Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 41

Данир сразу вернулся.

— Ты точно хочешь потанцевать?

— Только с тобой, да? Я хочу так, как получилось у тебя. Ритм…

— Любовь моя, это непросто. Никто не может с первого раза.

— Пошли, — она сама подала ему руку, и первая шагнула к «танцполу».

В последний момент сбросила плащ, его подхватил Кайнир. Наверное, это всё было не по этикету и вообще неправильно.

— А какой мой статус мы сейчас подтвердим?

— Твой статус — моя женщина. Моя.

— Хорошо. Я довольна, — она пошутила.

Покрутилась на носке, перехватив руки Данира. Отступила на несколько шагов:

— Начинай!

Звуки скрипок-танатов взвились под потолок, и — всё вдруг отступило куда-то далеко. Она — девчонка в короткой тренировочной юбке, в спортивном зале универа, который арендовала студия, они готовят танец для выступления, Сергей Саныч придумал нечто затейливое и даже местами не традиционное, не ирландское… А, плевать. Она солирует. Это её зал, её пол, её музыка…

Она волчица, надо сплести нить меж камней. Нет, не то — им с Даниром надо сплести нить. Общую нить. Он уже начал, так же, как когда танцевал мужской танец, уже рассыпал по полу чёткую дробь, он старается, оттягивает внимание на себя. Он ещё не понял, что нить будет их общей. Она слушала ритм, заданный Даниром — ничего больше не было в её мыслях. Выбила свою дробь, иногда совпадая с ритмом Данира, иногда пропуская, но всё равно дополняя его идеально — ничего удивительного, Катя теперь сама была этот танец. Никаких «политических» целей, как у айи Орны, просто танец. И — не только камни, ещё река. Бурлящая горная речка между камней, а её волк — там, на другом берегу, надо перейти…

Катя не думала о движениях совсем, какие можно, какие не нужно — всё позабылось. Память тела выручала, сама выбирала, что делать, и это было замечательно, это было — словно шампанское, много шампанского, музыка и ритм, рисунок их тел, чувства без мыслей и сомнений, легкие движения, дробь носками туфель. Данир вёл, Катя следовала за ним, прикосновения рук — и речка позади. Мужчины, вышедшие в круг, просто стояли и смотрели, возможно, опасаясь нарушить уже получившийся танец. Всё быстрее, быстрее, все громче звук танатов… И опять дрогнули стены, весь замок Манш…

Да она просто умрёт сейчас! От восторга!

Последний звук замер на высокой ноте, и Данир, счастливо расхохотавшись, поймал её в объятия, впился губами в её губы. Когда оторвался, шепнул:

— Вот это сюрприз! Ты почему молчала, что танцуешь танат?

— Сама не знала…

Зал тем временем взорвался приветственными криками, а ещё всё вокруг стучало, хлопало и грохотало. Кажется, лишь теперь и случилось нечто, ради чего стоило затевать праздник.

Обняв, Данир отвёл её на место. Катя плеснула воды в чашку и выпила залпом. На неё обрушились звуки, запахи — даже холодная вода из кувшина пахла вкусной свежестью. Рёбрышки, те самые, хотя успели остыть, тоже пахли вкусно, даже вкуснее, чем остальные блюда — пахли перцем, чесноком и базиликом. Пользуясь тем, что мужчины разговаривали, Катя ухватила мясистый кусочек — да, это только для волков называлось костями, — и быстро с ним расправилась, нежное пряное мясо будто растаяло на языке.

Данир заметил, рассмеялся.

— Хорошо, прикажу отнести в нашу спальню, — и махнул кому-то, показывая на блюдо, — так вкусно, да? А мы сейчас точно сбежим. Побродим по замку, хочешь?

— Ты хочешь?

— Я всё хочу. И до рассвета ещё есть время.

Он взял Катю за руку, поцеловал её пальцы… принюхался, его ноздри затрепетали, а взгляд сверкнул гневом. Он взял кусок с блюда и поднёс к носу, и тихо ругнулся сквозь зубы.

— Моя, сколько ты съела? Только кусочек? Пойдем… — схватил её за талию и потащил прочь из зала.

«Прекрасное» завершение праздника: только что ты на гребне волны, а теперь ожидаешь промывания желудка. А магия где? А её — нельзя?..

— Это действительно ничча. Но айя Катерина съела мало, айт. Не смертельно. Небольшое недомогание возможно. Ты сам чувствуешь, айт, — лекарь айт Витуд, невысокий полный человек с повязкой надо лбом только что обнюхивал блюдо с рёбрышками, а теперь утешал Данира.

