Хакерша и Её большие проблемы (СИ) - Гордова Валентина. Страница 47

Мои, чёрт. Почему я? И тот факт, что я собиралась кричать от ужаса, Сашу нисколько не расстроил, скорее порадовал. Пользуясь моей недееспособностью и откровенной невменяемостью на нервной почве, этот… даже слов нет, чтоб описать столь выдающуюся личность, своим противным слюнявым языком проник на чужую частную собственность. Урод! Может, целовался он и отлично, не знаю, мне не до этого было. В общем, зубы с громким «клацк!» захлопнулись как-то сами собой, со мной не сговариваясь. Но, увы, были потеряны драгоценные секунды четыре времени.

Саша взвыл от непередаваемых ощущений и вкуса собственной крови у себя во рту. Отскочив прыжком на добрых шага три, он с целой гаммой чувств взглянул на меня исподлобья. Там была и ненависть, и гнев, и раздражение, и отвращение, и желание проучить, и что-то злое, не обещающее мне ничего хорошего.

— Слушай, ты, — принялась я в очередной раз расставлять все точки над «и» и осекла саму себя.

А смысл? Прошлые разы никакого результата не принесли, так какой смысл мне сейчас тратить время на пустые разговоры? Нет, здесь должно быть что-то куда более действенное, решительное…

Хмыкнув, моя рыжеволосая натура уверенно стянула со спины рюкзак, который я, вопреки логике, не снимала даже в те моменты, когда садилась за руль. Саша, впечатленный, без сомнений, и заинтригованный, не стал предпринимать никаких действий, опустил руки и с мрачной решимостью принялся наблюдать за тем, как я присела на корточки, бережно открыла молнию и… вытащила на свет биту. Простую такую, черную, лаковую.

Саня впечатлился. Решив, что этого мало, я перешла к более выразительным действиям. Для начала, медленно поднялась, не сводя с парня нехорошего взгляда. Присутствующие на парковки немногочисленные студенты передумали тащиться в здание универа и теперь с интересом и ужасом внимательно смотрели на нас.

Закинув биту на собственные плечи в духе Харли Квин, я улыбнулась. Улыбка эта была фирменной, принадлежала моей любимой подруге и называлась «Ганнибал Лектор на вызове». В общем, воплощение всех существующих психических заболеваний.

Саня перестал впечатляться и решил ужаснуться. Своевременно.

— Карина…

— Заткнись, — никак не отреагировала я на вскинутые в защитном жесте руки, — я бы тебя сейчас с радостью прибила… но проблема в том, что нельзя ходить по улицам с битой, а если я её в рюкзак спрячу, она мне кровью всё испачкает. Другой момент, я могла бы разбить твою машину… но не буду. Исключительно из любви к технике. Зато сейчас я с радостью тресну тебя пару раз по голове твоей идиотской. Будь там мозги, могло бы быть сотрясение, а так даже переживать не о чем.

И меня понесло.

— Карина, подумай, что ты делаешь, — удивительно серьезно произнес Александр.

У-у, неужели и язвить больше не будешь? И мозги мне нежностью своей пудрить тоже? Удивительно!

— А я уже подумала, — улыбнулась я мило и очаровательно, занося биту над головой.

И!..

— Зайцева!!!

— Ну вашу ж мать, а?! — раздосадовано поприветствовала я того индивида, что посмел отвлечь от казни праведной. Махнув в сторону заметно выдохнувшего Саши битой, от чего тот невольно дернулся назад, я ему же и сказала:- Никуда не уходи, я сейчас.

И только затем развернулась в ту сторону, откуда донесся гневный ор.

— Ух, мать моя…Здра-а-асти, Владимир Сергеевич!

— Что вы делаете?! — прямо на ходу, уверенно шествуя по направлению к бедной мне, рыкнул он.

— Я?! — натурально так удивилась, вороватым движением убирая биту за спину, — Ничего. Совершенно ничего.

— Ага, почти поверил. А бита у вас в руках что делает?

— Какая бита? — начал блефовать, так доводи дело до конца.

— Черненькая такая, — дошёл ректор до меня и остановился в паре шагов, сложив руки на груди.

Закинув голову, чтобы можно было ему в глаза посмотреть, я… нет, не раскаялась. Во-первых, я себя виноватой ни в чем не считала. Во-вторых, у меня нашлось более интересное занятие: повозмущаться на тему «чего ж вы все такие высокие-то, а?».

