Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 92

— Вы владетельница Манша, моя айя, это так? — одна из девушек подвинула Кате блюдо с какими-то золотистыми шариками, — попробуйте, это так вкусно. Неужели это правда, что ваших людей переселят в степь будущим летом? Моя сестра уже три года помолвлена с волком из Манша. Свадьба через год.

— Сестра рада, что не придется уезжать далеко? — сделала Катя слабую попытку поддержать разговор.

— Что вы, айя! — удивилась та. — У нас и так не слишком хорошие земли. Те, что отдадут пришлым, ещё хуже. Получается, она идет не в богатый клан, а в бедный.

— Мой муж изо всех сил старается этого не допустить.

— Старики говорят, что пришлые из Манша не захотят бедности, начнут драться за земли… — тихо сказала маленькая девушка рядом с Катей. — Будет, как в старые времена. Волки из Манша сильные. Но они хотя бы не все такие, как айты Саверины?

Извинившись, Катя выбралась из-за стола и вышла из шатра. Виора выскочила следом.

— Не слушай глупую болтовню. Или тебе что-нибудь нужно?

— Я хотела найти Данира, где он?

— Они с мамой разговаривают. Вон, видишь? — она отвела Катю за шатёр, показала. — Не надо мешать.

Там, посреди пустыря, возвышался Данир, рядом с ним морда к морде стояла волчица, размером заметно меньше его, её мех отливал рыжим — как, впрочем, у большинства волков здесь.

— Она обернулась, чтобы с ним поговорить?

— Конечно, — кивнула Виора. — Так проще. Мама обещала потом рассказать тебе всё, что ты захочешь. Мне так жаль, что проклятье не снято, Катерина.

— Виора, не жалей ни о чём раньше времени! — она даже рассердилась.

— Жаль, что вы не можете погостить у нас долго. Пойдём допивать чай, — у Виоры глаза были на мокром месте.

Хозяйка скоро вернулась, уже в человеческом облике. Махнула рукой, и все девушки поспешно покинули шатёр.

— Ну вот, теперь можно и поговорить, — сказала айя Чарита. — Дочь сказала мне, что вы хотите узнать про проклятье. Вам не всё понятно, да?

— Мне уже говорили, что от проклятья осталось совсем немного. Важно знать, не может ли быть так, что проклятья уже нет совсем?

— Обязательно, — кивнула волчица, — я не так уж много могу, но это могу точно. Сразу скажу, мне бесконечно жаль. Моя мать своим заклинанием хотела проучить, наказать, но не убивать. Она действовала сгоряча. А с чего началось? Два знатных юноши отказались жениться на моей дочери, это немножко обидно, но всё же не смертельно.

— Если ваша дочь была похожа на вас, я бы на их месте ни за что не отказалась, — сказала Катя. — Простите…

— Спасибо, — усмехнулась женщина. — Она была красивой девочкой, это так. Данир Саверин полюбил вас, это его судьба, его путь и его награда. Виора пересказала мне ваши рассуждения о смерти Лероки, — она вынула и кожаного мешочка и положила на столик тот самый флакон-бутон. — Думаю, на нем давно нет следов субстанции, погубившей мою дочь. Только суд Матери может… — она тряхнула головой. — Но не будем отвлекаться.

Она достала из сундука большое медное блюдо, из другого мешочка — платочек.

— Данир дал мне несколько капель крови. Он тоже хотел бы знать. Сейчас…

Она сожгла платок на блюде, шепча при этом что-то непонятное, потом несколько раз провела над пеплом ладонью. Примерно то же самое, что делала Арика в кошачьем храме, но тут даже без алтаря обошлись.

— Пять из семи, айя Катерина.

— Только пять, — Катя разочарованно вздохнула. — Но это точно? Ошибки быть не может?

Айя Чарита сочувственно покачала головой.

— Я пересчитывала, и не раз, — стала объяснять Катя. — Мне сказали, что я всякий раз была где-то поблизости. Значит, ядолжна помнить. Тонущая девочка — первый случай. Правда, она упала в воду из-за Данира, но это было случайно! Куматка, которая провалилась в расщелину. Девочка-котёнок, которая из-за ран не могла обернуться. Потом чуть не отравили меня. Хотели убить Заниту, точь Орны… точнее, опять хотели убить меня, но нас перепутали. И ещё — волчица, которую Данир спас от казни. И женщина в Куррате, она помогала кури, Данир отпустил её. И ещё… Данир силой притащил меня в этот мир. У меня будет дочь. Там, дома, я хотела избавиться от моего ребенка. У нас это делают довольно часто, — она с опаской взглянула на седовласую волчицу, потому что признаваться в последнем было теперь откровенно стыдно. — Где ошибки в моих подсчетах?

