Кукла для босса (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 41

— Можно войти, Михаил Александрович? — жалостливо пропела она и, не дождавшись разрешения, по-свойски вплыла в комнату.

Агафонов почувствовал, как в башке тренькнул тревожный звоночек, и брошенная Ниной фраза обрела совершенно другой смысл.

— У вас пять минут, Дарина Сергеевна, — холодно заметил он, наблюдая, как бывшая любовница вздрагивает и усаживается на краешек стула.

— Миш, прости, — тяжело вздохнула она. — Ну, хочешь, я уговорю Кармигодяна?

— В этом нет нужды, — поморщился Агафонов, но сдержался, не желая распространяться о ссоре с Демьяновским. — Обойдемся как-нибудь, — пробурчал он и добавил жестко: — Если у тебя все, иди работай, Янышева, — впервые в жизни назвав ее по фамилии.

Дана дернулась, будто от удара, и, еле сдерживаясь, пробормотала:

— Я наломала дров, мне и исправлять. Миша, я уговорю его. Пожалуйста, дай мне шанс…

— Ничего не нужно, — криво усмехнулся Агафонов. — Просто держи язык за зубами, дорогая, — выплюнул он последнюю фразу. — Что-то твой словесный понос мне недешево обходится. Еще раз облажаешься, уйдешь в тот же день, поняла?

— Да, конечно, Мишенька, — пролепетала она.

— Михаил Александрович, — скупо поправил он.

— Хорошо, — кивнула Дана, чувствуя, что сейчас сгорит от унижения. — Я попробую уговорить Кармигодяна и доказать тебе, что не просто так прихожу в офис, — добавила она, пытаясь намекнуть бывшему любовнику, что хороша не только в постели.

— Ладно, — кивнул Агафонов, стремясь побыстрее отделаться от назойливой посетительницы, и увидев, как около двери маячит прораб с Метростроевской Муромцев, громко позвал:

— Заходи, Владимир Петрович!

— Не задерживаю, Дарина Сергеевна, — рыкнул он, вовремя сообразив, что Дана и не думает уходить из его кабинета. А как только закрылась дверь, добродушно заметил:

— Пока ты мне не начал рассказывать о проблемах, пришли в офис бригаду отделочников. Хочу в одной из комнат заново обои переклеить. Ну, и там демонтировать кое-что надо, — пробурчал он. — Только не болтливых, лады?

— Конечно, шеф, — кивнул прораб, поняв, о какой комнате идет речь. — Все сделаем в лучшем виде, — и тут же перешел к волнующей всех стройке. — Да там сваи, Саныч, блин… Там панели! Ну, хочешь, сам приезжай и посмотри, — в сердцах бросил он. — Откуда столько брака поперло, ума не приложу.

— А ну-ка, зайди, — проревел Агафонов в трубку.

— Хорошо, — пролепетала Дана и через минуту явилась. Вся такая деловая и строгая. С еженедельником в руке.

— Почему у нас вырос процент брака? — холодно осведомился Агафонов и тут же вызвал Кислицына. Тот, обескураженный, вошел в кабинет и молча положил перед шефом помятый чуть грязный листок.

— Что это? — изумился Агафонов. — Где ты это взял? — взревел, когда увидел фотографию и надпись.

— В туалете, — неохотно бросил Кислицын. — Уже по всем этажам пробежались и все сорвали.

— Узнать, кто это сделал, и уволить, — поморщился Михаил. — Зачинщиков, пособников и исполнителей. Это понятно?

— Да, конечно, — пробурчал Кислицын, по камерам наблюдения отследив, кто сегодняшним утром приехал вместе с шефом на работу. — Работаем, Михаил Александрович, — пробасил сдержанно.

— Спасибо за службу, — кивнул Агафонов.

«Интересно, чья это работа? — мысленно озадачился Кислицын. — Ох, и не завидую я тому идиоту, — хмыкнул он про себя и, вспомнив о письме, пришедшем Еве на почту, спохватился. — Хорошо, что шеф пока не спросил. Нужно срочно найти виновного», — решил он и вызвал к себе для серьезного разговора сисадмина.

Агафонов покрутил в руках злополучный листок, выслушал сбивчивые объяснения Даны и матерные причитания Муромцева и, как только остался в кабинете один, позвонил Еве.

— Поедем домой, девочка, — пробурчал он. — Что-то мне работать совсем не хочется…

— А какие альтернативы? — весело осведомилась Ева. — Я делаю для тебя закладки в договорах. Отмечаю все санкции против Демы. Похоже, ему придется в двойном размере тебе заплатить. Домом он вряд ли отделается…

— Это его проблемы, — хмыкнул Агафонов. — А у меня своих полно, — вздохнул тяжко и снова предложил: — Поедем, малыш, а? Что-то я соскучился…

Ева поймала радостный взгляд непосредственного начальника, приняла ее взмахи руками за поддержку и снова игриво поинтересовалась:

— Так какие у вас проблемы, Михаил Александрович?

