Фенёк (СИ) - Романова Наталия. Страница 9

Не так уж он и любил это совместное распитие спиртных напитков не за свой счёт, но положение обязывало, и он всегда получал максимум удовольствия, которое мог получить… из подобной поездки.

— Ксюша, а твой номер в гостинице руководства, это тебе поощрение за проделанную работу, так, Маргарита Петровна?

— Да, да, Ксюша, совсем забыла сказать. Таааам, — она многозначительно подняла палец, — решили, что ты заслуживаешь!

— Прекрасно, — только Сергей услышал этот шёпот и улыбнулся ему, — я не могу поехать, у меня семейные обстоятельства, — глядя на Сергея.

— Видишь ли, Ксюша, руководство предприятия прекрасно осознаёт, что у женщин, а в этом отделе восемьдесят процентов работающих — женщины, всегда семейные обстоятельства, поэтому брать с собой болящих детей и ревнивых мужей не возбраняется, а только приветствуется, у тебя есть ревнивый муж?

— Нет, — зло.

— Значит, нет у тебя никаких обстоятельств, — и вышел из кабинета, довольно напевая себе под нос.

«А твой номер будет рядом с моим», — написал по электронной почте и довольно поглядывал, не придёт ли ответ. Ксюша редко, но отвечала. Не в это раз…

Сергей давно решил, что перегибает палку с «ухаживаниями». Ксюша только злилась, а потом и вовсе стала отстранённой и какой-то потерянной. Вообще, она часто была немного более нервной, чем по весне, когда только появилась в поле зрения мужчины.

Был ли тому виной сам Сергей или другие обстоятельства, он не знал, но хотел знать. Беда была в том, что Ксюша, очевидно, избегала своё начальство, порой буквально отпрыгивая к стене, если они случайно встречались в коридоре.

На следующий день женский коллектив дружно усаживался в автобус, Ксюши не было.

— Марго, где Ксюша?

— Далась тебе Ксюша.

— Не смотри на меня так, грамоту ей надо вручить, прислали.

— А переходящее красное древко от знамени ей не прислали?

— Боже, что за пошлости…

— Пошлость — это то, что ты извёл девчонку, не знает, куда глаза девать.

— О чём ты?

— Об оранжерее твоей, Серёжа! Что за детский сад, в самом деле! Я тебя своими руками придушу, так и знай, если доведёшь её до увольнения!

— Она сказала?

— Ничего она не говорила, натуру твою кобелиную знаю… вообще не была уверена, но ты сам подтвердил. Серёга, завязывай с этим идиотизмом, и вообще, завязывай, ничему тебя жизнь не учит…

— Ой, не учит, Марго. Но ты права, заигрался. Всё, завязываю. Так где Ксюша?

— Не поедет она, голова болит у неё.

— Ясно. Ты на автобусе или меня подождёшь? — Марго глянула на Сергея, с минуту помолчала.

— На автобусе я, поболтаем о своём, о женском, к вечеру-то будешь?

— К праздничному ужину приеду.

К ужину он приехал с Ксюшей.

Сам не понял, каким чудом, но он усадил в свою машину притихшую Ксюшу и довёз до базы отдыха на берегу озера.

Корпуса постройки времён Советской власти тянулись вдоль берега или уходили в лесо-парковую зону. Отдельно стоял корпус для руководства. Он отличался благоустроенностью, просторными номерами с отдельным входом и удобствами. Когда-то Сергей сюда приезжал с семьёй, теперь бывал только раз в год, на совместном праздновании. Это было его обязанностью, и Сергей не пренебрегал ею.

Юле было три года, когда Марина, именно в этом месте, потеряла ненадолго сознание, тогда списали на жару — вероятно, это было первым звоночком, на который никто из них не обратил внимания. Когда же её состояние стало стремительно ухудшаться, Марина стала меняться, ускользать сквозь пальцы — предпринимать что либо было уже поздно… Никто не мог с уверенностью ответить на вопрос, что было бы, отвези Сергей в тот день Марину в больницу, возможно, операция тогда ещё была возможна… Но каждый раз находясь в этом месте, Сергей невольно переносился в то лето и корил себя за невнимательность к Маришке.

Если человек не видит ответы на свои вопросы в будущем, он будет их искать в прошлом, как бы бессмысленно это не было.

— Ксюша, — он поставил сумку на ступеньки рядом с дверью в её номер, — я приношу свои извинения за оранжерею, больше я не стану тебя беспокоить… работай спокойно, твоя взяла.

