Ветреный (СИ) - Лав Агата. Страница 29
Впрочем, неважно кто из них. Главное, что я окончательно надоела Антону до того, как стало заметно мое положение. Я боялась за ребенка и напрягалась, стоило ему только переступить через порог дома. Боялась его массивного сильного тела, вспышек агрессии или голодного желания. Я научилась прятаться от него, буквально теряться в комнатах большого дома. Научилась одним коротким взглядом определять его настроение и ювелирно подбирать правильный тон, если разговора с ним было не избежать. Будущий ребенок стал самой главной целью моей жизнью и вдруг оказалось, что я могу всё ради него.
Даже могу совладать с Антоном. Ведь нет никого сильнее женщины, которая готовится стать матерью.
Муж просто-напросто выдохся. Устал играть в домашнего тирана и, на мое счастье, нашел другую, с которой старые фокусы работали и доставляли удовольствие. Так что Антон просто-напросто выбросил меня, как ненужную вещь, и вычеркнул из своей жизни.
Я плакала от счастья, когда провела первую неделю без него. Хотя вздрагивала по ночам, потому что все-таки ждала, что муж передумает или вдруг вспомнит, что в его доме была Ангелина, которую ему хочется назад. Но постепенно дни копились и я привыкала жить одна. Привыкала к нормальным заботам и будням и привыкала не вспоминать.
Только вот сегодня появился Ник и моя привычка пошла прахом.
Я ведь помню всё, как вчера.
Особенно его.
Глава 35
Мой день начинается со сборов в женскую консультацию. Я надежно отбрасываю мысли о Нике и собираюсь на второе УЗИ. Улыбаюсь как дура, потому что сегодня мне скажут пол ребенка: мальчик или девочка. Я буду рада в любом случае, но я точно не из тех мамочек, которые не хотят знать кто у них до самих родов.
Я хочу.
Буду придумывать имя, разговаривать с малышом, покупать одежду в роддом. Я до сих пор не верю, что внутри меня маленькая жизнь, что она там есть. Иногда мне кажется, что меня заперли где-то в психушке и все это — моя иллюзия. А потом мне на руки прыгает Данька и я оживаю. Возвращаюсь в реальность и понимаю — не иллюзия, не плод моего воображения.
Антон выставил меня без ничего: без одежды, денег, украшений, не дал забрать даже косметику. Единственное, что он сделал в конце — дал водителя, чтобы тот отвез меня к сестре. Первое время мы жили у нее, а потом поняли, что нам нужно переезжать. Съезжать с отличного района, чтобы не столкнуться с Антоном. Мы променяли хороший район на хрущевку и у нас остались деньги на жизнь. Марина устроилась на работу, а я сидела с Данькой, потому что в садик ему еще рано.
— Ая, — кричит Данька и подбегает ко мне, обнимая за ноги.
Я улыбаюсь и присаживаюсь на корточки. Рассказываю ему, что иду смотреть на маленького ребеночка внутри животика. Даня еще маленький, но он кивает так по-взрослому, будто все понимает.
— Уверена, что не хочешь никому рассказать? — спрашивает сестра, когда я возвращаюсь к зеркалу.
— Кому? — я усмехаюсь. — Антону? Сказать, что я беременна и сидеть взаперти? Нет уж, спасибо, — я отмахиваюсь и подвожу губы помадой.
— Я не об Антоне.
— И где мне его искать? — я не рассказала сестре, что видела Ника пару дней назад. Смолчала и не стала ничего говорить, чтобы не слушать нотации о том, что я должна сказать. Не должна. Ребенок мой и точка.
— Ты же виделась с ним.
Я замираю с кисточкой у губ, разворачиваюсь к сестре и смотрю на нее, пытаясь понять откуда она знает.
— Что? — восклицает она. — Ты себя в зеркало видела тогда? Как будто призрака увидела, но счастливая, Аля.
— Перестань, — я отмахиваюсь. — Случайно столкнулись на улице. Что я должна была сказать? Я беременна, но не уверена, что от тебя?
— Ты уверена, Аля.
— Нет.
— Да.
— И почему же ты не рассказала Вадиму о беременности? О том, что у него есть сын? Ты хранишь эту тайну два года, почему не найдешь его и не расскажешь?
— Это другое, — уклончиво отвечает сестра.
