Купание голышом - Хайасен Карл. Страница 59

– Мне очень жаль, но я не могу тебе помочь. У меня сейчас нелегкий период, – сказал он.

– В смысле?

– Для начала, у меня в голове день и ночь поет странный дуэт – «Полуночный бродяга» в исполнении Эйди Горм и Кэта Стивенса [57]. Это просто замечательные ребята, я не сомневаюсь, но, честно говоря, я готов запихнуть себе в глотку обрез. Хотя бы час благословенной тишины, – тоскливо произнес мужчина, – мне бы совсем не помешал.

Рикка ничего не сказала. У нее бежали мурашки от вида его пустой глазницы, сырой, как пещера.

– Кроме того, – продолжал он, – я почти все время ловлю глюки. Например, я думаю, что на самом деле ты совсем не похожа на «Птичку» Джонсон.

– На кого? – спросила Рикка.

– На жену нашего тридцать шестого президента. Он меня послал во Вьетнам. По-моему, ты выглядишь совсем как миссис Джонсон, хотя я знаю, что это бред. Ты намного моложе, у тебя коричневые веснушки и кудрявые волосы, но когда я на тебя смотрю, я вижу «Птичку».

– Знаешь, кто тебе нужен? Доктор.

Одноглазый ухмыльнулся, и Рикку обожгло: а ведь до того, как он сошел с ума, он был потрясающе хорош. Даже сейчас она ощутила слабость в коленках.

– Вполне возможно, – сказал он, – что я умираю.

– Ни в коем разе, капитан.

– Было время, когда я с радостью ухватился бы за такую возможность, – признался он. – Выследить твоего бесполезного дружка и притащить сюда на частную вечеринку. И это не банальная месть, нет, всего лишь школьное упражнение по хищничеству. Понимаешь, есть первобытная формула выживания на этой планете, и такие люди, как твой Чад…

– Чаз, – поправила Рикка.

– …обыкновенно с трудом обходятся без сухих носков, зубной нити и кондиционеров. Даже гнусный жалкий браконь-еришка, которого я связал утром, лучше приспособлен к этому миру, чем… Чаз, да? – Мужчина поскреб уши. – Чертово пение, никак не прекращается.

– Я ничего не слышу.

– На прошлой неделе пели Дэвид Ли Рот и Софи Такер [58]. Наверное, в местной рыбешке полно ртути. – Он наклонился и несколько секунд смотрел в огонь. – Так, говоришь, твой кавалер работает тут на болотах?

– Да. Проверяет сточные воды ферм на загрязнение.

– Жалко, что наши с ним пути никогда не пересекались. – Мужчина хмыкнул и вставил стеклянный глаз на место. – Я могу тебя отнести к дамбе. Оттуда мой друг отвезет тебя в город.

– А что потом? – спросила Рикка.

– Лично я направляюсь на запад. – Он протянул ей чашку кофе. – На днях я так проголодался, что слопал карликового гремучника. Обычно я не трогаю змей, но голод не тетка. В общем, только я примерился схватить сосунка, как на меня уставился доктор Генри Киссинджер [59], и язычком раздвоенным этак дерг-дерг! Чертов Киссинджер!

Рикка Спиллман никогда не слышала и о Киссинджере, но вежливо спросила:

– И что же ты сделал?

– Откусил ему башку, разумеется, – ответил мужчина, – а чешуйчатую задницу поджарил на рапсовом масле. Дело в том, что у меня сейчас тяжелый период в личной жизни – совсем не могу находиться там, где шоссе, толпы и вообще человечество. Видит бог, я бы хотел тебе помочь, но пока я пас.

– Ничего, – сказала Рикка, – я что-нибудь соображу, – «Может, история с гремучей змеей – это такой урок эзотерики?» – подумала она.

Словно прочитав ее мысли, мужчина сказал:

– Следуй своему инстинкту, дорогая. Все очень просто.

– Я над этим поработаю.

Загасив огонь, здоровенный отшельник сгреб Рикку и пошлепал через болото. Ему пришлось целый час нести ее под раскаленным солнцем, но он даже не запыхался, достигнув дамбы. На дороге стоял заляпанный грязью джип. У колеса сидел и ждал молодой человек в вязаной шапке и солнечных очках, встревоженный и напряженный.

Капитан поцеловал Рикку в лоб и наказал ей поосторожнее обращаться с больной ногой.

