Ветер моих фантазий (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 29
— Учитель сказал: будет философия, — он невозмутимо передернул плечами.
Ручка упала и прокатилась. Парень шустро кинулся прикрывать блокнот и только затем полез доставать ее ногой из-под стула моей парты.
Так, я вроде бы сторонница синего диплома и красного лица. С другой стороны, на уроках Петра Семеновича может удастся поспать? А дома будет мама зудеть над ухом и брат, кстати, может приехать. Тогда опять громкая музыка и шум стрелялок из-за стены. Короче, никакого покоя. Кстати, близилось полнолуние, в которое музы звереют и становятся на редкость общительными.
Не то, чтобы этот парень вызывал у меня симпатию и, уж тем более, отнюдь не доверие. Но зверски хотелось спать. Хотелось досмотреть тот сон, если мне повезет, и он все же вернется. И я еще понадеялась, что насиловать меня в стенах вуза ему не припрет в голову. По крайней мере, хотелось бы верить, что даже в аудитории есть камеры. Или что какой-нибудь ботаник забредет, менее стремный. Все-таки, лекция для общего потока. Потому опять села за парту, руки положила на столешницу.
— Когда учитель придет — разбуди, — попросила и опять пристроила голову на скрещенных руках.
Какое-то время тишину нарушали только росчерки ручки по бумаге, деловитые. Пишет? Нет… странно как-то рукой по бумаге двигает. Скорее уж, рисует. И ладно, не до меня ему. Зевнула. И потом я провалилась туда…
Девушка, криво усмехнувшись, достала отломанную руку статуи и со всей силы запустила по большому экрану перед центральным проходом-туннелем к аквариуму с неподвижными людьми. К размаху добавила еще хвост серебристо-белых искр.
Сначала рука просто упала, натолкнувшись на полупрозрачную преграду с вязью каких-то букв. Потом с шипеньем поползли трещины по экрану. И… и он слился на пол лужицей воды.
В этот момент проснулся спящий в кресле напротив мужчина, в ужасе уставился разрушенную технику. Потом, вскочив, яростно уставился на девушку.
Та, гадко ухмыльнувшись, раздавила руку статуи ногой. Какое-то время он смотрел на то, как крошится в песок обломок руки, потом поднял обезумивший взгляд на нее.
— Лерьерра!!! — прорычал он.
Стены задрожали. По стеклам аквариумов пошла трещина. Истаяла дымкой раздавленная рука статуи — и одно из поднявшихся облачек мерцающей пыли коснулось струи липкой, густой жидкости выпучившейся из трещины в стекле аквариума.
Мужчина отчаянно закричал. Но было поздно — смешавшиеся пыль и густая голубоватая жижа зашипели, разъели перегородку… с шипеньем провалились в вывалившуюся наружу жижу, обнажавшую бледные, почти белые неподвижные тела. Натянулись нити-провода, поддерживающие их в стоящем виде. Замерцала, заискрилась голубая жижа вокруг нечаянно образовавшейся смеси… Изошла туманом… туман накрыл фигуры детей и взрослых примерно по пояс. Оборвалось несколько нитей-тросов. Какие-то фигуры взрослых и детей упали в загорающуюся жидкость, растаяв в ней. А другие…
Девушка и мужчина в ужасе смотрели, как выступающие над горящей смесью фигуры искажаются, меняются… Красивые здоровые тела покрывались темной бурой шерстью, густой, противной… спины съеживались, сгибались… руки удлинялись… ноги укорачивались… головы вытягивались, отчего подбородки начинали выступать вперед, губы становились надутыми… выпадали роскошные волосы с голов… Облысевшие затылки покрывались короткой темной шерстью… А потом… потом эти обезьяноподобные существа открыли глаза и уставились на двух напряженно замерших людей…
Какие-то из них еще как-то напоминали людей, хотя и излишне волосатых, да и головы были уродливыми. Какие-то уже превратились в зверей, наподобие обезьян. А потом одна из фигур, звероподобная, мрачно рыкнула и направилась к стоящим людям… И остальные, полулюди и звери, чуть помедлив, последовали за той.
Люди, побледнев — впрочем, кожа у мужчины итак была достаточно бледной — отступили к стене…
Их окружали. Фигура вожака снова издала рык, мощнее и сдвинула губы, обнажая кривые уродливые зубы…
Я вырывалась из крепких лап чудовищ, но они цепко меня держали…
И ругались они какими-то жуткими, непривычными звуками. А потом одна из лап дернула меня за волосы, злобно… Я извернулась, чтобы дать ей в глаз…
И моя рука замерла почти у самого глаза Виталика.
