Проклятье для дракона (СИ) - Гордова Валентина. Страница 57

Тепло стало только тогда, когда меня осторожно приподняли и устроили у кого-то на руках.

Андор рывком сдёрнул собственную рубашку, откинул её лоскуты в сторону и с силой прижал меня к себе, позволяя приложиться ледяным телом к его горячей груди. Закутал одним одеялом, как в кокон, затем следом вторым и после третьим. И после всего этого вокруг нас на широкой постели, на которой мы оказались в полулежачем состоянии, заискрилось пламя. Оно окутывало по кругу, находясь очень близко, ничего не сжигая, лишь согревая.

Кажется, Андор что-то сказал мне, но я не разобрала слов, вновь проваливаясь во тьму.

Мне снился мамин голос.

Мой милый малыш, однажды день настанет,

В чудесном и наивном колесе

Педали детства ты крутить устанешь –

Ты станешь взрослей и станешь злей, как и все.

Пела она негромко и очень красиво.

Знай, и в счастье, и в беде я отдам тебе всю любовь мою.

Над тенью сонных век словно оберег я её храню.

Погасли огни, мысли гони прочь.

Мы здесь одни, пусть нам поёт ночь Колыбельную.

Мой милый малыш, с годами ты познаешь

Огромный мир во всей его красе, но

Настанет и день, когда меня не станет –

Я тоже уйду к тонкому льду, как и все.

Знай, и в счастье, и в беде я отдам тебе всю любовь мою.

Над тенью сонных век словно оберег я её храню.

Погасли огни, мысли гони прочь.

Мы здесь одни, пусть нам поёт ночь Колыбельную.

— Мам, — хрипло позвала я и тут же закашлялась.

В горле безжалостно першило, будто я месяц ничего не пила.

— Тише, малыш, — тут же раздался её приятный голос и моего лба коснулась тёплая ладонь, — детка, ты вся ледяная!

Я чувствовала это. Чувствовала всё.

Сковывающий изнутри лёд, будто я была не живым человеком, а айсбергом в холодном океане. Горечь во рту, пересохшее горло, неровно бьющееся сердце, тяжесть в веках и онемение во всех конечностям.

А ещё сожаление. Глубоко въевшееся под кожу сожаление и обиду, только всё никак не могла понять, за что именно. Меня воротило от любой мысли, тошнило от отвращения… к себе.

— Мам, — сил сдержать слёзы не было, — мам…

— Тише, моя девочка, ну, чего ты? — мамочка придвинулась ближе и обняла мою голову руками, — Что же ты с собой сделала, глупышка моя?

Я помнила. Всё-всё-всё помнила! Человеческие трупы, лужи крови, огонь, бьющий из моих рук, злость, затопившую сердце, громкие испуганные крики… Помнила, скольких я убила, потому что не видела иного выхода. Помню, как утешала себя мыслью, что спасла я куда больше, чем убила. Помню, как оправдывалась желанием помочь…

Лучше бы я не вмешивалась! Лучше бы я не пошла с Дараком и не позволила ему влезть в мои мозги! Лучше бы я никогда не приближалась к Андору и не позволила ему начать наше объединение!

— Яра, расскажи мне, что случилось, — попросила мама с таким отчаянием, что я не смогла сдержать всхлипа.

— Я, — попыталась я ответить и не смогла из-за сжавшей горло судороги, — я…

С грохотом распахнулась дверь, заставляя нас с мамой испуганно подпрыгнуть.

— Вон, — приказал вошедший император ледяным тоном.

Мамочка не посмела его ослушаться. Сжав меня на миг сильнее, она коротко поцеловала в лоб, заглянула с тревогой в глаза и молча вышла. Дверь за ней закрылась сама, громыхнув о пазы так, что по дереву пошли трещины. С содрогающим душу скрипом закрылся массивный железный засов…

Смотреть на императора мне было страшно. Воздух с его появлением напитался силой и злостью, стал опасным, тягучим, горячим. Я кожей чувствовала направленный на меня пристальный взгляд и просто замерла, не имея сил даже вздохнуть нормально.

— Твой поступок не достоин императрицы, — отчеканил Андор почти минуту спустя.

Р-раз! Это было похоже на хлесткую пощечину без применения рук. Клянусь, ударь он меня, это произвело бы меньше эффекта, чем данная фраза. Я сжалась под одеялом, чувствуя, как щеки краснеют, и ничего не ответила.

