Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 4

— А с чего ты вообще взял, что мы можем проникнуть в мир людей? — хмуро спросил вдруг Эн Лэй.

Минж напрягся. Но он и без того сильно уже подставился, явившись сюда со своею просьбою. Вздохнув глубоко, как перед тем, как стал спускаться с обрыва к ним, сказал, сердито в глаза прислужнику местного главы посмотрев:

— Слухи ходят разные. Говорят, что вы из мира людей девок воруете. Тем более, что это место находится между миром богов и миром людей.

Эн Лэй мрачно молчал. Покосился на проход в покои своего господина. Надо ли вообще говорить свои секреты жителям Неба? Не пощадившим их!

После долгого молчания изнутри грустно сказали:

— Да как же без девок—то?!

— И верно! — вздохнул Минж, поддакнув.

Еще подумав, глава Бездонного ущелья изрек:

— Мы сделаем все, что в наших силах.

— Ну, хорошо, — Минж покосился на Эн Лэя. — Тогда… я пошел?

Тот плечами пожал, сползло пламя голубое к ногам феникса, заставив того поморщиться.

Глава небесных летописцев сорвался на бег, торопливо черно—огненной птицей вспорхнул с негостеприимного двора.

Эн Лэй некоторое время смотрел ему вслед, поднимающемуся ввысь, потом вошел в просторный дом, сверху казавшийся обычной скалой.

Прошел несколько шагов.

— Что делать будем?

Покосился на него хозяин Бездонного ущелья: блеснули красные глаза с узким зрачком.

Палец указательный поднял, качнул головой.

Эн Лэй обернулся, метнул кинжал. Тот к стене ровной каменной прибил птицу, пробив ей горло.

— Пекинесам? — усмехнулся прислужник.

— Слишком тощая тварь. Выкинь этого духа!

Эн Лэй рукою повел — от стены отделился с мерзким скрежетом большой кусок с прибитой птицей и, когда прислужник вышел, то каменный обломок и истекающая кровью птица на нем полетели вслед.

Он прошел сколько—то еще, у трещины подножия зеленой горы остановился.

— Ниже только Великий океан, — усмехнулся. — Дурья ты башка! Надеюсь, хоть плате пообещанной успел порадоваться?

— Разве… — измученная прохрипела птица. — Разве сам ты… хотел… всю жизнь… быть рабом?

Дрогнула рука Эн Лэя. Камень дрогнул, накренился, захрипела птица, когда лезвие вошло ей в шею и в грудь еще вглубь.

Но резко взмахнул прислужник рукой — и камень к ущелью отлетел. Сжал и разжал кулак — и камень рухнул вниз. Долго вслушивался, но не услышал плеск.

— Да, впрочем, тут лететь далеко, — сказал сам себе.

И, отвернувшись, прочь пошел. Рукою взмахнул, отходя — и в рукав к нему уже чистый кинжал вернулся.

Внизу обрыва, на тонком уступе, осталась лежать худенькая девушка, скрючившаяся. Тонкое голубое платье, разодранное на тонком бедре и тощем плече, почти все уже залила кровь из шеи, пробитой аж до ключицы. Дрогнули, сжимаясь, тонкие пальцы. Волосы, заплетенные в бесчисленные тонкие косички, утонули в крови. Кровь потекла с уступа вниз.

Свиток 1 — Прощание с Небом — 3

Вэй Юан

С замиранием сердца я смотрел, как приближаются к горе серо—ледяные мощные драконы и фениксы с ослепительно сияющими перьями. Как горят их глаза. Взоры, прикованные к Вэй Мину и ко мне. Я сразу понял, что они пришли убивать.

Не сказать, что, как там повествуется в поэтических свитках, вся жизнь мгновенно промелькнула передо мной. Но покидать жизнь, так ни разу даже не сходив на Великий Экзамен, было ужасно больно. Ведь так надеялись на меня отец и мать! Шептались тайком, когда маленький я засыпал, что «раз уж этот увалень Вэй Мин не смог, то, может, однажды наш клан прославит Вэй Юан?». О, как мое пленение или моя смерть расстроит моих почтенных родителей! Но, впрочем, узнав, что я, сколько—то драться выучившийся, даже не попытался прикрыть своего трусливого и ленивого братца, отроду не державшего ничего тяжелее, чем полный кувшин вина, мои почтенные господа расстроятся куда горше.

