Спору нет! (СИ) - Волкова Светлана. Страница 19

«Интересно», – хмыкнул про себя Цесаркин и прошел еще немного, оказавшись напротив стеклянного перехода, соединяющего фабрику и заводоуправление.

Денис словно замер на месте, прекрасно понимая, что нашел зацепку.

«Вот оно! – сам себя похвалил он за решение осмотреться на месте. – Земля под переходом, изуродованная вбитыми в грунт стойками, принадлежала племяннику-инвалиду. – Тут договором аренды вряд ли отделаешься, – подумал Цесаркин, внутренне ликуя. – Вот он, шанс вмешаться в работу фабрики и заблокировать ее деятельность». Прикидывая последствия такого варианта, Денис засмотрелся на сверкающие от чистоты окна переходной галереи и мысленно крякнул:

«Придется сносить!»

А потом инстинктивно перевел взгляд на движение внутри подвесного коридора. Из здания фабрики в стеклянную галерею выскочила молодая женщина в шифоновом платье, просвечивающем на солнце. Она напомнила Денису Нину Тарантуль. Гордо посаженная голова с высоким хвостом изнакомое платье.

«Ты совсем помешался на Арахне, – сам себя отчитал Цесаркин. – Везде она мерещится!» Но пришлось на полуслове прекратить внутренние нотации. Девушка, почувствовав, что на нее смотрят, сначала просто покосилась на стоявшего на парапете мужчину, а потом остановилась, пристально вглядываясь.

«Трахни в бок меня медуза!» – мысленно выругался Цесаркин. Чуть выше него,отделенная лишь стеклом и расстоянием в десяток метров, застыла пораженная Нина Тарантуль. До невозможности красивая и растерянная.

Денис на какой-то миг почувствовал себя гордым рыцарем, прибывшим издалека за своей нареченной, томящейся во вражеском замке. И тут же пресек глупые мысли. Конечно, замок, то есть фабрика, оставался вражеской территорией, и на прекрасную принцессу Нина тянула, но вот насчет невесты уже перебор. Никогда им не стать даже друзьями. А жаль! Сама по себе Арахна оказалась самой интересной из всех знакомых женщин. Да и самой красивой тоже. Он уставился на подсвеченную солнцем фигуру, любуясь точеными ногами и округлыми бедрами, отчетливо просматривающимися через ставшую прозрачной ткань. А потом застыл на месте, пораженный смущением на лице Арахны. Но вот она словно пришла в себя и, раздраженно топнув ногой, удалилась.

Цесаркин, радостно рассмеявшись в голос, спрыгнул с пандуса на газон и поспешил к машине. Он легко спускался с небольшого склона, весело прокручивая в голове неожиданную встречу. Поравнявшись с цветочной «телегой», Цесаркин небрежно щелкнул сигнализацией, и серебристый Галендваген пронзительно пискнул в ответ.

– Молодой человек, – окликнула Дениса маленькая щуплая продавщица. – Купите своей девушке цветы!

– Обойдется, – пробурчал он себе под нос и дал по газам.

– Вот козел, – незлобливо всплеснула руками продавщица, глядя вслед удаляющейся машине с черной разъяренной пантерой, красующейся на запаске.

Весь путь до офиса Денис злился. На себя. На Шурку, на Нину. Почему-то,когда предложили купить букет, он, отмахнувшись, подумал о Шурке, а представил Нину. И снова увидел ее растерянное лицо.

«Похоже, мадам Тарантуль на время отстегнула свои стальные яйца», – мысленно усмехнулся он. И тут же понял, что Нина вовсе не алчная щука, а принципиальна до мозга костей.

«Зачем ей понадобилось выходить замуж за деда? Почему он никому не представил Нину как свою жену? Такие люди, как Арахна, не станут тратить даже год своей жизни на ухаживания за чужим стариком,дабы заполучить его собственность. Нужно узнать всю подноготную этой странной женщины и понять наконец, с кем мы имеем дело!»

«Что это было? – у самой себя поинтересовалась Нина. – Что случилось, моя хорошая, что ты изволила застыть аки соляной столб, увидев придурашливого внука? Тоже мне, нашлась жена Лота», – мысленно усмехнулась она, силясь прогнать куда подальше образ Дениса Цесаркина, стоявшего на парапете в серо-голубых, идеально отглаженных брюках и белой рубашке.

