Наследница поневоле 2 (СИ) - Салтыкова Инга. Страница 35

А ему необходимо было сделать это — придержать коней до того момента, как эта юная дуреха выдаст ему дочь. Она ведь там, его Идрис… Он теперь точно знает, что она там. Примазалась к врагам, чтобы отомстить ему… Предала родную кровь ради банальной мести! Из-за какого-то червяка без грамма Высшей крови и магии!

— Дура! — прорычал Верховный, сжимая в кулаке перо, которым он только что поставил свою подпись под ответом королеве Адлендора.

О нет, он больше не хотел просить прощения у дочери за убийство ее мужа. Он и мужем-то его называл исключительно ради того, чтобы вызвать у себя чувство вины — неподдельное чувство. Потому что Видящие на то они и Видящие, чтобы улавливать ложь своими мощными «локаторами», и его дочь не исключение.

Какой он муж, этот червяк! Без Ритуала, без его личного благословения — он не муж, а осквернитель Высшей крови, и вполне заслужил то, что получил.

Оставался только ребенок, о котором говорила Анна, но и тут Верховный сомневался. Во-первых, никаких доказательств у королевы не было — одни слова. А во-вторых — где он, этот ребенок? Лорр не почувствовал абсолютно ничего живого в доме — после того, как не оставил от этого слизняка и мокрого места. А уж кровь демона, даже размытого человеческой, точно бы унюхал.

От вещей Идрис, которые он забрал себе, тоже ничего не исходило — ни знакомых запахов, ни ощущений родства или Темной Магии…

Так может и не было никакого ребенка? У Идрис, если уж на чистоту говорить, всегда были нелады с головой — еще с тех времен, когда осталась без матери… Он и сам чуть с ума не сошел, когда Лилит сбежала — все летописи приказал переписать, отовсюду стереть память о самом имени той, кто предпочла Свет жизни с ним, и сбежала во время заключения перемирия с Несманором.

Ему снова пришлось остановить себя, отвести мысли от опасных воспоминаний — и тот факт, что воспоминания снова стали захлестывать, не мог не беспокоить. Ведь он стер их не только из летописей, но и из своей души. С кровью, с мясом выдрал из себя этот единственный в его жизни кусок, который нарушал его спокойствие и не давал спать по ночам.

Спокойствие и благодушие — вот что должно от него исходить, когда он ступит в портал, чтобы почтить своим присутствием замок мятежников.

Разумеется, теперь, когда осколок Шара признал Истинную Королеву — ее нельзя снимать. Прирезать или отравить по-тихому, по прошествии времени — еще куда ни шло. Но снимать прямо сейчас чревато настоящим бунтом — магия королевской крови уже успела проникнуть повсеместно, оповещая любого, кто владел ей хоть в малейшей мере, что корона нашла свою голову…

Так что все, что остается — это принять приглашение. Со всей свитой и охраной пожаловать на свадебное торжество, публично простить и помиловать — разумеется, если королева унизится и примет его единственное условие — выдать ту, из-за которой все и началось…

Постараться вернуть дочь.

А уж потом…

Нет, не казнить.

Наказать. Жестко и беспощадно.

О, он устроит им свадьбу, о которой они еще долго будут помнить!

— Можно войти, мой Повелитель? — промурлыкал от двери знакомый голос.

Лорр передернулся — эти лебезящие нотки надоели ему еще в первую ночь.

— Входи, Лэвэндель.

Комнату заполнило шуршание — еще более раздражающий звук. Пришлось напомнить себе, ради чего он решил простить Лэвэндель, до того противно стало.

— Я не приказывал тебе принимать истинную форму сейчас, — он обернулся, с отвращением глядя на поддерживающий бедра принцессы мощный, змеиный хвост. — Какая удивительная гадость ваша порода…

Та гневно сверкнула глазами, но тут же, с покорным видом, склонила голову. И обернулась, становясь на две изящные ножки. Верховный выдохнул — уже лучше. В этой форме хоть кто-то способен поверить в то, что он решил на ней жениться.

Роль принцессе во всем этом спектакле была отведена немаловажная. Даже две роли.

