Имперский граф (СИ) - Усов Серг. Страница 45

Это будет долгая и весьма кровавая вражда. Такая, что однажды уже почти уничтожила семьи Нугаров и Домегов.

- Ну, чего тебе, - сдерживая себя, не произнёс, а прорычал Кай.

- Мы просим тебя поесть, муж наш, хотя бы немного, - тихо произнесла Рода, сказав "мы", она дала понять мужу, что не одной только своей волей она к нему явилась.

- Ты разве не видишь, что тут полно еды? - Кай подошёл к столу, на котором стоял очередной, принесённый во время его сна, поднос с едой, и сошвырнул его на дорогой глаторский ковёр.

Рода стояла не шевелясь, смотря на лужу вина, растекающуюся кроваво-красным вином. Произносить ещё какие-то слова, она не решалась.

- Иди, - после долгого молчания, произнёс Кай, и, когда она, поклонившись, уже выходила, тихо добавил, - К ужину выйду.

В отличие от остальных варварских и диких государств континента, где за иные преступления и проступки могли казнить даже членов семей правящих домов, республика Растин была просвещённой державой, и казни, широко и часто применявшиеся в отношении обычных граждан и, тем более, рабов, в отношении представителей девяти правящих древних торговых семей, были запрещены законом.

Но и возможное предстоящее пожизненное изгнание мужа на один из островов в Диснийском океане, почти в полусотне лиг от Растина, где была расположена их летняя вилла, воспринималась жёнами, пока ещё, верховного дожа, как катастрофа.

Если изгнание состоится, то им больше никогда не посещать ни театров, ни гладиаторских боёв, ни скачек на ипподроме. Они не смогут больше, проезжая в открытых паланкинах по городу, ловить на себе завистливые взгляды граждан, слышать восхищение их драгоценностями и нарядами.

А, главное, никто больше не будет добиваться их внимания, льстить им, интриговать, пытаясь добиться у них благосклонности и оттереть от них своих соперников. Потому что, вместе с мужем, и они потеряют власть, пусть и не официальную, но от того не менее действенную.

Эгина, как старшая жена, узнав от Роды, что их муж и повелитель всё же немного пришёл в разумное состояние, тут же деятельно взяла лично на себя подготовку к ужину.

Она знала, что её Кай совсем не привередлив в еде, порой даже не замечая разницы между какой-нибудь зайчатиной, тушёной в синезийском вине, или тушёной в вине из Линерии, но никогда не позволяла себе расслабляться и относиться к своим обязанностям старшей хозяйки дома легкомысленно.

Сама выросшая и воспитанная в одной из богатейших семей Растина, она привыкла всегда строго следить за тем, чтобы всё делалось самым лучшим образом. А это было не так-то и просто - особняк Кая Шитора больше напоминал дворцовый комплекс, пусть и не гигантских размеров, но требующий неустанного труда почти семи десятков рабов и рабынь.

Ещё раз перечислив помощнику управляющего, какие продукты и специи он должен будет докупить на рынке, она вышла во двор, где присела на каменный бортик небольшого бассейна, в котором плавали разноцветные рыбки.

- Если ты не против, я возьму на себя подбор цветов и гирлянд, - предложила Сюра, вторая жена, присаживаясь с ней рядом, - А тебе, может, немного отдохнуть?

Сюра, которая так и не смогла зачать от Кая ребёнка, давно перестала быть для Эгины соперницей. Их отношения были вполне дружескими, что редко встречалось среди жён глав семей.

- Спасибо, Сюра. Буду признательна, - улыбнулась ей Эгина, - Может, пообедаем с тобой вместе?

Они старались вести беседу, тщательно обходя всё то, чем в действительности были заняты их мысли.

Эгина часто думала о попавшем в плен к варвару сыне. Впрочем, первые тревоги уже прошли - главное, что он жив и здоров, а остальное можно будет решить деньгами. К его же длительным отсутствиям, она давно привыкла. Кенгуд с шестнадцати лет часто отправлялся с караванами судов и на Валанию, соседний материк, и вдоль берегов Тарпеции. Такова судьба наследников глав семейств - прежде, чем осесть в Растине, возглавить обширные тоговые предприятия и войти в Совет дожей, надо было научиться многому и многое повидать.