— Спасибо, — она поджала губы и повернула ключ.

Сергей не обернулся и поэтому не увидел, как посмотрела ему в след Аксинья и, вздохнув, закрыла за собой дверь.

Официальная часть с дружеским турниром по футболу, метанию дротиков и прыжкам в мешках длилась один день, вечером были официально подведены итоги, по результатам которого особо отличившихся работников награждали памятными подарками, и был накрыт стол с большим количеством алкоголя.

Следующие два дня работники были предоставлены сами себе, и большая часть кооперировалась на шашлычок под коньячок, несмотря на четырёхразовое питание, и разбредались по территории и за её пределы.

К Марго приехал Василий, и вместе они подбили Сергея отправиться на шашлыки. Уже закидывая сумку через плечо, мужчина увидел Ксюшу, она сидела на видавших виды качелях и задумчиво смотрела себе под ноги.

— Ты одна?

— У меня же нет семейных обстоятельств, — вернула его же слова.

— Хм… действительно, так какие планы у тебя? Почему одна?

— Нет настроения, сейчас посижу и пойду, посплю, наверное. Я устала.

— Устала? Ты отдыхаешь.

— Значит, устала отдыхать.

— Пошли с нами, Ксюша. Будут только свои, я, Маргарита Петровна и её муж.

— Нет, спасибо, я не своя в вашей компании.

— Знаешь, судя по тому, что ты сидишь тут одна, твоё фактически насильственное пребывание в этом корпусе сделало тебе «не своей» и в твоей обычной компании, так что мой долг, как руководителя, скрасить твой досуг.

— Спасибо, не надо, — твёрже.

— Хорошо, — он присел рядом, — не стану настаивать и давить, хотя мог бы. Просто скажу, что обещаю вести себя в дружеских рамках. У нас вроде перемирия, помнишь?

— Угу…

— Помнишь, но не веришь. Зря. Смотри, что у меня есть, — Сергей расстегнул сумку-термос, где поверх контейнеров с салатами, приготовленными старшей дочерью Маргариты, лежали несколько десертов тирамису. — Честно говоря, я для тебя взял, — Сергей сказал это тихо, — хотел отдать… да вот, чего-то постеснялся, опять неправильно поймёшь.

В это время юркая рука в светлой ткани нырнула в сумку и раскрыла упаковку.

— Не знаю, как можно неправильно понять тирамису, но отказываться не собираюсь, — Сергей засмеялся, глядя на Ксюшу, которая с аппетитом уминала лакомство, облизывая губы кончиком розоватого языка…

— Пойдём?

— Пойдём, — согласилась Ксюша, похоже, неожиданно не только для Сергея, но и для себя самой.

Ближе к вечеру, когда всё было съедено, Марго посчитала нужным уйти с Василием, бросая немного осуждающие взгляды на парочку, всем своим видом показывая, что каждого из них ждёт серьёзный разговор.

Сергей почти не пил, да и Ксюша тоже, вечер был уже прохладным, звезды яркими, закрытые только макушками деревьев.

Ксюша что-то рассказывала, Сергей поймал себя на мысли, что он скорее смотрит, чем слушает, но не потому, что ему не интересно то, что говорит Ксюша, а потому, что… он любуется этой стройной женщиной рядом, поворотом головы, тем, как она нагибает голову к коленям, подняв их к груди. Постепенно желание, сильное желание, стало собираться, сгущаться в мыслях и теле мужчине, но что-то удерживало его. Сам перед собой он признавал, что это место было важным для него и Марины и по какой-то иррациональной причине ему хотелось таковым его и оставить.

И, ближе к полуночи, он проводил Ксюшу к номеру и один ушёл к себе, по пути ругая себя за псевдо-рыцарство и обещая, что никуда от него Ксюша не денется.

Сергей вспомнил, как Ксюша взяла в руки гитару, которую он всегда брал с собой на подобные «мероприятия», зная, что настроение всё реже попадает в масть, однако, привычка — вторая натура, — брала верх. Проведя пальцами по струнам, Ксюша улыбнулась, сославшись на маникюр, но Сергей понял, что именно она хотела сыграть, и сыграл сам, слушая чистый, звонкий и невероятно высокий голос девушки. Она пела настолько чисто и глубоко, что Сергей еле-еле не сбивался с нот от удивления.