Золото апачей (ЛП) - Altsheler Joseph Alexander. Страница 37

   Но самой большой удачей для них оказалось мескальское или американское алоэ, которое апачи употребляют в пищу круглый год. Они спустились ниже по склону и обнаружили его в большом количестве на южной стороне высоких холмов и террас. Здесь оно росло густо, в рыхлой каменистой почве, и, под руководством профессора, они собирали его, срезая тяжелыми охотничьими ножами.

   Они срезали все растения, не превышавшие в высоту восемнадцать дюймов, и удалили нижние ветки. После этого они подрезали листья так, что каждое растение превратилось в большой зеленый шар. Они сложили эти шары в большие плоские корзины, найденные в деревне, и отнесли в овраг, где вырыли яму, на дне которой развели огонь.

   Они положили на огонь камни, а когда те нагрелись, расположили на них мискаль и покрыли сверху травой и землей.

   - Теперь оставим его на сорок восемь часов, - сказал профессор Лонгворт. - Я никогда не готовил его прежде, но много раз читал, как его готовят.

   - Конечно, он знает, как, - сказал Джедедайя Симпсон Герберту. - Нет ничего, чего бы он не знал.

   По истечении срока, назначенного профессором, яму вскрыли и достали из нее мискаль. Волокна стали более жесткими, но мясистая часть растения превратилась в сладкую сочную мякоть. То, что не могло быть использовано в ближайшее время, они забрали с собой, нанизали на палочки, высушили и убрали.

   - Если его долго хранить, - сказал профессор, - он станет твердым, и нам придется класть его в воду, прежде чем сможем употребить в пищу, но это все равно - ценный для нас запас еды, на непредвиденный случай.

   - Это величайший человек в мире, - снова заявил Джедедайя Симпсон.

   Но мискалем пополнение запасов не ограничилось.

   - Я изучал то, какие продукты могут дать пустынные и полупустынные земли, и как их использовать, - сказал профессор. - Я применял свои знания на практике в Азии и Африке, они помогут нам и здесь.

   Он показал им опунции на склонах, также именуемые tuna, которые, по его словам, должны были созреть в сентябре и могли использоваться в пищу, а также испанский штык, плоды которого напоминали бананы.

   - Они созреют в октябре, - сказал профессор. - Кроме них, мы можем собирать cama или луковицы дикого гиацинта, которые апачи называют a-nya-ka. Здесь также есть семена земли или mock orange; желуди, на языке апачей - i-hi-mi-a; кедровые орешки, u-koh; дикий чеснок, дикий картофель, смородина, ягоды можжевельника и много еще чего, о чем я пока умолчу. Каждая местность, какой бы неприветливой она ни казалась, содержит пищу для человека, если только он знает, как ее отыскать.

   - Но, профессор, - сказал Джедедайя Симпсон, - вы - единственный человек, который это знает.

   Профессор Эразм Лонгворт ласково улыбнулся. Он не имел никаких возражений против небольшой искренней похвалы.

   - Не единственный, Джедедайя, - ответил он, - но я рад, что являюсь одним из знающих.

   Спустя день или два после извлечения мескаля, Чарльз прошагал, охотясь, с дюжину миль среди холмов. Охота не принесла добычи, и, заметив среди деревьев поблескивающую воду, он сразу же направился к ней, поскольку день выдался жарким, и он страдал от жажды. Он оказался возле быстрого, но глубокого ручья, по обе стороны которого густо рос ивняк.

   Он раздвинул кусты, опустился на колени и вдоволь напился холодной, свежей воды. Но когда снова поднялся, то заметил, что его одежда покрыта беловатым сладким веществом. Он ничего не мог понять, пока не взглянул на листья ивняка и не увидел, что они также покрыты этим веществом. Он прикоснулся губами к листу и обнаружил, что тот тоже сладкий и приятный на вкус. Он не знал, что нашел, но, вернувшись в деревню, сообщил о своем открытии профессору Лонгворту.

   Профессор попросил в точности описать ивняк и сладкое вещество, найденное на листьях. Чарльз оказался хорошим наблюдателем, и описал все в мельчайших подробностях.

   - То, что ты нашел на ивах, Чарльз, - сказал профессор, - это уникально. Это - медовая роса. Мне известна только одна местность, где ее можно найти. Она встречается на листьях и молодых стеблях очень редкой ивы, растущей вдоль Дейта-крик в Аризоне. Из нее можно сделать прекрасный напиток, что я вам вскоре и продемонстрирую.

   На следующий день профессор и оба мальчика отправились к ручью, собрали немного молодых стеблей и листьев и поместили в воду. В результате получился приятный, освежающий напиток, который Герберт и Чарльз выпили в огромном количестве, без всякого вреда для себя. Они вновь и вновь возвращались к ручью за стеблями и листьями, так что теперь у них в одном из трехгаллонных сосудов всегда имелся сладкий напиток.

   Охота была удачной. Они добывали зайцев (ku-le), кроликов или cotton tail (he-lo), оленей (kwa-ka) и антилоп (mu-ul). Профессор Лонгворт знал названия этих животных на языке апачей, и вся деревня вскоре стала складом пищи и питья, как это, вероятно, было во времена, когда ее населяли скальные жители.

   - Этот термин сильно поистрепался, - сказал профессор Лонгворт, - но мы и в самом деле наследники веков. Жители скал оставили нам свои дома, построенные ими, возможно, тысячу лет назад и оставили нам многие свои изделия. Апачи также жили в этих местах, и тоже оставили кое-что, поспособствовавшее нашему комфорту. Это, безусловно, замечательный регион, самый живописный и необычный уголок нашей страны, и я никогда не пожалею о том, что оказался здесь.

   - Я тоже, - сказал Джедедайя Симпсон. - Единственное, что нам нужно, это немного больше музыки. Если бы здесь, на террасе, имелся духовой оркестр, я был бы совершенно счастлив.

   Но Герберту был не нужен духовой оркестр. Они сидели у огня, как обычно по вечерам, поскольку было холодно, и он думал, как это замечательно, что ему повезло найти таких хороших друзей. Он подошел к краю террасы и взглянул вниз, в черную пропасть. Затем поднял камень размером с кулак и бросил его в темноту. Он услышал звуки ударов камня о камень где-то далеко внизу, а потом все стихло. Некоторое время он стоял, наклонившись и прислушиваясь.

   - Что ты делаешь, Герберт? - спросил Чарльз.

   - Я могу ответить, - сказал профессор Лонгворт. - Он сравнивает себя с камнем. Он говорит себе, как он рад, что находится здесь, с нами, а не падает с тысячефутовой скалы в одиночестве, в темноте.