Чашечку кофе, мадам? (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 7

— Да, — кивнула Мадлен. — Пойдемте, мадам, тут за углом нотариус. Если бы я могу помочь несчастному господину Полю, — вздохнула она.

— Вы и так делаете для него много хорошего, — прошептала Кристин, в душе не ведая, почему муж заставил ее заниматься этой ерундой. — Вернемся к вам за акциями? — уточнила она, не желая тратить время на еще одну поездку сюда.

3.3

— Я захватила их с собой, — пробормотала Мадлен и, крепко вцепившись тонкими старушечьими пальчиками в руку Кристин, повела ее к выходу. А когда пресловутые активы стали собственностью Кристин, она сердечно расцеловала старушку и, выйдя на слякотный бульвар, подняла глаза к мрачному и свинцовому небу. Ехать домой не хотелось. Тем более что кроме журналистов, заполонивших всю Сент-Оноре, ее там никто не ждал. Свекровь слегла с сердечным приступом, а тесть и младший брат мужа всегда недолюбливали жену Поля. А собственные родители… Кристин набрала побольше воздуха и, медленно выдыхая, запретила самой себе плакать.

"Потом, все потом", — тяжело вздохнула она, прекрасно понимая, что отец, наслушавшись новостей и начитавшись бульварных статеек, считает ее падшей женщиной. И мать, позвонившая утром, шепотом попросила к ним не приходить. Пока все не утрясется.

"Конечно, — горько ухмыльнулась Кристин, — богатым зятем гордились. А теперь и знаться не хотят!"

Она промокнула глаза, успевшие наполниться слезами, и, оглядевшись по сторонам, поняла, что находится недалеко от метро. Кристин легко сбежала вниз по грязным щербатым ступенькам, купила билет и уже через несколько минут неслась к Лионскому вокзалу, где неподалеку в небольшом особняке с амурами и арочными окнами жила ее крестная.

— Ну и что ты ревешь, Кристинка? — подперев кулачком впалую щеку, поинтересовалась Мари, или тетя Маша, как ее звала Кристин. Браслеты с запястья тут же со звоном переместились ближе к локтю. Многочисленные шармы закачались в разные стороны.

— Из-за меня Поль попал в тюрьму, — всхлипнула Кристин, размытым взглядом рассматривая украшенную елку. На тонких зеленых ветвях гарцевали гусары, порхали балерины в невесомых пачках, сверкали нарядными бусинами замысловатые шары и гирлянды. — Понимаешь, не пойди я пить кофе с этим ублюдком Лоуретти, ничего б не случилось! — тяжело вздохнула она и снова уставилась на елку, дарившую успокоение.

"Все как в детстве. Новый год — волшебный праздник. А значит можно мечтать и загадывать желания!" — подумалось Кристин.

— Как знать, — мотнула коротко стриженной головой тетя Маша. — Твой дорогой Поль виноват уже в том, что не предупредил тебя о настоящем положении дел. Не послал тебе вслед телохранителей. И вообще проявил непростительную беспечность. Одно дело круассанчики в койку подавать и шептать "Мон амур", а другое башкой подумать! — отрезала крестная и тонкими пальцами выудила из пачки сигарету. Закурив, затянулась крепко.

Тетя Маша всегда казалась ей диковинной птицей. Яркий маникюр, выкрашенные в рыжий волосы и чудесная фигура, выдававшая с головой бывшую балерину. Но сейчас, глядя на всклокоченные, торчащие в разные стороны прядки огненных волос, рассматривая строгое лицо и надменный профиль, Кристин могла бы поклясться, что крестная больше всего походит не на райскую птицу, а на злобного и решительного ястреба.

— Что собираешься предпринять? — бросила Мари отрывисто. Заходила по комнате, остановилась у окна и, приоткрыв фрамугу, выпустила колечко дыма. Затем стряхнула пепел в стоящую рядом больше походившую на шкатулку пепельницу и, загасив окурок, решительно вернулась к столу.

— Выручать надо Поля, девочка моя, — прокаркала хрипло. — Тебе нужно подумать, как мужа с кичи достать. Что предпринять самой? А кого попросить о помощи!

Кристин мысленно закатила глаза, каждый раз поражаясь способности тетки применять в разговоре различные русские словечки. Крестная гордилась исключительными знаниями родного языка и даже разобралась в сленгах.

