Я беременна, мальчики! (СИ) - Черно Адалин. Страница 21
— Войди в меня, пожалуйста, — задыхаюсь от стыда, но все же шепчу столь порочные слова.
И Мирон входит, одним резким толчком, до самого упора, растягивая меня под себя, и вырывая из меня стон боли.
Я впиваюсь в его плечи ногтями, между ног все горит и жжет, возбуждение уже готово раствориться, рассеев волшебный момент происходящего. Но мужчина замирает и начинает судорожно покрывать мои губы быстрыми поцелуями.
— Тише, малыш, тише. Тебе нужно привыкнуть ко мне. Может быть больно некоторое время, это нормально, — хрипло выдавливает он из себя, будто давится этими словами и ему больно их произносить. — Сейчас я побуду в тебе еще чуть-чуть и ты привыкнешь, — он проводит языком по моей щеке, слизывая слезу, о которой я и не догадываюсь.
Когда мои глаза успели стать влажными?
— Вот так? — спрашивает парень и легонько двигается во мне, облизывая при этом мои губы. — Так? Как, Ева?
Я прислушиваюсь к собственным ощущениям, уже нет того огня, но жжение никуда не пропадает, зато теперь мне приятно чувствовать себя наполненной, это так странно и необычно.
— Все хорошо, — я провожу рукой по его скуле, челюсть Мира напряжена настолько, что он мне кажется каменным. Идеальный мужчина высеченный из гранитных пород. Глаза, которого закатываются, стоит только ему услышать мои слова.
И Мир сразу же начинает двигаться.
Сначала медленно, плавно, неторопливо, но с каждой минутой его движения становятся все приятнее, все быстрее, я расслабляюсь и сама не замечаю как начинаю двигать бедрами в такт ему, подстраиваясь, принимая его в себя.
Мирон закидывает мои ноги к себе на плечи, растягивая меня по новой. Внутри от такого острого и глубокого проникновения начинает что-то сжиматься, я часто дышу, чувствую, как на мой лоб и грудь скатываются капельки пота. Обнимаю мужчину, движения которого ускоряются в каком-то неимоверном темпе, Мир вздрагивает, погружаясь в меня до основания, и, кажется, я слышу его тихий стон. Такой мягкий и беззащитный, слово он страдает от боли. Все во мне отзывается на этот звук и я сжимаюсь вокруг члена Мира, подрагивая и дрожа всем телом. Я кончаю и с хрипом произношу его имя.
— Мирон… — протяжно повторяю опять, задыхаясь. Я по-прежнему не могу справится с поглотившим меня удовольствием и не сразу замечаю как напрягается мужчина.
Не понимаю как, но чувствую, что между нами словно опускается завеса. Настоящая стена разделяющая нас.
Я начинаю дрожать от холода, ничего не понимая.
Мир коротко целует меня в губы, словно успокаивая, накрывает одеялом и быстро спрыгивает с кровати.
Я хочу спросить его, куда, но язык словно прирастает к небу.
— Я быстро, малышка, после такого мне срочно нужно покурить.
Что за бред? Он же не курит.
Мир по-прежнему голый, разворачивается и уходит, словно сбегает. А я хочу закричать, но не могу. Язык все так же не шевелится, а разум никак не может начать работать, чтобы подсказать мне, что же пошло не так. Что я сделала не так.
Глава 19
Ева
Мир возвращается, когда я уже хочу встать и выйти. Мне надоедает лежать и ждать непонятно чего, поэтому когда Мирон заходит в комнату и забирается ко мне, прижимая к себе, я не упускаю возможность и спрашиваю:
— Почему ты ушел?
Слова звучат как-то сдавленно, да и обстановка никак не хочет разряжаться.
— Курил, — Мирон прижимается губами к моей спине и легонько ведет по ней щекой, а я не могу не думать о том, что он не курит.
— Ты не куришь, — возражаю я и жду… боже, я не знаю чего, но ожидаю его ответа.
— Не курю, — соглашается он. — У меня даже сигарет нет. Но они есть у Кира, и я взял одну. Не переживай ты так, я просто могу покурить после секса, но не испытываю зависимости. Честно.
Его слова звучат убедительно, и я даже готова ему поверить, но… но я не могу. Мирон… тот Мирон, которого я знала, о котором по крупицам собирала информацию. Я не кстати вспоминаю фразу, брошенную Киром: “Мирон никогда не возьмет в рот сигареты”.
