Пять песен мира (СИ) - Волков Александр Мелентьевич. Страница 14

— Что? — спросил Фарвелл с интересом.

— Объединение вокруг большой цели, — улыбнулся Фарвелл. — Такой выбор сам по себе подразумевает распределение всей ответственности между участниками социума, и тогда выходит, что ответственности как бы и нет. Люди просто хотят гарантий, хотят дармового богатства, но они не готовы ради него рисковать, и не готовы брать на себя большой груз, и именно из-за этого в руках десяти процентов людей сосредоточено десять процентов денег. Это закон. И люди бедствуют не потому, что мы плохие, нет. Это народ управляет нами через устоявшиеся общественные идеи, против которых мы идти не можем, и это сам народ привык бедствовать и ныть. Иначе он не может. И даже если мы отдадим ему все деньги, что у нас есть, то через какое-то время все вернется к тому, что было изначально.

— Вы хотите сказать….

— Хочу сказать, что народ подсознательно привык жертвовать возможностями, не видеть их, и нам приходится поддерживать эту иллюзию. Поверьте. В случае реальной опасности о жителях Демьяна мы позаботимся в первую очередь, потому что нужна рабочая сила. Сила, которую мы с вами будем направлять. Вот вы же не ругаете себя за то, что занимаетесь военной стратегией и понимаете, что кто-то может умереть? Это ваша работа. И управлять государством так же моя работа. Это наша ответственность, за которую мы имеем то, что имеем. Но у нас разные…. — Ривз выдержал паузу, пытаясь подобрать слово, — области компетенции. Так что думайте о вашей ответственности, а я буду думать о своей. Хорошо?

Глава 7

Фарвелл едва не ухмыльнулся. Мягко Ривз стелил, нечего было возразить, не к чему было придраться. Хотя, конечно, отношение Ривза к людям, и его убежденность в том, что они сами во всем виноваты, раздражали. Но были логически подкреплены. Доводами. Статистикой. В общем, всем сугубо политическим, чему простая совесть Фарвелла активно возражала.

— Лучше скажите, — Ривз решил сменить тему. — В каком состоянии крепостные орудия?

— Крепостные орудия Демьяна находятся на техобслуживании, и в ближайшее время не смогут быть активными. ВВС Третьего кольца переведены в режим повышенной боевой готовности….

— Да дайте же людям отдохнуть. Звуковики давно не приближались к барьеру. Изобретения Валериана Хилтона оказались безумно полезны, — Ривз с удовольствием откинулся на спинку стула, и сцепил пальцы в замок за затылком. — Мелким тварям просто не по силам его пробить. Даже самую слабую его часть, прикрывающую Демьян.

— А что, если есть крупные твари? — тут же выпалил Фарвелл. — Есть такая гипотеза. И это может закончиться плохо.

— Господин Фарвелл, есть вещи, в которых лучше не делать, эм, гм…. — Ривз задумался, пытаясь подобрать подходящую фразу. — Резких движений. Вы предлагаете тратить миллиарды ди, чтобы чувствовать защищенность горожан от гипотетической угрозы? Серьезно? Вот этим, кстати, мне нравилась Американская судебная система, работавшая еще во времена существования США. Она строго основана на системе прецедентов. И в данном случае, думаю, хорошо так же полагаться на прецедентную систему. Вам не кажется? Больших тварей никогда не видели. Никогда не слышали. В целом не существует ни одной причины беспокоиться о возможности их появления, и тратить на их купирование несправедливо огромные ресурсы.

— Пожалуй, вы правы, — с напором аргументов Фарвелл может быть и мог бы справиться, мог бы возразить, но не стал. С начальством спорить ему не хотелось.

Если сегодня искать правды у начальства, то завтра придется искать другую работу.

Возвращаться в Демьян Фарвелл не хотел, хотя и понимал, что переживали живущие там люди. Оттуда он ни на что не смог бы повлиять.

— Если позволите, — продолжил Фарвелл, — я закончу доклад.

— Конечно, — улыбнулся Ривз. — Продолжайте.

— Крепостные орудия Демьяна находятся на техобслуживании, — продолжил Фарвелл с места, где остановился. — Крепостные орудия Омеги и Альфы в полной боевой готовности. Использовать их можно в разных ритмических величинах. От двух вторых до шести тридцать вторых….

— Увольте меня от технических деталей, — Ривз раздраженно отмахнулся, и сделал глоток виски. — Хотя, конечно, шесть тридцать вторых звучит интересно. Это как?

