Холмы Фэйри: Дэстини (СИ) - Суббота Светлана. Страница 8

— Э, — вдруг сообразила я, — что предлагаете в обмен на услугу? Чтобы я пошла в клуб.

— Наивная, но не дура и учится быстро, — довольно затопал какаду, — вы же ее не смогли тушкой сделать? Вот так-то. Так что вы нам предложите за услугу?

Два крошечных крылатых человечка отлетели за угол дома, чтобы обсудить ситуацию. Издалека звучало как комариный писк. Я восхищенно покачала головой.

— Пикси. Настоящие! Фэйри говорят правду, значит, им можно верить.

— Ооо, — вдруг всполошился попугай. — Вспомнил. Правду говорят только высшие. А пикси — малый народец, этим палец в рот не клади. Они с тобой считаться будут, только если ты договор с ними заключишь. Только на взаимных обязательствах держится мир в Холмах.

Я знала, что есть высшие фэйри, а есть малый народец — гоблины, лепреконы, пикси. Но не знала, что они так принципиально отличаются. Интересно, откуда Кортесу все это известно. И как фэйри относятся к людям?

— Кортик, а людей совсем не уважают?

Попугай изогнул шею, близко заглядывая мне в глаза, как маленькая пикси недавно.

— Ты серьезно? Хм. Серьезно. Да они других фэйри не уважают, куда уж людям. Дэс, ты вот что, откажись, а? Я с тобой пока останусь, помогать буду. Механизмы там под столом крутить, будто свечи сами собой двигаются. Не связывайся с Холмами, дурное это дело. Обманут тебя, горемычную. Фэйри никогда в накладе не остаются.

Я погладила его по коготку. Хороший Кортик.

— Я один раз, просто спрошу что ему нужно. Вдруг мелочь какая, а деньги сейчас очень нужны.

Попугай щелкнул клювом и начал перебирать мои волосы за ухом.

— Ой, на. Смотри, нежнюльки, ласкуньки, — заверещал вернувшийся паренек.

Девочка порхала и хихикала, держась за живот. Попугай растерянно замер, а я доброжелательно улыбнулась малышам.

— Ласковость и забота нужна каждому, это значит я Кортесу буду помогать, поддерживать и защищать его, кто бы ни противостоял нам.

— Да кому ты нужна, слабая человечка, помогать она будет, на! — вдруг зло заверещал пикси.

— Да Йовилю тому же нужна, например. У нас уже было соглашение, сейчас опять спрашивает. Значит, именно я и нужна. Или мистер Йовиль для вас не пример? — твердо сказала я.

Пикси переглянулись. Привереда в шортах так и остался чем-то недовольным, а вот девчушке я понравилась.

— Ты за денюшки зовешься? Мы тебе лепрекона сдадим, противного, на, но богатенького. Он клады прячет как белка сумасшедшая. Везде-везде. Ты в клуб сейчас с нами к Йовильруху пойдешь, а лепрекон потом тебе про клад расскажет. Хорошая сделка, на, бери, ласкуша.

В клуб мне все-равно нужно было пойти. С лепреконом я понятия не имела что делать, но Кортик молчал. Поэтому я согласно кивнула.

Мне протянули маленькую ладошку и торжественно проговорили условия. Вроде бы все правильно. О мой палец невесомо хлопнули, и его окружило золотистой пыльцой.

— Лепрекона зовут Махоуни, он живет на вокзале, под левой зеленой лестницей, на. У нас все честно, мы — деловые, — важно сообщил мне паренек. И махнул зубочисткой, отгоняя вьющуюся вокруг меня подружку. — Теперь, вперед, человечка! Нас ждут.

Я одернула платье, поправила тюрбан. Надеюсь, что выгляжу хоть чуть-чуть солидно. И зашагала за полетевшим вперед пикси. Попугай так и не слез с моего плеча, он на удивление устойчиво держался, даже перестал сильно сжимать когтями. С другой стороны неуверенно спустилась девочка-пикси, несколько минут ерзала, но молчала, а, успокоившись, что ее не гонят, осведомилась.

— А зачем, на, Йовильрух вас к себе зовет? Вы его тоже ласкаете?

Задремавший Кортик упал с плеча, еле успев зацепиться лапами за ткань. И ошарашенно кряхтя, повис на мне головой вниз, как летучая мышь.

— Соглашения между мной и другими персонами — строго конфиденциальны, — весомо сказала я, помогая птице забраться обратно.

Девочка поскребла голову двумя руками, остервенело дергая себя за волосы и выпуская целый фонтан золотых искорок.

