он торопился. Ко мне. Внезапная догадка приходит в голову так резко, что я пошатываюсь, перестаю контролировать свои движения. Голова кружится, тело не слушается. Я опираюсь плечом о дерево и глубоко дышу.

Если у Тима были проблемы в бизнесе, то что если его смерть была не совсем случайной? Что если ему помогли отправиться на тот свет? Чушь, мы же не в девяностых живем! Глубокие вдохи и выдохи помогают справиться со своими эмоциями. Решаю, что подумаю об этом не сейчас, позже, потому что ребёнок внутри меня взволнованно толкается, а я и так пережила слишком много стрессов. Всмотревшись в небо, усыпанное звёздами, мысленно передаю привет своему мужу, а затем неожиданно слышу тоненький жалобный писк откуда-то из кустов.

Писк похож на то, как плачет маленький котёнок. Прислушиваюсь, сворачиваю с дорожки, тихонько ступаю по сырой земле и иду чётко на звук, который с каждым моим шагом становится всё отчётливее. Я заранее знаю, что не смогу оставить животное плакать в одиночестве. Скорее всего во мне просыпается материнский инстинкт, либо я думаю о том, что крошечный подарок с небес послал для меня Тим, чтобы я не грустила.

Включив на телефоне фонарь подсвечиваю себе дорогу. Замираю на месте, когда вижу у дерева маленького серого котёнка, который и ходить-то толком не умеет. Лежит на земле в одиночестве, попискивает и трясется от страха и холода. В области грудной клетки сильно щемит от жалости к нему.

— Эй, малыш, где твоя мама? — сажусь на корточки и протягиваю к нему руку.

Шерстка мягкая, пушистая. Хочется взять его на руки, прижать к себе и согреть. Я несколько минут подряд зову кошку-мать, но понимаю, что это напрасно, поэтому беру котёнка на руки и расстегнув куртку прижимаю к себе. Тонкий писк тут же прекращается. Он трётся об меня, нюхает, нуждается. Ну не могу же я оставить его на улице умирать?

Поэтому я пробираюсь в дом украдкой, заранее зная, что мне не поздоровиться, если Тахиров узнает о животном. Слышу в гостиной голос Виктории и Рустама, незаметно, словно воришка, пробираюсь на носочках в свою комнату. Закрывшись на замок выдыхаю. Расстёгиваю куртку, смотрю на серую мордашку и понимаю, что у котёнка ещё не раскрылись глазки. Словно почувствовав чужую обстановку, котёнок вновь начинает жалобно пищать.

— Тише-тише, малыш! Ты, наверное, совсем голодный… И чем же мне тебя кормить?

Я осторожно кладу пушистый комочек на свою кровать, выхожу из комнаты и невозмутимо спускаюсь вниз по ступеням. На кухне от одного блюда к другому мечется Ира.