"Полиглот, блин, — выругалась Кристин про себя и пробормотала негромко. — Кого я могу попросить? Его родители и брат и в мирное время изводили нас с мужем своими придирками, а сейчас тем более.

— Не знаю, — отмахнулась тетя Маша. — Подумай! А к этим напыщенным уродцам и обращаться не стоит. У тебя имеются свои ресурсы. Подруги, клиенты, ну я не знаю…

— Сейчас Полю нужны адвокаты, — тяжело вздохнула Кристин.

— Да, — мотнула головой Мари. — Но эта публика любит деньги. А вот денежки печатает "Готье фармасьон"…

— Логично, — понуро кивнула Кристин. — Но, во-первых, я ничего не понимаю в бизнесе, а во-вторых, хорошо бы знать мнение самого Поля. А то я со своими ресурсами и пустой головой пущу под откос его компанию.

— Кристинка, — поморщилась тетя Маша. — По первому пункту подумай сама, перелопать свои записные книжки и контакты в гаджетах, а что касается второго… Тут все просто. Нужно повидаться с Полем и понять, что замыслил наш золотой мальчик!

— Ну да, — кивнула Кристина и сумрачно осмотрела комнату. Остановила взгляд, будто впервые видела на фотографиях в рамочках. Дед, бабушка, маленькая мама и тетя Маша, младшая мамина сестра. А дальше свадебное фото родителей — папа в кителе морского офицера и мама в коротком до колен платье и с накрученными локонами. Дальше фотографии самой Кристин — от хорошенького карапуза до свадьбы с Полем, изысканного мероприятия в родовом поместье в Бретани.

— Мне еще нужно повесить снимки ваших детей, — деловито заметила Мари, ткнув пальцем в свободное на стене место, и Кристин впервые подумалось, что крестная всегда жила жизнью ее семьи и никогда своей собственной.

— Если Поля посадят за убийство…

— Пока еще никто не умер, — рыкнула тетя Маша. — И адвокаты должны настаивать на самообороне, поняла?

— У Лоуретти есть снимки, где я… где меня…

— Ерунда! — отмахнулась Мари. — Хороший адвокат все вывернет наизнанку и заверит, что так и было. А кстати, — мотнула головой она. — Я, кажется, поняла, как тебе повидаться с Полем. Хочешь?

— Конечно, — не раздумывая кивнула Кристин. — Но кто меня пустит в тюрьму?

— Балда, — хмыкнула тетя Маша. — Он еще не в тюрьме, а в комиссариате. А там… — она прошлась ладонью по выбритому затылку, лишь на секунду задержав пальцы на татуировке — Бог солнца давным-давно улыбался смертным со спины Мари, уютно расположившись где-то на седьмом позвонке. Худая рука потянулась за телефоном. Снова звякнули браслеты.

— Андрэ, — хрипло и томно позвала тетя Маша по-русски, как только ей ответили. — У меня к тебе маленькая просьба, — добавила она с придыханием и обронила небрежно: — Должна буду.

Трубка молчала несколько секунд, а затем разразилась громоподобным хохотом.

3.4

— Ты знаешь, что я хочу! — пробасил кто-то, и Мари, смело выдержавшая паузу, усмехнулась. — У меня есть взаимовыгодное предложение, Андрэ, — возвестила она и сразу перешла к делу: — Помоги двум влюбленным, мон ами, — не попросила, а приказала она.

— Ты имеешь в виду… — услышала Кристин раскатистый бас.

— Да, — оборвала его тетя Маша. — Помоги им, пожалуйста!

— Ну-у-у, — протянули в трубке. — Твои обещания дорогого стоят, Мари, — хмыкнул неведомый Андрэ и что-то пробурчал лениво. Кристин не расслышала.

— Ясно, — кивнула Мари. — Ты сегодня последний день на службе, а потом уезжаешь в отпуск. Небось с какой-нибудь молодой курочкой? В Куршавель?

— Нет, моя дорогая! — снова взревел Андрэ. — Я еду в Марсель вступать в наследство после смерти отца. Хочешь, поехали со мной? Проведем Рождество вместе.

— Заманчивое предложение, — фыркнула Мари. — Через пару часов мы с племянницей будем проезжать мимо. Надеюсь, ты сможешь уделить нам минутку, — проворковала она.

В трубке снова замолчали.

— Не больше пяти минут, Мари, — рыкнул Андрэ. — И лучше приехать после восьми вечера. Обычно до десяти у нас небольшое затишье…