— Ага, — сказала она, — конфиден… Чо это?

Пока попугай пытался объяснить ей суть сохранения тайны, я пыталась предположить, что именно от меня требуется фэйри. И окупит ли его предложение потерю сегодняшнего заработка. Хорошо, что клиент по записи был только один и на глубокий вечер, а то получилось бы отличное начало бизнеса — невыполнение обязательств.

Улица за улицей мы двигались на юг Барлингтона. Прохожих встречалось все больше, на домах красовались небольшие балкончики с выставленными кадками с цветами. Вокруг звучал смех и даже музыка.

Мне пришлось резко останавливаться перед входной дверью, обрамленной, несмотря на ранее утро, сверкающей подсветкой из мелких и крупных лампочек.

— Нельзя так жечь электричество, — осуждающе сказала я. — Представляю какие счета приходят, если целый день лампы горят.

— Они и ночью горят, на — заметила девочка на моем плече, — и не ты за них платишь, ласкуша.

— Нельзя осуждать правила чужого дома, — неожиданно поддержал ее попугай, — если что-то не нравится, промолчи. Иначе однажды не сносить тебе головы.

— Все зубы выбьют, на — поддакнула ему пикси и ощерила острые как иголки резцы.

— Не обязательно, на, — присоединился к разговору подлетевший паренек, — не обязательно зубы или голову, но чего-нибудь лишишься точно, и не всегда сможешь это пережить, человечка.

— Если палец, то сможет, — убежденно заявила девочка.

— А без печени — нет, на, — возразил собрат. — человеки плохо живут без печени!

Пока они спорили, пытаясь перекричать друг друга, я молча потянула за створку двери. И зашла в прохладный холл неизвестного мне клуба со странным названием «Фобия».

— Левая, на? — прогрохотало рядом. И огромная фигура, почти под потолок ростом, поднялась со стоящей у стены лавочки. Парень так оброс мышцами, что первые секунды я приняла его голову за один из бугров. На белой обтягивающей майке вилась надпись: «ХОЧУ отдыхать РАБОТУ делай сам».

— Провидица, — скромно представилась я. И сама удивилась, насколько наряд гадалки добавил мне храбрости в разговоре с людьми. Словно я играла в театре, легко и беззаботно.

— Ты меня видишь, на? — изумился молодой человек и вышел на свет.

Глава 7. Это было странное место

В доме Гебби Брук нам с Эммой иногда счастливилось смотреть по телевизору, как журналисты берут у фзйри интервью. Под вздохи и аханье подружек я с замиранием сердца любовалась чарующими лицами гостей из-за Завесы.

Они всегда были завораживающе красивы. На вид-люди, только какие-то гладкие что ли, с идеальными чертами, плавной речью, надменностью в каждом жесте. У меня сложилось ощущение, что фэйри — большие хвастуны. До недавнего времени я вообще была уверена, что они и приврать не прочь.

Ах, за Завесой у нас удивительно красивая природа. Ах, построенные магией дворцы. Ах, волшебные легендарные звери. Нет, показать не можем. Нет, туристического доступа не дадим. Нет, заявку писать бессмысленно, приглашения высылаем сами.

Иногда сиды (1) присутствовали на заседаниях правительства или позировали с корпоративными бонзами. Гебби вырезала самые удачные по крупным планам фотографии из журналов и обклеивала стены своей спальни. Ездила даже на какие-то фестивали, костюмы шила. Исхудала в выпускном классе неимоверно, до прозрачности, только, чтобы на своих кумиров изяществом быть похожей. Но по мне, худая корова все-равно не лань. Мы, люди, сбиты крепче, это природа, зачем ее насиловать.

А потом отец ее высек, страшно, до беспамятства. Его даже в полицию забрали. Толкают в машину, чтобы увезти, а он кричит: «Пусть поест хлеба! Пусть чертова девка поест хлеба!».

Потом они, вроде бы, помирились, но Габриэлла, наша Гебби, больше не делилась со мной и Эммой планами и мечтами, замкнутая стала, задумчивая. После школы она пошла учиться на социального работника, сиделку. Эмма Клаус решила стать финансистом. А я погрязла в мелких подработках.

Среди многочисленных вырезок, которые делала моя подруга, ни одна не запечатлела лицо, хоть сколько-нибудь похожее на этого парня, стоявшего передо мной. Сероватая кожа, толстые валики надбровных дуг, мясистые губы и узкие глаза, светло-серые, словно вода в озере.