Перед этим Катю заставили раздеться до сорочки, лекарь рассматривал что-то у неё в глазах и слушал пульс, пощупал зачем-то ребра и помял живот. Взволнованная Турей притащила таз и кувшин с водой. Остальных, что пытались прорваться и быть полезными, Данир прогнал.

Данир был испуган и зол, он побледнел, даже посерел, и до хруста стискивал зубы.

— Противоядия может хватить, не обязательно… — лекарь с сочувствием посматривал на Катю. — Вот если бы айя съела много, к тому же до танца… Но вот, айт, — он подал Даниру стакан с каким-то снадобьем.

Тот понюхал содержимое и протянул Кате.

— Не будем откладывать.

— Может, правда обойдёмся лекарством? — всё же сделала она попытку увернуться.

— Пей, моя, не тяни время, тут дел-то… — и задвинул ширму, отделяющую их от остальной комнаты, — пей!

Да уж конечно, дел немного. К тому же недавно её выворачивало регулярно, не вчера-сегодня, значит завтра будет точно! Но вот жизнь вроде наладилось — и опять?! Не хотелось до чёртиков. Зато мяса, тех самых рёбрышек, как раз хотелось, блюдо стояло на столе и дразнило Катино обоняние. Хоть она и знала уже, что в него что-то подмешали.

Данир посмотрел на неё, словно намереваясь укусить, и положил руку ей на затылок.

— Хоть выйди, ну пожалуйста, — вздохнула она. — Я сама.

— И не подумаю, — его взгляд стал ещё более зверским, — ну же, пей залпом! Потом воды.

Мог бы доверить Турей её помучить, та бы тоже справилась!

Она взяла стакан и выпила залпом — и даже приятно на вкус, не гадость. Данир сразу долил в стакан воды. Затошнило сразу — лекарство оказалось правильным…

Всё получилось, конечно. Потом ещё раз. Катя закашлялась. Горло жжёт, сопли, непроизвольные слёзы из глаз — милая это процедура…

— Ну всё. Теперь сделай пару глотков, — Данир опять плеснул воды в стакан и протянул ей полотенце.

Его взгляд потеплел, он даже улыбнулся. Подхватил Катю на руки и отнёс на кровать, закутал одеялом.

— Это противоядие, айя Катерина, — лекарь подал стакан с зельем. — Теперь точно всё будет хорошо.

Зелья было немного, Катя и его выпила. Попыталась пошутить:

— Надеюсь, не каждый обед будет заканчиваться вот так?

— Я из-под земли достану того, кто это сделал, — сверкнув глазами, пообещал Данир.

— Замыслил один, сделал другой, — глубокомысленно заявил лекарь. — Ты считаешь, что достанешь истинного виновника, мой айт?

— Неважно. Разберёмся, — Данир нахмурился, его глаза опять полыхнули.

— Ничча пахнет слабо, даже для волков, — заметил лекарь. — Даже ты почувствовал, когда запах почти оказался у тебя в носу. Но никто ни пиру, тем более за тем столом и не стал бы совать нос в такое мясо. Ты ведь не приказывал принести именно его?

— Конечно нет. Я приказал принести что-то вкусное, хорошо приправленное из кухни людей.

— Но айе блюдо понравилось сразу. Значит, что-то знал про её предпочтения? Тот, кто, наверное, был с ней знаком? Или узнал от тебя, мой айт?..

— Что не так с мясом? — вырвалось у Кати по-русски. — Оно настолько плебейское, что ли? Что?.. Это же деликатес!

— Плебейское, да, — ответил Данир тоже по-русски. — Моя, некоторые наши обычаи основаны на поведении волков, простых, не двуликих. Остатки добычи, все кости, рога и прочие копыта чаще достаются низшим по иерархии членам стаи. Но ты моя жена, ты высшая — это раз, а два — ни таких пирах не принято подчёркивать чье-то невысокое положение. Поэтому костей не подают. Просто на обед для слуг — могут, конечно.

— Значит, отраву принесли персонально мне, заранее зная, что остальные побрезгуют к этому прикоснуться?

— Думаю, так и есть.

— Все удивились, и айя Орна тоже. Но она не помешала мне попробовать. Кайнир помешал.

— Я ему бесконечно благодарен. А Орна… Я знал, что с ней будет трудно, но она не предаст. И её уважают в замке. То, что она не вмешалась, можно назвать насмешкой в твою сторону, а можно проявлением уважения. То есть твои желания — закон в любом случае…