Наследница поневоле 2 (СИ) - Салтыкова Инга. Страница 53
— В конце месяца. Боже, неужели ты сам теперь будешь нас торопить…
Вместе они вернулись в спальню, куда почти сразу же набежали камеристки — помогать королеве одевать ее дневное платье (снимая утреннее), краситься и укладывать ее непослушные волосы, так чтобы не стыдно было показать подданным. Мужчинам пришлось удалиться.
А уже через полчаса они снова были вместе — королева и ее верный советник, каждый на своем троне, принимая послов из далекого мира и абсолютно справедливо считая себя самыми счастливыми властителями в этой вселенной.
А возможно, и во многих других.
Постскриптум
— Тебя давно не было, Идрис.
Лорр шагнул вперед. Стоящая у высокого окна бледная, светловолосая девушка моргнула, и это было единственной индикацией того, что его услышали.
Все еще злится на него. Что ж… справедливо. Хотя, возможно просто занята — устроила нечто вроде смотрового окна на тот мир, из которого спасла его и которым с тех пор очень живо интересовалась.
Гнев снова захлестнул его.
— Зачем ты вообще меня вытащила тогда? — Верховный сжал кулаки, но все что он мог здесь это шипеть, рычать и скрести когтями по стеклянному колпаку, которым дочь себя оградила — непробиваемому ничем, кроме ее воли.
Идрис, наконец, обернулась.
— А ты бы предпочел быть сожженным заживо?
— Я все еще мог выиграть!
Она рассмеялась — легким, звонким смехом, и Лорр тут же понял, что ярость проходит, выравнивается. Где была его капризная кроха, когда он пришел к ним с мужем домой? Ведь один ее взгляд мог бы предотвратить трагедию.
Он попытался словить этот взгляд, но не успел. Дочь снова отвернулась.
— Что там происходит? Они нашли Лэвэндель? Столько лет прошло…
Сам подойти он не мог — Идрис стояла вне кокона Тьмы, который соизволила создать вокруг него, чтобы он хоть как-то мог передвигаться и функционировать… Вместо того, чтобы быть скованным по рукам и ногам этим проклятым Светом.
— Не волнуйся, я ее найду. Когда сяду на твой трон и обрету твои полномочия. Иначе ее нам не выдадут.
— Что?! — он напрягся, дернулся, но так и не смог встать. — Ты собралась захватить мой трон?!
— А ты собираешься всю жизнь править отсюда, мой дорогой отец? Если ты забыл, только в Междумирье ты свободен от клятвы Поединка. Как только высунешь отсюда нос — придется умереть. Или встретиться лицом к лицу с драконом… и тоже умереть.
Идрис подошла, на ходу доставая из чистого воздуха серебристый, как сами ее волосы, лист бумаги. Проникла сквозь купол Тьмы и вложила в его руку перо.
— У тебя нет выхода, отец. Мы не можем продолжать… вот так.
Внезапно ему стало трудно дышать — «вот так» означало продолжать видеть ее, потому что она правила от его имени, и ей просто необходимо было приходить сюда — давать ему на подпись указы и ходатайства.
«Вот так» означали долгие вечера, когда он учил ее управлять целым штатом придворных и не свихнуться от их интриг… учил, как обуздывать свой гнев и свою Темную половину… учил никому не верить и находить среди сонма лизоблюдов «бриллианты», которым все же можно иногда довериться.
Теперь Идрис научилась всему, и он больше ей не нужен.
Что ж… Унижаться демону не к лицу. Даже если хочется стиснуть единственную родственную душу в объятьях и никогда больше от себя не отпускать.
Поправив стягивающий шею воротничок робы, Верховный принял из слегка подрагивающей женской руки лист, на котором уже было пропечатано постановление о его уходе от власти и передачи Империи в руки собственной дочери, Идри-аш-Торес.
Молча подписал и вернул бумагу и перо дочери. Она кивнула, шумно сглатывая.
— Я… буду навещать тебя, как прежде. Раз в неделю.
Он также молча кивнул, хоть и не поверил ей. Знал, что больше никогда ее здесь не увидит.
Потом не выдержал, сжал на мгновение ее руку… и отпустил, хоть в сердце тут же все заледенело и умерло.
— Прощай, отец.
— Прощай, Идрис.
Лорр держался долго. Дочери уже и след простыл, а он все еще делал вид, что ничего страшного не случилось. Ходил по пустым комнатам замка, созданного для него в Темном Коконе, смотрел в окно на искусственно созданные пейзажи, слушал ненастоящих птиц в ненастоящем саду…
А потом не выдержал.
Заревел, хватаясь за голову, упал на колени и сорвал с шеи Медальон Души, в котором прятал раньше драконью сущность и которым до сих пор еще ни разу не воспользовался.
С хрипом и стонами выдрал из себя все, что болело и жгло, металось и не находило покоя…
Все Светлое выдрал — ту половину души, что делала его слабым и уязвимым…
Обессиленный, сполз на каменный пол, захлопнул медальон, сжал его в руке на мгновение… и выкинул за спину — в раскрытое окно. В никуда. В Мир, в который сам и шагу не мог сделать.
Откинул голову на стену и медленно выдохнул с облегчением — становилось легче.
Все становилось неважным и не страшным. Как и раньше — когда не было в его жизни двух женщин, разбивших его Темную душу.
Через несколько минут он уже не думал ни о чем, кроме Империи, которую у него отобрали враги. Думать о том, как выбраться отсюда, отвоевать все, что потерял, было знакомо, приятно и почти увлекательно.
Чем Верховный и занялся, удивляясь лишь странному, пустынному холоду, поселившемуся в собственном сердце.
А медальон все падал и падал…
Темный по сути своей, он никак бы не смог удержаться в пространстве Междумирья — разве что в Темном Коконе, который Идрис создала для своего поверженного отца.
Но не удержался он и в других местах. Нигде не удержался — легкий и юркий, ускользал от всех, кому только приглянулся по дороге — но не сразу. Соблазняя своей магией, привлекал к себе алчных и завистливых, заставлял подбирать себя и нести дальше, вовлекая своих хозяев во все мыслимые невзгоды и неудачи.
И, наконец добрался туда, куда там стремился — в мир, где магии не было. Нет, она не была под запретом или пропала со временем. В нее просто не верили. Странный мир, холодный и разобщенный.
В который раз став причиной раздора, медальон выпал из окна — вместе с вещами несчастного мужа, который подарил его любовнице и на том погорел. Кружась на новенькой золоченой цепочке, безделушка приземлилась под ноги девушке. Самой обыкновенной и ничем, кроме рыжих волос и веснушек, не примечательной.
«Она!» — решил бы медальон, обладай он способностью хоть что-либо решать. И добавил бы — «Возьми меня и постарайся никогда не терять».
— Хм… — сказала рыжая, смешно хмуря веснушчатый лоб. Опустилась рядом с медальоном на одно колено, подумала немного… и решительно протянула к нему руку.
Конец