— Я не знаю точно, — айя Чарита задумчиво водила пальцем по пеплу. — Думаю, что некоторым из тех, кого вы перечислили, смерть не грозила. Может быть, куматкам? Она такие ловкие и выносливые. Та расщелина могла быть временной трудностью. Женщине-кури в Куррате казнь не угрожала точно, это в Веллекалене её бы не пощадили. Ваша дочь? Я почти уверена, что вы не осуществили бы это ужасное намерение, оно противно природе женщины. Думаю, только Великая Мать знает точно. Но — всё ещё пять из семи, моя айя. К сожалению.

— Можно объяснить Даниру, как снимается проклятье? Я сомневаюсь. Меня предупредили, что это может быть запрещено…

— Похвальная осторожность. Если есть сомнения, лучше выяснить точно. Скажу только, что на ниде, который я получила от Виоры, не было такого условия. Важно лишь, чтобы каждый случай не был подстроен в интересах айта Данира.

— Благодарю…

— Но я сомневаюсь, что стала бы ему говорить это теперь, — продолжала волчица. — К чему отвлекать? Он сегодня будет слишком занят. А если ему подвернётся возможность кого-то спасти, то, судя по тому, что вы рассказали, он и так не упускает ни одной возможности.

— Сегодня будет занят?.. — повторила Катя.

— Поединок за корону Веллекалена состоится сегодня после полудня. Данир Саверин, да помоги ему Мать, станет нашим князем. А вы, как я поняла, отправитесь к себе на родину ещё раньше. Едва прибудете в Биструп.

— Сегодня после полудня?.. — Катя была потрясена. — Нет, не может быть. Ещё несколько дней.

Волчица вздохнула и с жалостью на неё посмотрела.

— Ко мне часто приезжают больные, даже издалека, и многие боятся услышать, что их болезнь, например, неизлечима. Я ведь не всесильна. Они боятся. Хотя само по себе знание не опасно и не болезненно. Вы тоже боялись точно знать, сколько дней осталось вашему мужу? Вас нельзя в этом упрекать.

— Нет-нет, — Катя покачала головой. — Какая же я дура… И сколько же дней осталось?

Она боялась, да. Но и была уверена, что время ещё есть. По крайней мере несколько дней.

— День, а потом ночь. До завтрашнего рассвета. Так он сказал, — пояснила волчица.

Помолчав, она добавила:

— Его тоже нельзя упрекать в том, что последние часы с вами он не захотел тратить на слезы и прощание. Правда, моя айя?..

Всё, что было потом, Катя почти не воспринимала, потому что оно потеряло всякое значение. Жгла дикая обида на Данира. Почему?..

Сегодняшняя ночь, значит, была их последней. Радость встречи, волшебное избавление от плена, счастливые часы любви и легких разговоров, которые получились потому, что она надеялась ещё на несколько дней впереди… Точнее, она-то, если разобраться, надеялась на нечто большее. На снятие проклятья и на много дней впереди! Несмотря на отношение Данира, она надеялась. И что же, получается — это всё?..

Он хотел последнюю ночь без слёз, соплей и горечи расставания. Мешать сегодняшнюю радость с этой горечью — ужасно, должно быть. Но ложь — тоже неправильно!

И она сама виновата, тут не поспоришь. Он ей не сказал, но ведь и она не спрашивала!

И всё равно. Неправильно.

Путь до портала прошёл в молчании, только шумел поднявшийся ветер и похрапывали лошади.

У портала Виора, которая поехала провожать, сказала Кате:

— Приезжай в гости. Я подарю тебе лучшую кобылу и не отпущу, пока не научишься ездить верхом, как я.

Катя улыбнулась в ответ:

— Я постараюсь.

Это они говорили про жизнь, которая будет после. Обе признали, что жизнь после — будет?

— Мощность портала понизилась, — сообщил молодой волк-маг, портальный смотритель. — Это ничего. Но придётся идти поодиночке.