Копия моего мужа (СИ) - Джокер Ольга. Страница 3

— Задам тебе встречный вопрос, Лера. Уверена ли ты, что хорошо знала своего мужа?

Я не выдерживаю и поднимаюсь с места. Цокая каблуками прохожу по ламинату и останавливаюсь прямо напротив него. В ноздри ударяет непривычный запах парюма с нотами табака и кедра. Грубее и ярче, чем был у Тима. Поднимаю голову вверх, потому что рост Рустама значительно выше моего. Он возвышается надо мной огромной нерушимой скалой — чуть шире в плечах, чем Тим, но в целом — идентичный, такой же.

— Тимур был прекрасным мужем! — выкрикиваю я. — Любящим и заботливым. И если ты намекаешь, что он обманул меня, то ошибаешься. Я знала своего мужа, да. Прекрасно знала.

Он переводит свой взгляд на мой живот, и я впервые вижу на его непроницаемом лице живые эмоции. Челюсти сжимаются сильнее, брови недовольно хмурятся, а чёрные непроницаемые глаза, кажется, еще больше темнеют.

— Ты беременна?

Глава 3

— Ты беременна?

— Разве это имеет какое-либо значение? — гордо вскидываю подбородок и жадно рассматриваю каждую его черту лица.

Крупный нос как у Тима, губы с чёткими гладкими контурами точно, как у Тимура, и даже чёрные глаза с длинными ресницами и те как у покойного мужа. Лицо словно отображение в зеркале собственного брата, один в один. Не знаю, что находится под одеждой и схожи ли у них тела, но ксерокс на лице в их случае сработал на ура.

— Здесь задаю вопросы я, — отвечает твёрдым голосом Рустам, словно недоволен моим ответом.

— Да, я беременна! — хочу ответить с вызовом, но голос в конце дрожит и получается не слишком убедительно. Даже как-то жалко.

За те двадцать четыре часа ожидания приговора от Тахирова, меня посещали разнообразные мысли. Самая страшная из которых — оставить ребёнка в детском доме, пока я не встану на ноги и не смогу обеспечить ему нормальную жизнь. Роды уже на носу — срок плавно перевалил за тридцать восемь недель, а я так и не определилась с тем, как мне жить дальше и что делать с жильем. Если только Рустам даст мне шанс остаться в доме, я смогу найти работу, я подыщу няню и обязательно все улажу, чтобы мыслей таких больше не возникало.

— И что ты собираешься делать дальше? — хмурится сильнее Тахиров.

— Я не знаю. Вернее, знала, пока ты не появился в моей жизни и не разрушил в ней всё!

Он ухмыляется. Неприятно так, злобно, словно я для него посмешище, придворный шут. А я в этот самый момент отчётливо сожалею о том, что вместо Тима умер не он. Не он врезался в грузовик с цистерной, не он разбился в лепёшку. Не его тело вырезали по кусочкам и складывали словно пазл, чтобы во время похорон сделать цельную картинку, от которой не было бы так страшно, как в реальности. Но мне было страшно, несмотря ни на что. Страшно, холодно и невероятно одиноко.

— У тебя есть пять минут, чтобы собрать самые необходимые вещи, — проговаривает Рустам.

В голове творится полнейший сумбур, множество вопросов так и остаются не отвеченными. Я понимаю, что моё время истекло и медленно поворачиваюсь в сторону лестницы.

— Жду тебя в машине, — коротко бросает Тахиров мне в спину.

Я слышу его удаляющиеся шаги. Слышу, как хлопает входная дверь и останавливаюсь на первой ступени ведущей на второй этаж. Зачем он ждёт меня в машине? Отвезёт до метро? Зароет где-нибудь в лесу? От последней догадки тело покрывается неприятным липким потом. Можно попробовать сбежать через чёрный ход, но куда я с животом-то. Рисковать невинным ребёнком не хочется, поэтому я плетусь на второй этаж в нашу спальню с Тимуром и достаю из шкафа дорожный чемодан.

Я всё мечтала, что, когда ребёнок появится на свет, мы полетим в Таиланд подальше от холода, зимы и слякоти. Проведём там все зимние месяцы, уединимся с природой, познаем гармонию и прилетим в столицу умиротворенные, счастливые и загорелые. Стала присматривать билеты заранее, но как говорится: «Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах».