— Какие… — пробурчал Агафонов. — Домой хочу, в кроватку, и тебя обнять… Всю… — прохрипел он, больше всего на свете желая увезти ее из офиса.

«Дела? Да хрен бы с ними, — мысленно отмахнулся он. — Подождут… А Кислицын, твою мать, пока найдет автора туалетного творчества», — подумал Агафонов, выскакивая из-за стола и надевая куртку.

— На сегодня все отменить, Оль, — скомандовал он. — Если что-то срочное, я на связи, — добавил сурово и, встретив по дороге в юротдел Кислицына, бросил мимоходом:

— Ищи автора записок, Николаич. И проверь-ка ты Янышеву по откатам.

— Вот, — ухнул начальник службы безопасности. — Еще один снял в туалете на четвертом этаже. Прям напасть какая-то!

Агафонов вырвал из рук безопасника новую прокламацию и, сунув в карман куртки, ввалился в кабинет к Еве.

— Собирайся, — пробурчал глухо и, не получив согласия невесты, полез в шкаф за пальто. — Все, Ксения Олеговна, до завтра, — кивнул он, взяв за руку Еву и ведя ее к лифту.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — пробормотала Ева, войдя в лифт и чувствуя на себя липкие взгляды сотрудников. Со стороны выходило, что двое — биг-босс и рядовая сотрудница — встретились после праздников и решили продолжить начавшееся на банкете знакомство.

— Просто нельзя вот так сразу в работу окунаться, — усмехнулся Агафонов, надавливая на кнопку с надписью «паркинг». — Нам нужно в новом доме освоиться, — заметил он, прижимая ее к себе. — Решить, что нужно докупить. Забрать твои вещи с Ломоносовской. Егоркины пожитки — от Нины. А работа никуда не денется! Тебе вообще положен больничный! Нет смысла геройствовать! — принялся уговаривать он, прекрасно понимая, что, засади он ее дома, и сам сдохнет от тоски в офисе. Я вообще могу дома работать, — заметил, щелкая брелоком. — А тебе отлежаться надо. Желательно со мной. И что тут непонятного, Ева? — возмутился он, помогая ей усесться в машину.

— Что у тебя в кармане? — строго поинтересовалась она. — Я видела сегодня, маркетологи шушукались. Какая-то гадость про меня? — подозрительно насупилась Ева и потребовала: — Покажи!

Агафонов, еще минуту назад считавший себя суперагентом, неожиданно замялся. Но подумав, что Ева может где угодно увидеть похабную листовку, счел нужным показать ее Еве. И мысленно схватился за голову…

«Как она отреагирует? — подумал он. — Нина бы точно закатила истерику. А Ева? Расплачется или рассмеется?»

Но на лице невесты появилась лишь грустная усмешка.

— Это Ева, всем ховаться! Еве хочется иббацца! — продекламировала она, с горечью рассматривая свою фотографию в восточном наряде, будто перечеркнутую грязными стишатами. А затем поморщившись добавила: — Я знаю, кто это написал, Миша!

— Кто? — проревел он, садясь за руль. — Я уволю сейчас всех! Говори! Юлька из производственного? Или кто у нас там еще талантами блещет?

— Глеб Старшинов, — прошептала Ева. — Он когда-то ко мне сильно приставал. Сначала я отшила, а потом, наверное, мои братья вмешались. Старшинов больше не лез, но декламировал похожие стишки. «Это Ева — наша цаца, ей бы в куколки играться!».

— Я понял, — рыкнул Агафонов и, позвонив Кислицыну, заявил: — Проверь Старшинова из отдела продаж. Есть подозрения, что это он. Если все подтвердится, уволить за утрату доверия, — велел Михаил и, подмигнув Еве, завел двигатель. — Пусть работают, а мы поедем трахаться, — провозгласил он.

— Если завтра появятся еще листовки, — хмыкнула она. — Я допишу на них свои стихи.

— Это какие же? — нахмурился он, выезжая из подземного гаража.

— Нужно как-то срифмовать, что мне нравится трахаться, но только с тобой, Агафонов, — рассмеялась Ева и прильнула к его плечу. Осторожно погладила по руке, потом по джинсе на коленке. Почувствовав ее пальчики на своей ноге, Агафонов чуть не заорал от восторга. Он уже который день ощущал себя самым счастливым человеком в галактике и твердо знал, как ему повезло.