Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 9

— Не надо миллиона, пожалуйста, — вздохнула Катя.

— Надо. Не спорь, — айя Лидия устало откинулась на подушки, — и не говори никому о нашем разговоре, поняла? Я сама скажу айту Гархару и всем, кому нужно. Ты отправишься через шесть дней, так что приготовься, доделай важные дела, если нужно. Может быть, придётся там задержаться. Вещи не собирай, я обеспечу тебя всем, что нужно, — она опять улыбнулась и закрыла глаза.

Вот так-то, и она, кажется, ничуть не сомневалась, что Катя послушно возьмёт её миллион и отправится куда-то там в места со странными названиями, в храм какой-то матери — выяснять, как снять заклятье с волка…

Она тихонько, на цыпочках вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Никому ничего не сказала. Зачем, если состояние бабушки и так наверняка известно? Может быть, завтра уже всё забудется, придёт в норму…

На следующий день айе Лидии стало хуже, приезжали врачи, постоянно стала дежурить сиделка. А Виктор окликнул Катю в коридоре. Подвел всё к той же кофемашине и вручил стаканчик капучино.

— Кать, — он смотрел серьезно, — бабушка ведь говорила с тобой о моем брате Данире? Про свадьбу, про проклятье, и что волк — это он?

Катя кивнула.

— Вить, ладно тебе, я же всё понимаю. Это её разум так защищается от горя. С ней ведь нормально было всё время, да? Ну вот. Успокоится, подлечится…

— Ты умница, Катюш, — он с облегчением выдохнул, — я боялся, что испугаешься, подумаешь невесть что. Ну понимаешь, её возраст немаленький, и это таким несчастьем было для всех. Гибель братьев, я хочу сказать. Вот она и придумывает, что Данир жив. На него семья рассчитывала, не то что на меня, — он обаятельно улыбнулся.

— Не прибедняйся, пожалуйста. Бабушка точно любит тебя больше всех, — хмыкнула Катя. — А отчего они?..

— Даррис лихорадку подцепил где-то в степях, а лечиться вовремя не начал. А Данир — позже. Несчастный случай.

И Катя всё-таки спросила:

— Вить, а что у вас называют магией? Прости, я просто услышала их с Алитой разговор. Какой смысл в этом понятии? Айя Лидия заболела от перерасхода — что это значит? А теперь отчего?..

— А, это… — он усмехнулся. — Ну у вас же экстрасенсы есть? Шаманы всякие, знахари? Вот и бабушка когда-то этим занималась, лечить могла, головную боль снимала, и другое разное. Но уже не может, только зря силы тратит, а потом болеет. Сам не знаю, но говорят, что это тяжело, Кать. Но она забывается, старается влиять, помогать. И вчера пыталась магичить, уж не знаю, зачем. И правильно, ты, что непонятно, всегда спрашивай, Кать. Сама глупости не придумывай, ладно?

Конечно, никакой миллион не появился на её счёте. Через несколько дней айю Лидию, которой опять стало лучше, отвезли в санаторий. А ещё через неделю Руслан написал ей в файсбук. Они были знакомы, совсем немного, он закончил тот же факультет на пару лет раньше. Встретились, выпили кофе, потом снова встретились. В конце концов, Катя не давала подписку не иметь личной жизни, хотя фактически последние годы её не имела, никакой. Кстати, с Даниром как раз тогда стало твориться неладное, он нервничал, рычал то и дело, укусил кого-то из персонала — наверное, так на него повлияли болезнь и отъезд айи Лидии. Между ним и Катей появилась дистанция. А потом босс сообщил Кате, что в её услугах больше не нуждаются.

В следующий раз она встретила старую даму спустя год после увольнения от Савериных — как обычно спокойную и свежую, возле торгового центра. Встретила потому, что машина Руслана случайно оказалась на стоянке рядом с саверинским лендровером. Они все вежливо, даже сердечно поприветствовали друг друга. Данира — не было…

Часть 5 Дом на Лесной

Такси прибыло, конечно же, и доставило Катю к воротам дома на Лесной одновременно с машиной, развозившей пиццу. Охранник, незнакомый угрюмый мужик, без вопросов пропустил Катю и стал расплачиваться за пиццу. В доме теперь светились окна нижнего этажа. Из входной двери выскочила коротко стриженая девушка в джинсах и белой футболке с принтом, замахала руками.