Она поцеловала его в ответ и сказала:

– Спасибо, что спас мою задницу.

Одноглазый лихо отсалютовал:

– Это честь для меня, миссис Джонсон.

Двадцать четыре

Доктор Чарльз Регис Перроне нетерпеливо подпрыгивал за рулем «хаммера», который несся по дамбе. Время от времени он высовывал голову из окна и смотрел в небо, где кишмя кишели вертолеты. Престранное зрелище – они рассекали над Эверглейдс, будто гигантские разноцветные стрекозы.

Чаз ощущал себя героем Рэя Лиотты из «Славных парней» [60] – рыщет как лунатик с дымящимся пистолетом и все думает, настоящий вертолет следует за ним или это ему только чудится. Правда, вместо песни Харри Нильссона из кино в ушах Чаза Перроне гремел Папа Торогуд, вопрошая, кого же он любит.

Идеальная музыка для дороги, но Чаз никак не мог поймать настрой. Он намеревался взять очередной анализ воды и ужасно волновался. Может, есть какое-то безобидное объяснение вертолетам… небесно-голубой, зеленый, красный, белый, опять небесно-голубой.

«Может, охотник или рыбак пропал», – раздумывал Чаз. Правда, в небе не спасательные вертолеты, а частные административные модели – вроде пижонского маленького «Белл 206», который «Фермы Хаммерната» арендовали, дабы перемещать Сэмюэла Джонсона Хаммерната туда-сюда по его владениям. Ред устроил Чазу обзорную экскурсию вскоре после того, как Чаз нанялся работать «кротом», и это был первый и единственный полет Чаза – бреющий, над шахматной доской овощных полей. С воздуха Чаз мог точно проследить путь загрязнения – сетку мелких бурых каналов, что несли зараженные сточные воды из почвы «Ферм Хаммерната» прямо в глотку Эверглейдс.

– Господень канализационный отстойник, – обозвал болота Ред, гогоча за радужными очками, словно дрозофила под ЛСД. Доктор Чарльз Перроне тоже засмеялся – рефлекс подобострастия, – хотя едва ли притворно. Чазу по барабану были и болота внизу, и то, что с ними сделает дальнейший сток удобрений…

«Черт, – подумал Чаз, – еще один!»

Он засмотрелся на вертолет в красную полоску и чуть не нырнул с дамбы. Толчок разбудил Тула, который пробормотал:

– Притормози, дебил.

Чаз живо ткнул пальцем вперед:

– Ты только посмотри!

– Ну, вертушка. И что?

– Да их тут целое стадо!

Тул чихнул и вытер нос волосатой лапой.

– Может, они кино снимают.

Чаз изучал горизонт, и голова его подергивалась. Прямо как ящерица муху караулит, подумал Тул.

– Свалишься на своем драндулете в воду – утонуть не успеешь, а я тебя уже придушу, – пообещал Тул.

– А вдруг они следят за нами? – спросил Чаз.

– А вдруг у рыбки есть сиськи?

– Я серьезно. Боже, видишь вон тот, синий? Прямо за нами! Посмотри в зеркало!

Тул, на которого как раз подействовал свежий фентаниловый пластырь, закрыл глаза.

– Вертушки. Офигеть, – сказал он и тут же снова провалился в сон.

Чаз остановился у водослива, влез в свои сапоги, схватил клюшку и побрел в болотную жижу. Он насчитал в небе семь вертолетов, все кружили на разной высоте. Казалось ужасающе очевидным, что они следили за ним, поэтому Чаз осторожничал и брал пробу старательно и неторопливо. Он изо всех сил пытался вести себя хладнокровно, но изрядно напрудил в штаны, когда небесно-голубой вертолет снизился и завис прямо у него над головой.

Когда Тул снова проснулся, Чаз уже спешил назад по дамбе. Вертолеты улетели.

– Дай сотовый, – попросил Чаз.

– Чё это?

– Мне надо позвонить Реду.

Тул бросил трубку Чазу, потному и багровому от злости. Чаз нажал кнопку вызова офиса в Лабелль и потребовал соединить его с мистером Хаммернатом.

– Где он? На рыбалке? Замечательно, – рявкнул Чаз на секретаршу Реда.

Тул сонно улыбнулся. Рыбалка – прекрасный способ провести день.

Чаз кипел:

– Тогда переключите меня на его голосовую почту.

– Потом перезвони, – посоветовал Тул.