Во-первых, в таком деле нужны союзники. Не друзья, не кровные братья и сестры, а именно союзники — хладнокровные и столь же сильно заинтересованные в благополучном исходе предприятия, как и он сам. Принцессе больше нечего терять. У нее не осталось ничего и никого — ее даже из клана изгнали, узнав кого она призвала ради своего успеха.

Во-вторых, с ее помощью он покажет королеве, что свято место пусто не бывает, и даже истинную наследницу можно заменить — пусть и неистинной, но второй на очереди и вполне законной.

Если убить первую, разумеется.

Да, он не хотел бы убивать Анну — хорошо помнил, что случилось в одном из захваченных им миром, в котором последнего из королей убрали подобным образом. Древние боги мгновенно отвели защиту, и мир начал постепенно разрушаться. Войны, революции, болезни… экология полетела к чертям. Уже через сто лет там почти ничего не осталось — пришлось приказывать охотникам за головами забирать оставшихся в живых, одичалых людишек и продавать их за копейки с торгов. Кажется, та сбежавшая рабыня, из-за которой весь сыр-бор, тоже оттуда… хотя, какая разница…

— Как мой наряд, Повелитель?

Он вздрогнул — нагиня подкралась совершенно незаметно и тут же прилипла к его локтю. Выдернул руку из ее объятий и окинул быстрым взглядом.

— Слишком торжественно. Мы не на собственную свадьбу идем.

Принцесса надула губки. Серьезно? Он вздохнул.

— Еще раз. Ты должна помнить, что я беру тебя с собой для того чтобы… — он вдруг остановился, забыв, что именно ей наплел.

Заврался так, что уже сам путается в версиях — что кому и по какой причине он должен говорить!

Верховный тоскливо возвел глаза к потолку — где же ты неверная, что освещала ему путь? Без тебя везде мрак, ложь и Тьма, в которой все тонет, как в бездонном, вязком болоте.

— Наверное, для того чтобы посадить меня на мое законное место, наказав предателей, Повелитель? — с надеждой подсказала Лэвэндель.

— Да, конечно… — он быстро кивнул.

Знать о том, что по непонятной причине ему вдруг начал нравиться Тотрус, и он теперь десять раз подумает прежде, чем убьет последнюю истинную королеву, Лэвэндель не должна. Пусть думает, что он твердо решил заменить бунтовщицу, а не просто попугать ее заменой.

И все равно наряд этой дуры слишком триумфален. Он критически осмотрел роскошное, бело-золотое платье принцессы, вплетенную в волосы диадему, удивительно напоминающую корону…

Надо же! — усмехнулся. А ведь она действительно на собственную коронацию собралась.

— Переоденься, — холодно приказал. — Королева не станет унижаться и преклонять колено, если будет думать, что обречена. А уж ее жениха я точно не хотел бы провоцировать. Это испортит мне весь сюрприз.

Последние слова он договорил, отвернувшись и уставившись в окно.

— Слушаюсь, Повелитель, — раздалось спустя пару минут сзади.

Совершенно беззвучно Лэвэндель удалилась, а еще через некоторое время по переговорному кристаллу пришло сообщение от наира, что портал готов.

— Пошли за Лэвэндель и приготовь мне черный лимузин, — приказал в ответ Верховный и в первый раз за день довольно ухмыльнулся, представляя себе, какой произведет эффект.

О да! Он любил появляться эффектно.

Глава 24

Магия дворца, совместно с Идрис и Элизаром, сотворили невозможное — при полном отсутствии прислуги и поваров, за один день Стражи украсили дворец и приготовили почти пир из уже подходящих к концу припасов.

Играли ва-банк и ничего не жалели. Во-первых, пусть не вполне настоящая, но все же свадьба.

Во-вторых, если план не удастся — дальше баррикадироваться не имело никакого смысла. Придется либо бежать, либо, как говорят, погибать с музыкой.

Отдавать Жасмин, разумеется, тоже никто не собирался, как, впрочем, и сдаваться без боя.

Обещать, конечно, пообещают — оденут даже в то, в чем ее забрали от демонов, и заставят сидеть тихо и скромно, как и полагается рабыне без магических способностей. Но постараются уговорить Верховного, чтобы забрал ее после банкета — в надежде, что план сработает.