— Я что-то сделала не так? — дрожащим от волнения и обиды голосом спрашиваю у парня. — Скажи мне.
— Все хорошо. — Его рука скользит вверх по моему животу, добирается до груди и задевает чувствительные соски. — Ты совершенная, Ева. Давай отдыхать, — он притягивает меня ближе и утыкается носом куда-то в район шеи.
Я пытаюсь уснуть, но гулко бьющееся сердце и мелкая дрожь не позволяют сделать этого. Не знаю, сколько лежу так, но мне таки удается уснуть. Пусть под тревожные мысли и полное непонимание происходящего, но я в объятиях любимого человека и это успокаивает.
Я просыпаюсь одна. Чувствую это сразу, поэтому подрываюсь и сажусь на кровати. Мотаю головой в поисках присутствия парня, но подушка давно выровнялась, не оставив ни единой вмятины, а на часах только семь утра. Он не спал со мной? Я быстро встаю с кровати, натягиваю на себя вечернее платье, бросаю чулки в сумку и смотрю в зеркало: косметика размазалась и единственное, что я могу сделать — умыться и стереть все следы с лица. Именно этим я и занимаюсь ближайшие пять минут, после чего тихо отворяю дверь и прислушываюсь. В доме тихо, но это только нервирует. Мирон снова оставил меня одну? А Кир? Где Кир?
Я спускаюсь по ступенькам и натыкаюсь на широкую мужскую спину. Делаю пару шагов вперед и замечаю чашку с кофе у него в руках. Я так сходу даже не могу сказать кто это.
— Доброе утро, — лепечу едва слышно, заставляя парня повернуться и улыбнуться. Мирон.
— Доброе, — парень улыбается мне и спрашивает: — Кофе?
— Не откажусь.
Я хочу сесть на стул, но Мирон не дает, обхватывает меня за талию и усаживает на барную стойку, устраиваясь у моих ног.
— Хочу тебя, снова, — шепчет где-то в районе моего уха и целует меня в шею. Больно впивается в нежную кожу и проводит языком по мочке, вызывая россыпь мурашек по телу.
Он плотно прижимается ко мне, поднимает платье и придвигает к себе за ягодицы, проводя по спине руками. Я дрожу от его ласк и запускаю руки в жесткие мужские волосы, притягивая парня ближе и утопая в его объятиях.
— Ева, — тихо шепчет он. — Грязная девочка Ева, — он ловит мой подбородок губами и целует его, сжимает меня в своих руках, а после резко отстраняется, упирается руками о столешницу и смотрит на меня так, что я тут же сжимаюсь.
Парень осматривает мои оголенные бедра и кружевные трусики, выглядывающие из-под платья. Его взгляд темнеет, а челюсти сжимаются так, что я слышу скрип зубов. Мирон переводит взгляд на меня, и я замираю. Смотрю в его темные глаза и жду… подсознательно уже знаю, что он скажет, но втайне еще надеюсь, что все будет не так.
— Ты так наивна, Ева, — он мотает головой и прикрывает глаза. — Тебя так легко обмануть.
Парень отрывается от меня и отходит, а я спрыгиваю со столешницы и натягиваю платье почти до колен.
— Зря ты сделал это, Кирилл, — я высоко задираю подбородок и смотрю прямо в его глаза. — Зря полез ко мне. Тебе самому не противно?
— А тебе? — тут же отзывается он. — Не противно представлять меня, когда тебя трахает моя копия? Не противно желать другого, наивно полагая, что хочешь его? Ты же течень, блять, под моими пальцами!
— Хватит! Прекрати, — кричу я и с силой впечатываю руку в его щеку.
— Не прекращу, — парирует парень. — Ни за что! — он подлетает ко мне и снова вжимает в стол, тянет не себя и зло рычит: — Не прекращу, потому что ты хочешь меня.
— Нет, — упрямо мотаю головой. — Нет, — толкаю его в грудь, но он продолжает стоять на месте. — Уйди, господи, уйди. Оставь меня! — я бьюсь руками о его грудь, и он отпускает меня.
Отходит на несколько шагов, сжимает руки в кулаки и смотрит на меня исподлобья. Его грудь вздымается от шумного дыхания, а сам парень, кажется, выточен из камня, настолько он напряжен.