Ангельский факультет. (Не) истинная пара (СИ) - Нуар Эрато. Страница 49

– Потерпи, – Рингар приблизился, полоснул чем-то острым. Спину на миг окатило болью, наверное, хлынула кровь. Скаллид шагнул вперёд, не входя в круг, но глядя глаза в глаза, поддерживая, словно желая забрать мою боль себе.

И она действительно отошла, отступила, я только чувствовала, как сзади что-то происходит, словно некая сила не то вливается, не то выливается из меня.

Ректор делал движения, которые мне не были видны, и едва слышно произносил заклинание. Надо мной разрасталось магическое плетение, его узор усложнялся с сумасшедшей скоростью, искрил всеми цветами радуги.

В голове кружилось, Эйва закричала – там, внутри меня. Камни крутились смерчем местного масштаба, отбрасывая яркие блики на тёмные стены. Голос ректора слился в один сплошной нарастающий гул, в полу вспыхивали знаки, но я уже не понимала ни их значения, ни вообще происходящего.

Только ловила воспоминания. Последний бой, последние потери, вся моя жизнь – много жизней – выстраивались цепочкой ярких, правильных картин, совершенно чётко разделяя воспоминания мои и Эйвы.

– Армарос! – скомандовал Рингар, и Скаллид моментально шагнул в круг, ко мне. Ледяные руки сомкнулись, губы коснулись губ, и на этот раз, ощутив, как мир начал двоиться, я доверилась ему.

Сзади что-то подтолкнуло, из спины словно выстрелила пробка силы, я выгнулась, услышав вскрик – голосом, который последние пять лет считала своим. Обернулась, чтобы заметить падающую на руки Жозеффу Эйву.

Камни разом погасли, стих голос ректора. Несколько долгих мгновений оставалось темно и почти тихо – раздавался лишь шорох тяжёлого дыхания.

Я вглядывалась в глаза моего ангела, ловя в них ответный огонь. На его коже вдруг начали разгораться красные прожилки огненных узоров, заполняясь светом, теплом. Прикосновение уже не было таким ледяным и вымораживающим, наоборот, становилось всё жарче, всё горячее.

Внутри что-то откликнулось пульсацией яркого белого света, который вырывался наружу из меня, где-то далеко надсадно и тоскливо кричал страшный голос бывшего мужа.

Не знаю, сколько прошло времени, минуты, дни, тысячелетия слились в одном бесконечном мгновении, в которое я видела глаза, ощущала жар любимого тела и больше ничего вокруг не замечала.

Внезапно снаружи раздался глухой, вибрирующий звук, и вся библиотека содрогнулась.

Я попыталась оглянуться, и только сейчас сообразила, что снова несвободна. Но на этот раз моё тело находилось внутри родного, любимого тела моего ангела. Вопреки всему, что нас разделяло, вопреки страхам и запретам мы слились воедино и, кажется, сияли ясным белым светом, озаряя дальние уголки зала и подбашенные пространства в потолке.

Наверное, ректор снова снял защиту зала – как иначе к нам смогли бы ворваться огромной толпой Жало с Делицией, Агава и ещё десяток-другой оборотней всех мастей?

Замерли на пороге, оглушив тишиной.

– Вот, – выступила вперёд девушка, и я с изумлением узнала Селену. Черты её лица едва уловимо менялись, становясь иными и более величественными.

И с ещё большим изумлением увидела, как побелевший, почти обессиленный Рингар Абели подобрался и отвесил ей лёгкий учтивый поклон.

– Сеньора Морвейн.

На запястье Селены блеснул магический браслет.

– Морвейн? – пробормотала я, непроизвольно пытаясь выбраться из Скаллида. Тот, впрочем, меня не отпустил, и мы превратились в нечто двухголовое, по-прежнему светящееся.

– Рада видеть вас, сеньора Софери, – улыбнулась Селена, пробивая воспоминаниями.

Одна из старших ведьм конклава магов Среднего мира! Мы часто контактировали с конклавом через них, и я наконец-то начала вспоминать!

– Какими судьбами? – удивилась я. Селена вздохнула:

– Конклав был обеспокоен тем, что творится в вашем мире.

«И заслали лазутчицу», – хмыкнул Скаллид. Похоже на то.

– И куда исчезают наши сёстры, – добавила жена Кафриэра, а мне вспомнилась та несчастная, что досталась озабоченному горгулу.