— Это было глупо и безумно. Мне пришлось три дня разбираться с последствиями, — продолжил старательно спланированную моральную порку император, явно наслаждаясь моим жалким видом.

Слёзы защипали глаза. Пришлось сильно постараться, чтобы не позволить им сорваться вниз.

Это было жесткого. Грубо. Обидно. Я всего лишь хотела помочь! Повелась на уговоры его брата, а потом… А потом…

Сама виновата. Нужно было быть умнее. Думать головой, а не сердцем и чувством благодарности и желанием отплатить Андору. Нужно было смотреть, кому доверяешь. Сама виновата. Разве не видела, на что Дарак способен? Он убил человека в нашу первую встречу, и потом, в тавернах… Нужно было думать.

— Три дня? — хрипло переспросила я, не поднимая головы.

Голос прозвучал настолько жалко, что мне и самой стало противно.

— Ты была без сознания пять дней, — правильно понял император мой вопрос и сразу решил меня добить, — больше такого не повториться. Я провёл вторую стадию объединения, теперь нам нужно только лишь пожениться и провести первую брачную ночь так, как и полагается.

Меня после этих слов бросила в жар, дышать сразу стало очень тяжело. Дракон, будто ничего не замечая, продолжил говорить всё тем же ледяным тоном:

— Мои братья больше к тебе не приблизятся, их кольцо я снял и вернул. Знания, полученные тобой от Дарака, заблокировал. Магию, полученную от меня, заблокировал. Твоё передвижение по империи ограничено этой комнатой, без моего разрешения из неё ты не выйдешь при всём желании. Любые другие передвижения только со мной.

Ох, я… У меня от потрясения выбило воздух из лёгких. Сил ответить не было, как и собраться с мыслями и нормально обо всём этом подумать. Я просто продолжила молчать, сжимая кулаками одеяло, и не поднимала головы, с дрожью ожидая дальнейших слов императора. Дождалась:

— Единственный, кто может навещать тебя — я. Все остальные, исключительно с моего разрешения. Твоя мать отправиться в Илейну. Она получит дворянский титул и полную неприкосновенность, имение за пределами столицы и всё, что понадобиться ей для комфортной жизни, в том числе слуг и охрану. Ты остаёшься здесь. Я уже сказал это, но повторил на тот случай, если ты не поняла. Свадьба на закате через четыре дня. Можешь даже не пытаться сбежать, я…

Надо было молчать. Чёрт! Надо было молчать и согласно кивать на каждое его слово, молясь о том, чтобы не убил, но… Но! Прошедшая ночь сломала что-то во мне. И пусть Андор запечатал магию и не принадлежащие мне знания, этот разлом внутри никуда не делся. Он был там, прямо на сердце, и я отчётливо ощущала его кровоточащие рваные края.

Я не позволю ему решать за меня мою судьбу.

— Нет, — произнесла я негромко, но твёрдо.

Мелькнула позорная мысль, что он мог меня не услышать, и я бы обрадовалась… Услышал. С его-то драконьим слухом не мог не услышать. Услышал каждый звук и замолчал, направив на меня тяжёлый немигающий взгляд, который я ощущала каждой клеточкой своего тела.

Я сжалась под этим взглядом, очень боясь того, что он может сделать.

— Что? — переспросил император пару мгновений спустя тихо.

Его голос звенел от едва сдерживаемой ярости и, кажется, неверия в то, что я сказала это. И как бы я ни сжимала зубы, всё равно пришлось повторить:

— Нет, — вышло ещё тише, чем в первый раз, но вместе с тем и твёрже.

— Что нет? — я буквально видела, как дракон медленно прищурился, продолжая прожигать меня взглядом.

Сглотнув судорожно, я сжала одеяло до боли в пальцах и едва слышно прошептала непослушными от страха губами:

— Нет, я не выйду за вас. Нет, свадьбы не будет. И нет, я здесь не останусь…

Окончание моего третьего предложения потонуло в оглушительном хрусте ломаемого стола. Дёрнувшись всем телом, я чуть подняла голову и из-под бровей взглянула на императора. Он стоял в двух небольших шагах от постели, широко расставив ноги, тяжело вздымая внушительный разворот плеч и мускулистую грудь при каждом глубоком вдохе, с шумом выпуская из ноздрей пар… И держа в сжатых кулаках обломки несчастного стола, который, кажется, даже не заметил.