— Владимир Сергеевич, ничего не случилось, правда, мы с моей девушкой просто балуемся…Ай!

А нефиг было ко мне так близко подходить, да ещё и сзади! Бита из рук выскользнула сама и совершенно случайно, я к этому не имею никакого отношения.

— Ой! — наигранно испуганно воскликнула я, прижимая руки ко рту, — Ужас какой, я такая неуклюжая, дай-ка, помогу!..

Наклонившись и подняв биту, я перехватила её поудобнее, после повернулась к ректору, бросила ему почти искреннее «извините» и резко развернулась. Держа биту параллельно руке, то есть рукояткой на уровне локтя. А я разогнуться ещё не успела, находилась как раз на уровне пояса Саши…

— Ы-ы-ы!

— Ой! — «испугалась» я, когда он согнулся пополам, придерживая руками пострадавшее стратегически важное место, — Сань…

И вскинула обе руки по направлению к нему, собираясь оказать тому «помощь». Оказала. Я ему её так оказала, что из носа кровь хлынула. И я не злая, я просто не люблю, когда мне угрожают.

— Зайцева!

Дальше было невесело.

Первую пару я успешно пропустила. Не могу сказать, что была этому хоть сколько-то рада, скорее даже наоборот. За эти полтора часа не произошло ничего интересного. Сначала мы с ректором сидели в коридоре медпункта, ожидая, когда немолодая женщина медик обработает полученные Сашей раны. Меня отчитывали. Потом указом врача было решено отправить пострадавшего домой. Выполнив поручение, Владимир Сергеевич с чистой совестью повел меня в свой кабинет. Меня отчитывали. По итогу, не добившись раскаяния и признания вины, он махнул на меня рукой и отослал восвояси, велев топать на пары. Пришла, опоздав на начало второй, за что пришлось объясняться. Говорить правду я не стала, зато в этом деле услужила стерв… хорошая девочка Ксюша Цветаева.

— Она пыталась убить Корнилова!

Меня отчитывали.

Половина пары была сорвана, за что меня благодарила почти вся группа, настроение окончательно испорчено, желание убивать увеличено, а экология отныне является моим самым нелюбимым уроком.

Радовала в итоге лишь только предстоящая встреча с Денисом, от воспоминания у котором я против воли начинала глупо улыбаться. Достав под партой телефон, когда мне всё же позволили сесть, я торопливо напечатала ему смс-сообщение:

«Кафе через дорогу, на обеде? Жду:)».

И отправила. Ответа не пришло.

Кое-как досидев до конца пары, я с чистой совестью сбежала в туалет. Там, стоя перед большим зеркалом в длину всей стены, достала телефон, собираясь настрочить пару строк Варьке, прежде чем услышать невероятно раздражающий меня голос:

— Кариночка, детка, ты ещё здесь?

Вздохнув, решила повременить с Варей. Подруга никуда не денется, а грымза эта, Ксения, может чего и увидеть.

— А что это ты от меня телефон прячешь? Боишься, что я что-нибудь прочитать могу? Успокойся, я же далеко стою.

— Да с твоим косоглазием и оттуда видно, — хмыкнула я, оборачиваясь к ней лицом.

Стоять к этому человеку спиной было не очень уютно. Между лопаток заныло, будто она могла в любой момент чем-нибудь ударить. Положив ладонь на простой деревянный стол, я с вызовом поглядела на начавшую раздражать меня ещё первого сентября блондинку. На самом деле, она была страшной. Ужасно страшной! Но тонны косметики решают подобного рода проблемы, поэтому, прикупив себе золотой запас, Ксюша охамела настолько, что самолично назначила себя первой красавицей на Руси. Смотреть страшно.

И я не злая, меня просто с самого утра достали, а выпустить пар на физиономии Саши так и не дали. Пара безобидных ударов ничего не дало, а гнев продолжал кипеть в крови. И если Ксюша сейчас же не уйдет, то ей придется уже уползать.

— Я не косоглазая! — взревела она на ультразвуке.

Поморщившись для порядка, я допилась того, что старательно зашпаклеванное личико пошло красными пятнами от гнева.

— Да-да, а я балерина, — согласно покивала я, точно зная, что до балета мне, как до Китайской стены пешком.