Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 115
Девушки—духи робко посмотрели на нее, но торопливо сбежали по лестницам, опустив головы, побежали в сторону дома.
— Красиво идите! — рявкнула госпожа с лестницы.
Девушки выпрямились, расправили плечи, гордо подняли головы и упорхнули—ушпи грациозно и легко, быстро, как и положено небожительницам.
Вэй Мин стоял перед матерью, которая так любила баловать его, все еще согнувшись. А она…
— Матушка! — испуганно вскрикнул, когда она наступила ногою по пальцам его, мстительно провернула ногой, раздавливая красивые длинные пальцы брата каблуком.
А он… губы поджал, но не дрогнул.
— Уж при мне—то можешь не притворяться, мерзавец! — прошипела мать, снова калеча пальцы любимого прежде сына.
— Чем я обидел госпожу сегодня? — глухо отозвался Вэй Мин из—под упавших на лицо волос.
— Твой брат умер! А ты тут играешь?!
— Его музыка — единственное, что мне от него осталось.
Мать рассмеялась, гордо вскинув голову, потом опять на пальцы ему наступила — старший брат поморщился, но с места не сдвинулся, не убрал руки, позволяя ей калечить его.
Да что с ними… что с ними обоими сегодня?! Будто совсем чужими стали друг другу!
— Глупец! Кому теперь на Небесах нужна его музыка?!
Да эту мелодию вообще написал не я! Мне как—то больше нравилось исполнение классической версии «Небесного лекаря»! При всем моем равнодушии к музыке. Разве могло не нравиться хоть кому—то исполнение великой древней мелодии? Хотя… было в той версии, что наследник исполнил сегодня, что—то такое… завораживающе… дико красивое. Мне даже жаль стало отчего—то, что матушка так не вовремя оборвала его музыку.
— Что госпожа хочет, что бы я сделал? — голову подняв, старший брат внезапно криво усмехнулся, смотря на прежде любимую матушку как будто на давнего врага. — Велите мне самому спрыгнуть в Бездонное ущелье? Моя смерть вас успокоит?
Она яростно наступила ему на руки, словно желая кости из пальцев раздавить на мелкие осколки. Мать сегодня была ужасною как демон! Демон в нее вселился?..
— Брат! — рванулся я к ней. — В мать вселился демон! Я помню заклинание, но я…
Они не слышали меня. Вэй Мин стоял на коленях перед нашей матерью, с ненавистью смотря снизу вверх.
Они не слышат меня. Совсем меня не слышат!
— Мы всем говорили, что у нас есть только один сын, — сказала вдруг мать сквозь зубы.
Юноша только сжал зубы и опустил голову.
Что?! Но это невозможно! Всегда, с самого моего рождения, они были возле! Они… они любили друг друга! Заботились друг о друге!
Голову обхватив, замотал отчаянно.
Что это… что это за жуткий сон?! Что случилось с моими родными?! Я… да лучше сотню раз умереть, чем хоть один раз такое увидеть! Почему я вынужден на это смотреть?!
— Ты был в саду, когда за ним пришли фениксы, — холодно произнесла мать.
Вэй Мин промолчал.
— Но матушка, не он меня убил! — я рухнул на колени возле нее. ноги ее обхватил. — Вэй Мин ни в чем не виноват!
Но они молчали, игнорируя меня.
— Так что же… — Вэй Мин сглотнул. — Что же госпожа хочет, что бы я сделал?
— Тебе никогда не быть нашим наследником, — продолжала мать сквозь зубы.
— О, я помню мое место. — глухо отозвался он из—под упавших на лицо волос.
Она опять калечила его руки. Он по—прежнему с места не сдвинулся.
— Какой—то ты… слишком покорный.
— Я чувствую себя виноватым за то, что я все еще живой. Но я надеюсь, что вы сегодня пришли, чтобы убить меня.
— Нет! — отчаянно вцепился в ее ноги, по—прежнему не замеченный ими. — Нет, мама! Мама, не трогай его! Мама, что случилось с тобой?! Я… — заплакал. — Я тебя не узнаю! Я не узнаю вас обоих…
— Ты, что ли. подставил его? — она схватила его волосы когтями удлинившимися, заставив поднять голову и посмотреть на нее.
По щекам наследника проходили полоски слез.
— Если б я знал, кто подставил его, я бы жизни своей не пожалел, чтобы этого мерзавца убить!!! — глухо сказал юноша.
