Проклятье для дракона (СИ) - Гордова Валентина. Страница 39

Я терпеливо подождала почти сотню шагов, пока мы спускались по лестнице вниз, но затем всё же невинно заметила:

— Поверьте, косоглазие ещё никого никогда не украшало.

Стражник заметно смутился и шёл спокойно… ещё шагов тридцать, а потом опять начал на меня косить, видимо, решив, что готов пережить собственное косоглазие. Когда мы наконец пришли, выяснилось, что пережить косоглазие своего стража не готов как раз таки император.

Он, поднявшись при нашем появлении, так зыркнул на несчастного, что тот мигом тоже озаботился собственным здоровьем. От осознания даже побледнел весь и затрясся, бедолага. А затем, удосужившись ещё одного убийственного взгляда своего императора, поторопился исчезнуть с глаз его, старательно на меня не глядя.

— Удивительно, — подходя к императору, стоящему возле сервированного на две персоны столика, произнесла я.

— Что, любимая? — глядя на меня сияющим взглядом, в котором я, кажется, разглядела восхищение, уточнил император.

На моё приближение он отреагировал весьма галантно. Обошёл стол, отодвинул для меня стул, а едва я села, осторожно его придвинул обратно, через миг уже устраиваясь напротив.

— Какими целебными свойствами обладает ваш взгляд, — покивала я, полностью признавая заслуги императора.

— М? — его непонимающий взгляд меня очень сильно позабавил.

А вот сверкнувшая в нём злость — нет.

Улыбнувшись осознанию того, что злился мужчина не на меня, я охотно для него пояснила:

— Ещё по дороге данному господину было наплевать на собственное здоровье и возможность заработать косоглазие, но одного вашего взгляда хватило, чтобы он мгновенно одумался и поспешил исправиться.

Андор ещё несколько секунд сидел неподвижно, не сводя с меня напряжённого взгляда, анализируя сказанное мной, а потом весело рассмеялся. Этот приятный для ушей звук наполнил пространство зала. Я откровенно заслушалась, с улыбкой наблюдая за тем, как император перестаёт смеяться, но не перестаёт как-то тепло мне улыбаться.

— Да уж, — усмехнулся он весело, — поистине целебные свойства!

Я вежливо улыбнулась ему, соглашаясь.

А дальше как-то не до улыбок было, потому что следующий его вопрос был куда тише и серьёзнее, с нотками искреннего беспокойства:

— Яра, как ты?

Как я? Это был очень хороший вопрос. А где она вообще, эта я? Потому что от меня, кажется, мало что осталось. Да меня родная мать не узнает! Мама… Мысли о маме навеяли грусть.

— Я хочу увидеть маму, — решительно заявила императору Ракердону.

Решительно и непримиримо. В смысле, я хотела её увидеть, это не обсуждалось и отказов я не принимала. Возможно, следовало бы послушать голос разума и вспомнить, с кем я сейчас разговаривала, но давайте откровенно: ничего он мне не сделает.

Статус карики — или как там его? — даровал мне нечто очень ценное: неприкосновенность. Возможно, не будь на мне заклинания спокойствия, я бы об этом даже и не подумала, занятая мысленными терзаниями, одолеваемая сильными эмоциями. Но в том-то и суть, что эмоций не было. Ничего, тишина. А это значит, что мои мысли могли разгуляться вовсю.

Вот и получалось, что сознание начало рассматривать сложившуюся ситуацию, которую я уже не могла изменить, со всех сторон. И нашло один явный, уже выше озвученный плюс.

Меня не тронут. Не тронет сам император, потому что сам сказал: «Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать.» Станет ли разумный человек лишать себя возможности дышать? Не-е-ет, вот и император меня не тронет. А если уж он не тронет, то и все остальные, соответственно, тоже. Потому что не глупцы.

Наверно. Во всяком случае, мне хочется в это верить, как и в могущество императора Ракердона. Но я всё же была практически уверенна в том, что моей безопасностью он обеспокоится на должном уровне.

— Любой каприз, — спокойно, но с непоколебимой уверенностью в своих словах произнёс правитель целой империи, — думаю, нам с тобой следует многое обсудить.