Её муж Кай, в молодости, плавал даже к берегам Алернии, материка, находящегося на другом краю Талареи.

- Ты ведь свою младшую горничную сослала на птичник? Никого на её место ещё не подобрала? Мой секретарь просит за свою жену. Может, посмотришь на девку, вдруг она тебе подойдёт? - Сюра опустила ладонь в воду бассейна и смотрела, как рыбки мечутся вокруг её пальцев.

- Пусть придёт ко мне перед обедом, посмотрю. Если чистоплотная и воспитанная, то возьму, - равнодушно пожала плечами Эгина, - Сюра, мы ведь обе с тобой, на самом деле, не об этом сейчас думаем?

- Не об этом, - вздохнула вторая жена, - Но что толку обсуждать то, что мы изменить не в силах? Можно только надеяться.

- Это я ничего не могу изменить, - не согласилась Эгина, - Мой брат и так на стороне Кая, а вот твой дядя вертит носом, вынюхивая, к кому лучше пристроиться. Ты бы съездила, поговорила с ним и со своим братом, он всё же наследник, и его мнение тоже немало значит.

Хотя, формально, всю политику Растина определяли девять древних семей, основавших город и республику, в реальности, некоторые новые, более многчисленные и богатые семьи имели на принятие решений влияние не меньшее, чем они, а иногда и большее.

Это в каком-нибудь варварском королевстве деньги, хоть и значили много, но даже король, там, не мог купить себе за деньги верности своих подданных, храбрости своих солдат и даже любви своей жены. В Растине же всё было цивилизованно и разумно устроено. И тот, у кого было больше денег, имел и больше прав на верность и любовь.

Все жёны Кая были, пусть и не из семей-основательниц республики, но, всё же, их родственники были достаточно богатыми и влиятельными, чтобы их мнение нельзя было не учитывать.

Сюра хотела что-то ответить, и, понятно было по её виду, что ответ будет безнадёжный, но в этот момент перед ними на колени упал подбежавший помощник привратника.

- Хозяйки, - обратился он в пространство между Эгиной и Сюрой, не рискнув вызвать гнев одной из них, обратившись к другой, хотя порядок требовал обращаться к старшей из жён, - Там прибыл господин Болз.

Женщины переглянулись и, давно изучив друг друга, убедились, что обе они подумали об одном и том же - прибытие подставившего их мужа идиота, всё же, как нельзя, кстати.

- Сюра, - отбросив политес, сразу же перешла на командный тон Эгина, - Иди, скажи, чтобы проверили готовность малой гостиной, - вторая жена, кивнув, тут же быстрым шагом пошла ко входу в центральное здание особняка, - Ты, - обратилась она к рабу, - Проводи командующего в приёмную, скажешь ему, что его скоро примут. Бегом!

Сама Эгина устремилась приводить себя в парадный вид. Не важно, что Болз теперь не тот человек, которому она должна выказывать уважение. Всё равно, при любых гостях, хозяйка дома не должна появляться одетой в повседневную одежду. К тому же, ей ещё предстояло идти к мужу - известить о прибытии командующего она обязана лично. Раз уж Роде удалось привести его в чувство, то и ей это будет сделать возможно.

Вид мужа, сидевшего, откинув голову, на диване, его посеревшая кожа, его ввалившиеся покрасневшие глаза и неаккуратная причёска, заставили Эгину расстроиться.

Выданная за Кая замуж без своего согласия, за годы совместной жизни, она крепко привязалась к нему. Пусть эта привязанность и была не следствием любви, а, скорее, следствием общих интересов и осознанием общности и взаимозависимости их судеб, она была от этого не менее крепкой.

- Я же сказал, что выйду к ужину! Чего ещё вам надо? - всё также грубо, но уже без ослепления яростью, спросил Кай.

- Прибыл командующий Болз, - кротко, наклонив голову, произнесла Эгина.

Она некоторое время наблюдала, как её муж от изумления не мог даже вдохнуть, потом ещё какое-то время выслушивала брань в адрес командующего. Наконец, Кай выговорился и, кажется, окончательно пришёл в себя.

- Хорошо, я сейчас подойду. Где он? В приёмной?