— У тебя… — ее голос дрогнул. — Есть догадки?
— Нет… — всхлипнул Вэй Мин. — Никаких.
— Тогда на что же ты надеялся, играя в публичном месте его музыку?!
Да разве «Небесного лекаря» сочинил он? То есть, я? Я точно нет! Я скверно—то повторить могу какую—то мелодию, тем более, такой уникальный стиль. Они… они как будто разом забыли все! Все, что было в нашей жизни! Все, что нас связывает!
— Я надеялся… — голос Вэй Мина дрогнул. — Надеялся, что если я притворюсь пьяным идиотом и буду исполнять в публичном месте его музыку, будто в пьяном забытьи, то тогда его убийца, проходящий мимо меня, невольно вздрогнет. Все остальные будут смотреть на меня с ужасом, как на сумасшедшего. Лишь он один… или те несколько, что сыграли с ним эту жестокую игру, будут смотреть на меня с ненавистью. На младшего брата, на жалкого сына слуги, дерзнувшего играть музыку их врага.
— А если сам Император услышит и разгневается? — холодно спросила мать.
— Тогда вы скажите ему, что я — всего лишь жалкий идиот! — криво усмехнулся, взглянув на нее. — Ведь вы скажете?..
— Когда за ним пришли фениксы, ты даже головы не поднял! — прошипела богиня сквозь зубы, мучительно дернув его за волосы.
Или так, словно хотела с волосами оторвать его голову.
— Я испугался… — глухо сказал Вэй Мин — и по щекам его потекли слезы. — Я испугался моей беспомощности, госпожа. Я долго думал потом. Я с того дня не мог уснуть. Господин ничего не велел мне. Я мог только это. Мог только так попытаться выследить его убийцу!
— Ты думаешь… — голос ее задрожал, а хватка ослабла — хотя брат по— прежнему не пытался из рук ее вырваться. — Ты думаешь, что интрижка с принцессой Персиковых туманов не причем?
— Госпожа, разве он когда—то открыто волочился за женщинами? Хотя бы зажал в угле хоть одну из ваших служанок? — Вэй Мин сжал кулаки. — Госпожа, старший брат всегда думал только об учебе! Только и стремился, что научиться воевать. Стремился попасть в личную гвардию Императора.
Не понимаю, о чем они! Говорят так, словно внезапно стали друг другу чужими! Нет… словно они всегда были чужими друг другу! Но я помню их других. Я всегда видел, как они мирно и тепло общались. Она постоянно шила ему одежды из шелка своих любимых оттенков нежно—сиреневого, собственноручно порою даже вышивала, а он носил их на большинстве торжественных дней. И в будние часто одежду, сделанную ей или лучшими ее портнихами и вышивальщицами, надевал он!
— Думаешь, твоя музыка что—то изменит? — спросила мать с горечью. — Думаешь, поможет его выследить?
— Но я хотя бы это могу одно! Хочу хотя бы это попробовать сделать! — пылко ответил Вэй Мин.
— Неужели… — она приподняла изящные брови. — Неужели, ты никогда не презирал его?
Да он всегда заботился обо мне! Хотя, когда я вырос, заботу свою стал выражать сухо. Но часто приходил. Смотрел, как я тренируюсь, когда бываю дома или на природе. Спрашивал, как мои успехи.
— Он однажды… когда—то он выпоил меня своей кровью, чтобы я жил. Думаете, я совсем неблагодарный младший брат?! — взгляд снизу вверх негодующий.
Э—э… что?!
— Значит, он таскался за тобою на Ледяное болото? — матушка нахмурилась.
Куда?! Да не было такого! Что вообще за странный сон?! Вся моя жизнь в этом кошмарном сне извращенная какая—то! Все мои близкие как будто перестали быть собой!
— Значит, что я не хочу жить без него! И если госпожа подозревает меня в случившемся и убьет, то только лишь успокоит мою душу и облегчит ношу!
— Ты просто пытаешься подмазаться ко мне, затесаться в доверие. Чтобы спасти свою никчемную шкуру!
Никогда не видел нашу нежную мать такой жестокой и мнительной!
Видеть этого больше не могу! Не хочу это видеть!
К счастью, в этом жутком сне я мог хотя бы повернуться к ним спиной. Но я не мог их не слышать.
— Так что госпоже угодно, что бы я сделал? — глухо спросил Вэй Мин спустя долгое время.
— Мой сын умер. — сказала она холодно. — а мы всем говорили, что у нас только один сын.