— Нет, это то же самое.
Я знаю что надавила на больное, но и она не должна была упоминать о Нике. Я и так сомневаюсь, думаю, что должна была сказать, расставляю по полочкам “за” и “против”.
Я добираюсь в поликлинику несколько часов из-за пробок, которые спровоцировал снег. Несмотря на это я успеваю к своему времени и даже прихожу чуть раньше.
Захожу к доктору после предыдущей посетительницы и здороваюсь, после чего ложусь на кушетку и с замиранием сердца жду УЗИ.
— Папочка не будет с вами? — зачем-то спрашивает врач и все, что я могу мотнуть головой.
Чувствую прикосновение геля к животу и жду датчика, но в это время дверь распахивается и доктор говорит:
— Молодой человек, вам кого?
— Я отец, — слышу до боли знакомый голос, а затем вижу Ника.
Он осторожно подходит к кушетке и останавливается за спиной врача, смотря на мой живот. Я чувствую, как сердце начинает биться быстрее, Ник смотрит на меня, оценивает, проходит колючим взглядом по моему телу и останавливается на лице. Мы смотрим друг другу в глаза, но наш зрительный контакт разрывают слова доктора:
— Папочка, идите к мамочке за спину, присядьте и смотрите вверх, там будет видно вашего ребеночка.
Ник подходит ко мне, присаживается на корточки, и я чувствую, как на мои плечи ложатся уверенные горячие ладони. Он чуть сжимает мое тело, а затем я слышу тихий шепот:
— Я с тобой, Ангел.
Я смотрю на экран, куда указывает доктор. Нам показывают ручки, ножки, головку, мне кажется, я даже различаю носик, хотя понимаю, что на самом деле ничего там не вижу.
— У вас мальчик, видите? — я счастливо киваю и чувствую, как по щеке пробегает одинокая слеза, которую тут же стирают заботливые руки Ника.
Я не могу поверить в то, что он здесь, рядом, со мной. После всего, что произошло, после того как я вернулась к Антону, Ник все еще рядом. Я встаю и он отпускает меня. Доктор записывает результаты УЗИ, говорит, что с ребенком все хорошо, он здоров. Я забираю карточку и выхожу в коридор, где Ник помогает мне надеть пальто и шапку.
Держась за руки мы выходим на улицу и только сейчас я решаюсь нарушить молчание:
— Ник…
— Он мой? — он перебивает меня и не дает сказать.
Задает вопрос, которого я ждала и боялась. Боялась, потому что не знала что отвечать. Да и сейчас едва ли знаю. Я отвожу глаза, но Ник хватает меня за подбородок и вынуждает поднять на него взгляд.
— Отвечай.
— Я не уверена.
— О, ну да. Ты же ушла к мужу. Как я мог забыть, что к этому прилагается и секс тоже, — он выплевывает жутко обидные слова, которые режут по душе.
— Да, Ник, все именно так и есть, — я вырываюсь и пытаюсь обойти его широкую фигуру, но он не дает: хватает меня за руку и разворачивает к себе.
— Мы не договорили.
— О, ну да. Я должна покаяться? Сказать, что все было не по любви? Или что он меня насиловал?
— Я надеялся, что ты соврешь, — Ник усмехается, а я не узнаю его.
Даже там, в отеле, он был все тем же хорошим Ником, да, старался изо всех сил, показывал себя с худшей стороны, но я ведь видела его взгляд, помню, как он смотрел. И вижу то, что сейчас. В его глазах застыла боль, отчаяние и злость. Я больше не вижу там того же дикого желания и воздыхания.
Мы изменились. Оба.
Я перестаю вырываться и просто расслабляюсь, ожидая, когда он ослабит хватку. После я склоняю голову ему на плечо, утыкаюсь лбом в его куртку и говорю:
— Я устала, Ник. Я больше не хочу бороться. Ни с тобой, ни с Антоном. Отпусти меня. Пожалуйста.
Глава 36
Я разучилась доверять.
Вот и весь ответ. Даже не хочу пытаться или давать себе новый шанс. Я не видела от мужчин ничего хорошего, даже если всё начиналось мило и красиво. Или неправильно, как с Ником. Поэтому я больше всего на свете желаю, чтобы он просто исчез, перестал волновать кровь и терзать пустыми надеждами.