Потому я свой выбор сделал быстро. Змеем обернувшись, перенесся к каменному ложу, на котором возлежал подлый наследник моего рода. И снова принял форму, подобную человеческой. Взметнулись и опустились широкие белоснежные рукава и полы верхнего одеяния, разрезанного по бокам, прошуршали об твердые штаны и сапоги, зазвенели камни и металл в подвеске у пояса. Но сегодня звук любимой побрякушки — единственной из побрякушек, которую я когда—либо посмел иметь, начав мечтать о сдаче Великого Экзамена — совсем не обрадовал меня. Да лучше б я больше тренировался! Если подохнем оба, но я хоть десяток—два из противников на тот свет не заберу, то позор еще больший ляжет на наших почтенных родителей, горе большее, чем смерть единственных двух сыновей!

А мерзкий Вэй Мин спокойно фазана дожирал. Хладнокровная тварюга!

Вздохнув, выпрямился, расправил плечи, поднял меч.

Они преодолели огромное расстояние очень быстро: капля пота даже не успела скатиться с моего лица и запятнать белоснежный цвет одежд. Опустившись близ обрыва — я жадно следил за ними, прикидывая, успею ли сбросить хоть одного из врагов в пропасть, да только потом запоздало понял, что они, скорее всего, сумеют снова обернуться и улететь — они ступили к нам.

Доблестный глава императорской стражи, дракон Хон Гун, выступил вперед, сжав правую ладонь на рукояти меча, из ножен пока не вытащенного. Но я точно понял: лишь пока.

Про него говорили, что если он уже вытащил свой меч из ножен, то дело у противников его уже проиграно. И, хоть я ни разу не видел его в бою — порядок в долинах Неба нарушался нечасто — зато я видел, как он танцует с мечами во дворе Небесного Императора, и был страшно потрясен его скоростью и ловкостью. А он, надо отдать ему должное, танцуя с распущенными длинными волосами — почти доходили ему до колен — да в небесно—голубых одеждах с рукавами широкими и полами развевающимися, не порезал ни единого раза своей одежды. Да даже не срезал случайно ни одного своего волоса!

— Вэй Мин и Вэй Юан из дома Зеленых глициний! — торжественно, но грозно объявил он.

И я сразу выпрямился пред ним, опустив меч. Но, впрочем, в ножны не убрав. Хотя и не верил, что успею даже поднять свое оружие, выступи он вдруг против нас. To есть, против меня. Вэй Мин — я краем глаза подсмотрел — даже не подумал встать, провокационно ножку обглоданную облизывая.

— Волею Небесного Императора, я передаю вам его указ! — еще громче объявил Хон Гун.

Я опустился на одно колено, опираясь в холодный, шершавый камень мечом и голову склонив.

Но когда они успели о фазане съеденном узнать и доложить?! Да еще и решение так быстро принять! Или глупый Вэй Мин фазана поймал уже давно, так что им времени хватило на расследование и поиски следов священной птицы? Или… мерзкий Вэй Мин похитил золотого фазана, совершенно не таясь?

Но что там старший брат сделал, услышав начало официальной речи, я уже смотреть не дерзнул.

— Его Мудрость и Величие Блестящей земли Небес считает, что род Зеленых глициний страшно провинился и должен понести наказание.

Сердце оборвалось у меня в груди.

— Да разве один жалкий фазан стоит того? — проворчал глупый Вэй Мин.

Мало того, что посланнику самого Императора перечит, так еще и священную птицу только что оскорбил! О, за что боги меня послали родиться в его семье?! Разве с таким жестоким и тупым наследником я смогу выделиться и блеснуть хоть в чем— то?! Все мои подвиги он позором своих грехов затмит! Да, впрочем, подвиги еще надобно заслужить. Я пока не совершил ни одного. И так уйду? О, бедные мои родители! Так и придется им смерть обоих своих сыновей пережить, да еще и без единой светлой ниточки воспоминаний!

Сердце робко забилось.

Или… осудят и их?

— Фазан, похищенный вчерашней ночью, был последней каплей, — серьезно объявил Хон Гун. — Куда страшнее события в городке Шоу Шан на реке Хуанхэ в мире земном.

— А что в городе Шоу Шан? — вскочил я.

Сразу понял, под взглядом потяжелевшим его, что сглупил. Но разве мог я оставаться спокойным, когда что—то случилось в рукаве реки Хуанхэ, на землях, богами—покровителями которого считался род Зеленых глициний?!