Так значит, Селена не просто так проникла в нашу семью... Ох, бедняга. Спать с нелюбимым подозреваемым ради информации... Да что там спать – заключить с ним магический контракт!

– Ты хоть не привязана к нему?! – вырвалось.

– Привязана, но не необоротно, у меня есть пути отступления. Однако сейчас... вы не могли бы помочь? Конклав не останется в долгу.

Она обернулась, и в ответ откуда-то из-за крыльев и голов вышли несколько оборотней в человечьем виде. Между ними в потоках силы покоились магические носилки.

При виде обездвиженного Кафриэра сердце всё-таки сжалось, выбивая из себя остатки былой привязанности, окончательно возвращаясь в реальность настоящих чувств. Только глаза на его лице были всё ещё живыми, пылающими...

– Запечатать! – рявкнул ректор – я и не подозревала, сколько в нём может храниться ненависти, ярости, гнева.

– В чём помочь? – переспросила я, подозревая, что Селена имела в виду несколько иное, чем запечатывание горгула.

– Лорд Важан... настоящий. Его ещё можно спасти?

Рингар пристально посмотрел на нее, магичка ответила прямым взглядом.

– Иногда... – её голос едва дрогнул, но она не отвела глаз, – когда Кафриэр глубоко засыпал... мы разговаривали. Настоящий грифон боялся натолкнуть его на мысль, что истинный хозяин тела пришёл в память. Но мне... удалось достучаться.

– Нужен кто-то, кто сможет помочь в разделении, – пробормотал ректор.

– Я готова попробовать, – отозвалась Селена с неожиданно мелькнувшей нежностью. – И прийти в себя, и адаптироваться. Не знаю, что получится... но могу немного задержаться в вашем мире.

– В вас говорит магическая связка, – ректор не отрывал проницательного взгляда. Селена качнула головой:

– Нет. Перед тем, как отправиться к Кафриэру, я обезопасилась от любых негативных последствий связки. Моё желание помочь искренне.

– Ладно, – медленно склонил голову Рингар. – Нужен манускрипт или артефакт.

Огляделся, сделал несколько шагов к выходу – ряды магических созданий расступились.

– Прошу вас подождать снаружи, – произнёс тихо, но крылатая свора безоговорочно потянулась за дверь. Сам Абели, кивнув нам: «Сейчас», тоже вышел.

Поддавшись порыву, что по-прежнему зудел в глубине души, я шагнула к лежащему на магических носилках Кафриэру, и как-то незаметно вышла из Скаллида. Но ежесекундно ощущала его присутствие, защиту за своей спиной.

Странно было видеть этого сильного мужчину, ухитрившегося за несколько лет прибрать к рукам чуть ли не половину Верхнего мира – во всяком случае, обзавестись влиянием в Нилаире и Академии, держать руку на пульсе Магического контроля, – обездвиженным. Я заметила магическую нить, которая связывала его с Селеной: похоже, сделка обернулась совсем не той стороной, на которую он рассчитывал.

И ещё одна нить тянулась ко мне. Сейчас я явно видела её, но теперь не чувствовала влияния. После ритуала что-то изменилось, я полностью осознавала и помнила себя, и память Эйвы больше не довлела. И я чувствовала яркий стержень своей силы, намертво сплетённый, спаянный с силой Скаллида. Что бы там ни сделал Абад-Кафриэр, больше оно не имело значения.

– Освободилась... – пробормотал бывший муж, и глаза Селены расширились. Не знаю, как ему удавалось превозмогать действие магической привязки, сковывающей ведьмовской силы. Но, словно преодолевая тысячу притяжений, он всё же сел. Лицо исказилось, всё сильнее проступали чужие, незнакомые горгульи черты. Точнее – знакомые, мы не единожды сражались по разные стороны баррикад!

– Явил истинное лицо. Абад. – Отозвалась я.

– Я любил тебя!

– Настолько, что готов был отдать толпе распалившихся мужиков? – не сдержалась я.

– Ты сама виновата, что... – процедил сквозь зубы Кафриэр и вдруг взвился, метнулся тёмной тенью, сверкая мрачными каменными изломами и тенями.

Отступить я не успела, но передо мной встала стеной крылатая фигура, на этот раз сияющая белым, с редкими чёрными вкраплениями.

Столкнувшись с ним, горгул замер, лицо перекосила судорога, пальцы скрутились, словно желая ухватить, но не доставая.