— Катя!

Юланка.

Катя тоже была в джинсах и футболке, и холщовую куртку набросила — потому что ночь. В такси уже она хватилась, что нельзя ведь в джинсах на Лесную, но не возвращаться же было, чтобы переодеться. Но раз Юлана тоже — значит, сойдёт.

Юлана крепко стиснула Катю в объятиях:

— Ну какая же ты молодец, что приехала! Пойдем!

Она забрала у охранника коробки с пиццей и легко взбежала по лестнице.

— Пойдём в кухню, Кать! Тут продуктов — мышь повесилась! Я с обеда не ела. А весь обед — кофе в городе!

Она была оживлённой, весёлой. Ещё, может быть, немного нервничала. Коробки в её руках сдвинулись и чуть не полетели на пол.

— Что такое, Юланка? Что с тобой? — Катя забрала у неё коробки.

— Да ничего. Устала просто. Столько дел! Я же тут проездом.

Кухня была идеально чистой и какой-то безжизненной — конечно, раз тут давно не готовят. Закипел электрический чайник, и Юлана заварила чай в фарфоровом чайничке. Запах чая, запах ещё горячей пиццы щекотали ноздри и не казались отвратительными, напротив — Катя вдруг почувствовала себя невероятно голодной.

— Как ты, Кать? Похудела невероятно, синяки под глазами. Не болеешь? — Юлана разлила чай, потрясла сахарницу, на дне которой осталось немного содержимого.

— Всё хорошо, правда, — Катя с удовольствием вдохнула густой чайный аромат, — как же вкусно пахнет. А ты про деньги сочинила, да? Не надо было. Я и так рада тебя видеть.

— Ну ты даешь, обозвала меня врушкой! — восхитилась Юлана. — Ничего я не сочинила. Всё выдам, распишешься в ведомости, — она подцепила пальцами кусок пиццы. — Ещё роллы привезут. Они про задержку предупредили. Хочу наесться до отвала.

Пицца была тоненькая, хрустящая, со всякой всячиной и вся облитая тягучим сыром, вкусная до невозможности. Катя медленно откусывала и жевала это произведение кулинарного искусства, и ей хотелось урчать от удовольствия. Она так давно была голодной, и этот мерзкий токсикоз вдруг отступил, именно здесь, в этом доме, где когда-то жилось так хорошо, в этой кухне, где когда-то было всего много и всё было вкусно! Роллы, говорите? Ну, можно ещё и роллы. Вот возлюбленный доширак ей сейчас лучше бы не видеть…

Огромный волк возник в дверях неслышно, как тень. Катя застыла с чашкой в руке.

— Данир? — Юлана обернулась. — Ну иди сюда. Хватит нас пугать. Кать, отомри. Знаешь ведь, что он тебя не укусит.

Волк опять был свободен, как всегда тут — ни клетки, ни поводков с намордниками. И двинулся, мягко ступая, прямо к Кате. Ткнулся лобастой головой в её колено, потёрся.

— Привет, Данир, — она перевела дух и несмело погладила его по шее.

Он повернулся, прошелся мохнатым боком по её ноге — как очень большой кот. И действительно, совсем не верилось в то, что он может кого-то укусить. И ей задышалось легче.

— Эй, я вам не мешаю, голубки? — хохотнула Юлана. — Соскучились, вижу. Ты по нему скучала, Кать, скажи? По этому хитрому и клыкастому серому страхолюдину?

— Очень! — честно призналась Катя.

Она опять погладила волка, уже смелее запуская пальцы в его мех. Да, она действительно скучала…

— Он кого-то ранил, мне сказали.

— Кать, за то, как с ним обращались, разрешается убивать, — вдруг сказала Юлана каким-то другим, непривычно жестким тоном. — Не здесь, конечно, не у вас. У вас не принято уважать животных. А это неправильно.

Дискутировать на эту тему Катя совсем не была готова, она и не стала. И Данир напрягся, вроде явно пока не рычал, но был к этому близок, и пальцами, которые перебирали шесть волка, Катя ощутила этот зарождающийся рык.

— Ничего, мы что-нибудь придумаем, да, Данир? — быстро сказала она, продолжая его гладить. — А как он вообще в зоопарке оказался, Юланка? Я знаю про аварию, да. Несколько дней назад узнала. И что, его совсем некуда было деть? И как же так вышло… эта авария?