«Красивый черт, – про себя сокрушалась она. – Но не по твою душу! Во-первых, он враг, а во-вторых, родственник Кости Цесаркина и прочих неадекватных личностей. А в – третьих, – попробовал вмешаться внутренний голос. – В-третьих – тоже враг», – прервала диалог Нина и попробовала сосредоточиться на работе. Итак, клиенты из Новосибирска прислали рекламацию на партию гобеленов из серии «Города мира». Как получилось, что на мозаиках венецианского собора Сан-Марко вдруг оказались черные, а не золотые нитки? И сам собор теперь смотрелся словно сарай какой, а не главный храм Дожей. Нина с самого утра ругалась с техническим директором, лично бегала в цех смотреть на нитки в станке и, так и не поняв ничего, поспешила к себе, по дороге хладнокровно решив повесить все издержки за брак на производство и отдел закупок. И только эта дурацкая встреча с Цесаркиным вывела ее из себя. Заставила затрепетать сердечко, надежно спрятанное под толстой броней равнодушия и цинизма. Глубоко вздохнув, на ватных ногах, Нина ввалилась в комнату отдыха для випов и рухнула в кресло. Потянулась к лежавшей на столе пачке и, достав сигарету, прикурила. Потом, затянувшись, словно в последний раз, она сунула пахитоску на край пепельницы и, тяжело поднявшись, дохромала до кухонной зоны и, поставив чашку в кофемашину, ткнула в заветную блестящую кнопку. Со стрекотом и гулом из чрева аппарата полилась черная ароматная жидкость. Нина, вернувшись с чашкой к столу, снова затянулась сигаретой, предварительно смахнув серый столбик пепла в золоченую фарфоровую вазочку, пристроенную Верой под пепельницу. Вообще, вся комната отдыха казалась неким будуаром. Плюшевые кресла и диванчик в стиле ампир – с позолоченными ножками и подлокотниками и сиреневой обивкой, столик на кургузых витых ножках да массажное кресло, позволяющее расслабить в течение тяжелого трудового дня затекшую шею или прихватившую спину. Отштукатуренные стены с псевдоколоннами и лепниной, картины с подсветкой создавали ощущение салонности и куртуазности, за что Нина недолюбливала комнату отдыха и заходила сюда лишь поболтать с Верочкой. Нина снова затянулась сигаретой, пытаясь взять себя в руки, потом через силу глотнула кофе из маленькой чашки. Эспрессо обжег горло, а на глазах выступили слезы.

"Прекрати, – самой себе скомандовала Нина. – Дураненой!"

И неожиданно расплакалась, словно несмышленая малышка.

– Вот ты где! – послышался сзади голос Веры Юрьевны, начальницы и старшей подруги. – А я тебя по всей фабрике ищу... – Она запнулась на полуслове.– Что случилось, Нина? – И обеспокоенно плюхнулась в соседнее кресло.

– Достали меня эти Цесаркины, – будто маленькая, пожаловалась Нина. – Один следит денно и нощно, пришлось вчера вечером звонить Синебокову, а второй норовит кипятка налить за шиворот. Сейчас вон вдоль забора околачивался.

– Который из них? – бросила Вера, закуривая.

– Денис Олегович собственной персоной гуляли по нашему пандусу и тянули шею в сторону фабрики, – хмыкнула Нина, промокая салфеткой глаза.

– Так это по мою душу, – отмахнулась Вера Юрьевна. – Антону земля под фабрикой понадобилась, и он нанял какого-то адвоката в голубом костюме.

– Тогда точно Цесаркин, – пробубнила Нина, допивая кофе. – Про костюм не знаю, а вот брюки на нем серо-голубые. Может, выйти у тети Ани из цветочной лавки спросить? Она могла марку машины заметить.

– Не надо, и так понятно. А где стояло это юное дарование? Куда смотрело? – ехидно уточнила Вера.

– Около галереи, – отрапортовала Нина и с сомнением добавила: – Неужели землю под ней затребуют обратно?

– Умно, – криво усмехнулась Вера Юрьевна. – Я бы и сама так сыграла.

– Вы и сыграли, – подмигнула Нина и рассмеялась сквозь слезы.

– Я немножко предвосхитила события, – фыркнула Рогинская. – Теперь посмотрим, что мой муж предпримет дальше...

– У него в рукаве всего один туз и джокер, – заметила Нина, намекая на оставшиеся два участка.

– И тех нет, – процедила Верочка. – Я с Рогинским тридцать лет прожила и знаю как облупленного. Неужели он думает, что я не смогу просчитать его шаги? – И, строго глянув на повеселевшую Нину, скомандовала:– Подъем, Тарантуль! Нас ждут великие дела!