— Синхронизированный и сверхскорострельный залп всех кольцевых орудий, создание акустической точки с предельно мощными звуковыми волнами, и их концентрированный выброс в определенном направлении. Обладает крайней разрушительной эффективностью. Таким залпом можно Дираксис уничтожить.

— Полагаю, выстрел такой мощности будет очень дорого стоить, — задумчиво изрек Ривз, и почесал переносицу, считая в голове цифры. — Последствия для города?

— Однозначно — временное выведение из строя источников электроэнергии. Залп требует колоссальные объемы электричества.

— Всех источников? — уточнил Ривз, и прищурился, будто бы подозревал, что Фарвелл решил вытащить у него мятую купюру из кармана. — А в каком состоянии будут сами орудия после такого мощного выстрела?

— Всех, — кивнул Фарвелл. — Орудия, скорее всего, будут выведены из строя, и восстановлению подлежать не будут. Только полная замена всей акустической системы. Возможно, только ствольная коробка уцелеет.

— Очень дорого. Очень, — недовольно произнес Ривз, побарабанив пальцами по столешнице. — Пожалуй, я распоряжусь применять ритмическую величину в шесть тридцать вторых только в самом крайнем случае. Боюсь, нам дешевле будет оправиться от полноценного вторжения и возместить ущерб. Отключение электростанций еще ладно, пусть это и приведет к нежелательным экономическим последствиям, но полная замена крепостных орудий…. Дорого. А моей дочурке требуется новый дом.

Фарвелл с трудом смог сдержать возникшее презрение и оставить взгляд спокойным. «Вот же ублюдок. Пару минут назад говорил, что способен обеспечить каждому гражданину достойную жизнь, а теперь жмется, потому что хочет сделать подарки ребенку за государственный счет» — размышлял Фарвелл, а так же удивлялся бесстрашию Ривза, самого себя уличавшего в хищении средств из государственного бюджета.

— Вы спокойны, господин Фарвелл, но я знаю ход ваших мыслей, — Ривз спокойно взглянул на Фарвелла, но при этом во взгляде его все равно чувствовалась тяжесть. Тяжесть, под давлением которой Фарвелл мог выстоять, но она давала ему понять, что не в свои дела нос лучше не совать. — Просто мысли вслух. У меня достаточно большое жалованье, чтобы я мог позволить себе определенные привилегии. Как, впрочем, и вы. Не так ли?

— Так, — кивнул Фарвелл.

— Отлично, — снисходительно улыбнулся Фарвелл. — Значит….

Заболтались они с Ривзом знатно. Фарвелл в процессе беседы взглянул в окно, увидев, что фонари уже зажглись, и разгоняли тьму, опустившуюся на городские улицы. Вид с этого этажа резиденции открывался обширный. Почти все кольца Дираксиса попадали в обозрение, и, казалось, тянулись до самого горизонта. Они будто были покрыты золотистой паучьей сеткой, сплетенной из освещенных фонарями проезжих частей.

Фарвелл засмотрелся, и даже на короткий промежуток времени перестал слышать, о чем бормотал Ривз. Настолько его захватил вид ночного города. И едва Фарвелл успел впасть в состояние гипноза, как тут же взвыла городская сирена, выдернув его из этого состояния и заставив оцепенеть.

Ривз моментально побледнел, сделавшись как поганка, и побелевшими от напряжения пальцами вцепился в скрипучую кожу подлокотников кресла.

В груди Фарвелла защемило. Не от страха, от злобы, скорее. На фоне всего, что они с Ривзом обсуждали сегодня, он совершенно точно понял, что в случае вторжения могло погибнуть много людей.

Фарвелл медленно покосился на Ривза, не отворачиваясь от окна, и из-за этого лицо Фарвелла выглядело особенно мрачно.

На лбу Ривза проступили капельки пота, и он медленно вытер их рукавом пиджака, будто бы боялся сделать резкое движение.

— Это запланировано?

Лампочки в кабинете стрельнули, и свет потух. Следом померкла и золотистая паутина улиц за окном. С ниспадающим гулом перестали работать генераторы, но вскоре взревели двигатели резервных, и стол вместе с округлившим глаза Ривзом высветило тревожным красным светом. Ривз будто попал в луч прожектора, оставшись последним актером в театре, где с пыльных кресел на него смотрели мертвецы. Он дрожал, стуча зубами, но с трудом ему удалось найти в себе силы, чтобы еще раз спросить: