Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 27

— Люди Манша приветствуют своего айта, айя, — услышала Катя тихий голос Кайнира у своего уха. — Они дают понять, что примут его решение как волю Великой Матери и Великого Отца, и никто не посмеет роптать. Айя, если что, прошу меня простить, но мне показалось, что вы хотите пояснений.

— Благодарю, — сказала Катя.

Данир явно тоже это слышал, но не повернул голову. Его лицо стало суровым, напряженным, и Катя подумала, что он вовсе не рад олицетворять волю богов, тем более что наверняка никто не сомневается, чем дело кончится. Всё решено, но айт Данир должен сыграть свою роль.

Их обступили. Здесь были и женщины, по крайней мере, Катя стазу увидела трёх, одетых примерно так же, как и она сама, и вооруженные мужчины — на поясах почти у всех были мечи. И волки тоже были тут, полукольцом окружили сзади. Надо же, просто кино!

Немного отдельно толпились люди, одетые проще — мужчины и женщины разных возрастов и даже дети, и Катя с изумлением разглядела среди них Миха, сына Турей. Наверное, это были жители окрестных деревень. И еще одна группа, которая тоже отличалась внешним видом и одеждой — десятка два мужчин и несколько женщин, женщины были одеты примерно так же, как Гетальда из рода Туи. Куматы?

Виновников происшествия Катя увидела последними. Парень и девушка. Они стояли спиной к спине, связанные, точнее, привязанные друг к другу веревкой. Девушка была маленькая и хрупкая, парень — темноволосый, тоже щуплый, выше её на голову. А недавно Катя решила, что всё куматы маленького роста — коты ведь, и Гетальда была невысокой. Здесь наоборот — маленькая волчица и довольно рослый, хоть и худой «кот».

— Почему они уже в таком положении? — тихо спросила Катя у Кайнира, который остался рядом с ней. — Ведь приговор ещё не вынесен.

— Вынесен, большим судом старост согласно законам Веллекалена. Но родители попросили милости у айта.

Значит, об этом Данир сетовал, что ему как хозяину не дают покоя, и отправился с ней в баню…

Вряд ли она забудет это когда-нибудь.

— Это одно из восьми дел, решённых сегодня судом, — как будто прочитал её мысли Кайнир. — Самое простое. Остальные касались торговых сделок.

Данир оглянулся, посмотрел на них обоих. Пристально. Промолчал.

— Как видно, наша айя наивна и несведуща, — тоже негромко заметила высокая женщина в тёмно-синем, её шапочка была обильно расшита золотом и камнями.

— Тебе не нужно волноваться об этом, тётушка Орна, — тут же отозвался Данир, вроде почтительно, но было ясно, что даму попросили помалкивать. — Я хочу услышать.

Видимо, это «услышать» было общепринятой формулировкой, потому что вышел человек с чем-то вроде кожаного планшета с бумагами в руках и объявил четко и громко:

— Преступное сожительство между Жемайей Кальк, волчицей из рода Кальков, и Саматом Уянном доказано и признано, а также то возмутительное обстоятельство, что между волчицей и куматом был заключён брак по обычаю куматов. Смягчающих вину обстоятельств нет. Намерения раскаяться тоже нет. Единственно возможный приговор — смертная казнь.

— Данир, пожалуйста… — в панике прошептала Катя.

— Не переживайте так, айя, — посоветовал Кайнир. — Вы не увидите ничего неприятного. Преступников просто столкнут вот с того обрыва.

Катя в изумлении уставилась на «друга». Он идиот?..

— Помиловать нельзя, айя, — тот развел руками. — Это законы, написанные кровью.

Данир сам приблизился к осужденным. Катя пошла следом, страшась остаться одной среди чужих хотя бы ненадолго, несколько волков неотступно следовали за ними.

— Жемайя, ты действительно не желаешь раскаяться и отказаться от этого противоестественного брака, заслужить прощение своего рода и своей крови? — ровным голосом спросил Данир у девушки.

— Нет, айт Данир, не хочу.

— Почему? Ведь для тебя это означает жизнь.

— И как же я буду жить эту жизнь? — девушка взглянула на него исподлобья.

— У тебя получится, уверен. Предлагаю попробовать.

Она отрицательно качнула головой.

— Ты ведь на другое рассчитывал, Самат Уянн? — обратился Данир к парню, теперь в его голосе добавилось эмоций. — На то, что скоро Манш будет ваш? Вы потеряли осторожность раньше времени? Иначе зачем было жениться тайно?

— Манш будет наш? — парень повернул к нему голову, — это хорошо бы. Мы не пустим сюда магов. Это вы продали землю предков, вы, волки. И да, если так, то я вдвойне жалею о нашей неосторожности.

— Я услышал, кумат. Жемайя, я предложил тебе дважды, — он отвернулся от них, взял Катю за руку.

Парню, значит, он не предложил раскаяться, искупить и жить. Ему такого варианта не полагалось.

— Прикажи привязать нас лицом друг у другу, айт, — вдруг попросил кумат. — Мои деды жили на земле Манша и были преданы Саверинам, так неужели ты пожалеешь нам такой маленькой милости?

Катя с ужасом смотрела на Данира. Он сейчас утвердит приговор, и?..

Законы написаны кровью?..

— Тихо, моя, — сказал он. — Мы ещё не закончили.

Остановившись между толпой и приговорёнными, он опять поднял руки, как при приветствии, и громко сказал:

— Мы, волки — дети Великой Матери. Куматы тоже её дети. И пусть мы славим её в разных храмах и святилищах, наверняка она любит и направляет всех своих детей. И мне захотелось узнать, как она относится конкретно к этим двоим, — он кивком показал себе за спину, где остались маленькая волчица и кумат. — Меч и чашу мне!

Стало очень тихо, а потом по толпе пробежал громкий и недовольный ропот.

К ним подошёл высокий пожилой мужчина.

— Не нужно, Данир. Это просто глупо, — он недовольно грянул на Катю. — Они тоже так считают, смотри, — он показал на куматов, — они не хотят, чтобы ты тратился на защиту одного дурака!

Толпа куматов тоже заволновалась, от неё отделились две старухи и заковыляли к Даниру, поклонились.

— Не надо зря беспокоить Великую Мать, айт Саверин! Нам ещё понадобится её милость! — сказала та, что была старше.

Катя с недоумением смотрела на всех поочерёдно. Только что чуть отлегло от сердца — и на тебе! Если богиню можно спросить, чтобы это ни значило — почему бы не спросить? Это ведь шанс…

— Не хочу одно и то же повторять дважды, — отчеканил Данир. — Меч и чашу мне!

И то, и другое скоро принесли, из ближней башни. Принесли со всем почтением: на огромном блюде, застланном большим красным платком с золотой каймой, лежали довольно короткий меч с широким у рукояти лезвием, который сужался к концу, и серебряная чаша с узором из листьев и оскаленной мордой волка. Блюдо поставили на землю перед Даниром.

— Смотрите все! — бросил он присутствующим, которые поторопились приблизиться и обступить со всех сторон.

Старухи-куматки остались в первом ряду, и тот пожилой, что отговаривал, и дама, что сетовала на наивность Кати — перед ней расступились, пропустили…

Кто эта дама, интересно?

— Уведи мою жену, Кайнир, — Данир взглянул на Катю, потом на своего разговорчивого друга.

Её прогоняют?!

— Данир, пожалуйста, я хочу это видеть! Мой айт… я прошу… — она попыталась сказать, как положено, хотя кто его знает, как следовало говорить и вообще вести себя в такой ситуации!

— Ладно, — не стал он настаивать. — Приготовься меня перевязать, Кайнир.

— А всегда готов, ты знаешь… — сразу отозвался тот, в то время как на просьбу увести Катю даже не пошевелился.

— Ты так самоуверен, мой айт, — сказала дама, которая уже начала Катю раздражать. — Не надо оскорблять Великую Мать-владычицу.

Кто это такая, интересно, и где она разглядела оскорбления?!

Данир на даму не обращал внимания.

— Жизнь волчицы и кумата. Я спрашиваю, вы видите, — сказал он негромко, взял меч и осторожно рассек себе кожу на предплечье.

Кровь потекла. Все, кажется, разом вздохнули и затаили дыхание, и Катя тоже. Данир развернул меч, чтобы было видно всем, приложил его к ранке, дав крови течь вниз по клинку, который он держал над чашей. Казалось бы, кровь должна по клинку стекать в чашу. Странный обряд. В чем смысл?..