С собой я беру действительно самое необходимое — детские вещи, которые я купила накануне, свою одежду, альбом с фотографиями из интерната и подаренную бабушкой заколку из жемчуга. Когда спускаюсь на первый этаж, то натыкаюсь там на здорового амбала, который без слов забирает у меня сумку и идёт на выход.

Я в последний раз окидываю взглядом свой родной дом и смахнув скупую слезу выхожу на улицу. За изгородью стоит три чёрные машины, словно сюда приехал минимум президент со своим кортежем. Если в машинах сидят такие же амбалы как и тот, что идёт со мной рядом — план бежать от них теперь кажется мне каким-то смехотворным.

Меня проводят к той машине, которая стоит посредине. Открывают дверцу, и я сажусь в светлый кожаный салон. Осмотревшись по сторонам понимаю, что возле меня сидит сам Рустам. От неожиданности вжимаюсь в закрытую дверцу и ощущаю, как тело становится ватным — ни двинуться, ни пошевелиться больше не могу.

— Куда мы едем? — спрашиваю, глядя на его профиль.

— Ко мне, — отвечает невозмутимо Тахиров.

Глава 4

— Куда мы едем? — спрашиваю, глядя на его профиль.

— Ко мне, — отвечает невозмутимо Тахиров.

В салоне автомобиля повисает немая тишина.

— Что прости? Зачем мне ехать к тебе? И почему, в конце концов, я не могу остаться в своем доме? — вопросы так и льются из меня потоком.

Водитель резко трогает с места, я провожаю взглядом удаляющийся из виду любимый дом и понимаю, что это должно быть навсегда. Слышится негромкий мелодичный звук входящего сообщения и Рустам достает из кармана свой мобильный.

Сердце стучит так громко и часто, что кажется разоврётся от напряжения. Хочется хорошенькое встряхнуть холодную невозмутимость Тахирова, выбить из него хотя бы каплю человеческих чувств и добиться какого-нибудь ответа. Мне не страшно, нет. Просто я хочу хоть какой-нибудь ясности в том, что сейчас происходит.

— Слишком много вопросов, Лера, — Рустам по-прежнему сидит и спокойно смотрит в свой телефон.

— Я буду жить у тебя? — кажется нужно задавать ему минимум вопросов, на которые можно получить ответ либо да, либо нет. Вдруг сработает?

Тахиров кивает и протягивает руку в мою сторону. От этого жеста я почему-то дергаюсь. Кажется, что он хочет меня коснуться, но он всего лишь кладёт телефон на сиденье между нами и я выдыхаю.

— Да, ты будешь жить у меня, — отвечает Рустам.

Он меня жалеет что ли? Почему просто не выставил на улицу?

— Почему я не могу остаться в своем доме? — задаю ещё один вопрос.

Прощай любимая кухня, любимая ванна с гидромассажем и удобная кровать с ортопедическим матрасом, которую я подбирала специально под себя. Во мне уже начинают просыпаться нотки ностальгии по тому месту, где я хоть и недолго, но была счастлива.

— Не люблю слишком болтливых женщин, — произносит Рустам. — Дом в Дергаево выставлен на продажу.

Вот и всё. Коротко, ясно и без каких-либо объяснений. Моя интуиция была права — свой дом я видела в последний раз.

Мы едем к пункту назначения молча. Я всё ещё бросаю на него короткие взгляды, поражаясь внешнему сходству с Тимуром, отчего моя рана на сердце становится только глубже, болезненнее. Мазохизм какой-то.

Мать Тахировых приезжала на похороны неделю назад. Сильно горевала насчет утраты сына. Говорила, что Тим был её любимчиком, несмотря на то, что в родном Каспийске у неё осталось ещё пятеро детей разных возрастов. Показывала фотографию мальчишек, где им всего по семь лет и рассказывала о том, что часто, даже во взрослом подростковом возрасте путала ребят. Я тогда слабо улыбнулась, не веря в то, что родных детей можно перепутать. Подумала, что должно быть сложно помнить подробности из прошлого, когда у тебя семеро детей. А теперь я прекрасно её понимаю. Ещё как понимаю.

Когда все три автомобиля въезжают на территорию элитного коттеджного посёлка я наконец осознаю, почему Рустам решил продать наш с Тимуром дом в Дергаево и почему он не нужен ему. Он кажется убогим сараем по сравнению с дворцом у которого мы останавливаемся. Амбал из соседней машины, который помогал донести мне сумку, сейчас галантно приоткрывает дверцу и протягивает мне свою огромную лапищу, чтобы я могла выбраться наружу.