Обсудить действительно следовало многое. А главное, сделать это следует до того, как его заклинание потеряет силу и я скачусь в банальную истерику.

Ужин вышел… увлекательным. С одной стороны, радовала вкусная сытная еда, которой очень обрадовался мой организм. С другой — информация, которой радовалось уже сознание.

— Объединение завершено? — повторила я первым делом вопрос, уже звучавший ранее в спальне.

Император, грациозно и величественно сняв серебряную крышку со своего блюда, честно ответил:

— Необходимо завершить в течение месяца.

Оценив расположенный перед ним внушительный кусок хорошо прожаренного мяса с жареными же овощами и сразу несколькими соусами, я открыла и свою крышку, не без радости обнаружив под ней точно такое же блюдо, как и у императора.

— Три стадии, — констатировала я и так ему известное, — последующие две пройдут подобно первой?

Страха не было, нет. Лишь любопытство и желание узнать ответ.

Император ответил с заминкой, вызванной прожёвыванием отрезанного и отправленного в рот кусочка мяса.

Мясо, кстати, оказалось очень вкусным, сочным и насыщенным, а с красноватым сладковатым соусом сочеталось и вовсе бесподобно.

— Нет, — отозвался Андор, помолчал и добавил, — вторая стадия пройдёт вообще практически незаметно, а третья…

Тут он осёкся. Заинтересованная этим моментом, я оторвала взгляд от блюда и, жуя, вопросительно взглянула на Ракердона. Мужчина как-то совсем странно посмотрел на меня, хитро при этом улыбаясь, и с вот этой улыбкой на губах заявил:

— Думаю, нам с тобой следует пожениться в течение месяца.

=36=

Информация не радовала. Как, впрочем, и не огорчала. Она вообще никаких эмоций не вызвала, лишь заставила поинтересоваться:

— Причина?

И я, проигнорировав явно чего-то ожидающего дракона, отрезала себе ещё кусочек мяса и отправила в рот, наслаждаясь вкусом. Андор заметно расстроился, чего даже не пытался скрыть, скривившись.

— Ну и что это? — недовольно вопросил он у меня, но, так как я молчала, ответив ему лишь вопросительным взглядом, император продолжил возмущаться, — Ну вот что это, а? А где смущение? А где возмущение?!

Я опять же не ответила, позволив ему возмущаться столько, сколько его душе в принципе угодно.

— Наблюдать за твоим безразличием неинтересно, — в конце концов пожаловался он.

Ну, что я могла ему сказать?

— Не наблюдайте, — вот, что я ему сказала, пожав плечами.

— Ты невыносима, — с тяжёлым вздохом поделился мужчина собственными наблюдениями.

— Не надо меня никуда выносить, — очаровательно улыбнулась я императору.

— Издеваешься? — мрачно поинтересовался он.

Улыбка моя стала ещё более очаровательной.

— Издеваешься, — с прищуром ответил он сам себе.

А я вот не ответила, вернувшись к трапезе. Но молчала недолго, через пару минут опять подняла взгляд на так более и не притронувшегося к еде дракона и напомнила:

— Так какова причина нашей скорой женитьбы?

Ну просто действительно интересно было.

— Третья стадия, — холодно ответил Андор.

А третья стадия у нас, насколько я помнила, физическое объединение. Интересно, а как?.. О-о-о!.. Поняла, да. Поняла, про какое именно физическое объединение идёт речь. Лорд Ракердон это понимание, безусловно, в моём взгляде уловил, и его собственный взгляд вдруг стал крайне заинтересованным. Он даже подался вперёд, явно от меня чего-то ожидая.

— Поняла, — произнесла я и вновь вернулась к ужину.

Однако донёсшийся со стороны императора разочарованный стон вынудил оторваться от еды и опять на него посмотреть.

— Ты невыносима! — повторил он и вновь застонал.

Я повторяться не собиралась, а потому просто молча продолжила отрезать кусочки мяса и отправлять их в рот.

Молчание длилось всего несколько минут.

— Точно поняла? — нарушил его Андор, с какой-то странной и непонятной надеждой взглянув на меня.