Который, кстати меня держал. Вместе с китайцем.
Тот неловкий момент, когда на тебя смотрят, как на идиота, и ты в ужасе понимаешь, что сейчас действительно ведешь себя как идиот…
— Сашка, че орешь? — мрачно спросил мой друг. И кивнул азиату.
Тот, вздохнув, выпустил меня. И отступил к своему блокноту на котором что-то темнело…
Заметив мой взгляд, парень торопливо заслонил парту и блокнот собой. Кажется, он смутился. И руками, не глядя, торопливо нащупал свое сокровище и захлопнул.
— Хрень какая-то приснилась, — нажаловалась я.
Хотя, конечно, он не мог мне помочь.
Виталий закатал рукав, глянул на часы.
— Блиин, препод счас придет! Давай бегом, пока еще можно прогулять!
— Да ну? — скептически сощурилась, — Нафиг?
— Ну… — парень задумчиво поскреб волосы, — Может, в кино завернем? Я угощаю.
У него единственного из нашей троицы водились свои деньги: он работал. Давно уже, еще со школы. Потому что начал тайком курить, а предки бы ему на такое денег бы не давали — и он пошел работать. Потом стал мечтать о навороченном процессоре. Потом — вообще о гоночной машине. Подсидел, подсчитывая деньги, сколько тратит на сигареты в месяц, в год, за двадцать лет. И отчаянно, с двадцать третьей попытки — он всем радостно докладывал про каждый свой подвиг — наконец-то бросил курить, чтобы откладывать деньги на машину. Впрочем, жмотом не был — и временами водил меня и Леру в кино, подкармливал время от времени фастфудом или сладким.
Чуть помедлив, Виталий покосился на новенького:
— Ки Ра, ты с нами?
— Нет, — запоздало ответил тот, видимо, обдумав, чего у него спросили, — Здесь тихо. Я хорошо сидел буду.
— Ну, ладно, — Виталий зацапал меня за запястье, — Сашк, давай, собирай шмотки! Отчаливаем! И побыстрее!
Уже выползая из аудитории, все же обернулась с порога. И натолкнулась на задумчивый взгляд новичка, смотревшего на меня. Этот цепкий взгляд чуть прищуренных черных глаз мне как будто кого-то напомнил.
— Сладко спалось? У, бли… — парень поперхнулся, увидев скользящего по коридору Петра Семеновича, — Погнали!!!
Пожилой мужчина недоуменно оглянулся, туда, куда был устремлен взгляд моего приятеля. А Виталий сжал мое запястье и побежал, уволакивая меня за собой, лишая возможности призадумываться, а нужен ли мне такой прогул, да еще и будучи замеченной преподом почти перед самой аудиторией?..
Потом, когда мы уже сидели в кафешке — передо мной отчаянно таяли два шарика мороженного, крем-брюлле и апельсин — я, как водится, с опозданием расстроилась, что, кажись, все-таки не надо было так делать.
— Че нового? Что ты такая расстроенная? — уточнил парень между поеданием второй тарелки салата из капусты с морковкой, политых чем-то кислым.
Вздохнула. Рассказала про то, что, кажись, посеяла мой блокнот с заметками к новой книге.
— Да кому они нужны?..
Едва удержалась, чтоб не одеть ему на голову вазочку с мороженным. Мне они как сокровище! Святое для меня! Правда, мороженное было подаренное и купленное на заработанные не мной деньги. И так манило прохладой… И вообще, в некоторых сетевых кругах я уже имела сколько-нибудь заметную популярность. Да и, если так подумать, я свой блокнот на всякий случай все же подписала, е-мэйл приписала внутри обложки. Если повезет — и его найдет добрый человек, то, быть может, мои наброски ко мне вернутся? Хочется верить, что мои идеи не украдут.
Ложка с каплей мороженного упала мимо вазочки.
Еще десять минут назад мы были в аудитории. Потом едва успели добежать — единственные удачливые из всех невольных марафонцев на редко ходящий троллейбус — и вот теперь сидим в кафе. Но… за столиком напротив сидит тот самый китаец с блокнотом, в котором что-то увлеченно чиркает ручкой, иногда отхлебывая уже остывший кофе! Он уже успел переодеться в серые дырявые джинсы и черную рубашку со стразами в форме черепушке на правом кармане. Серьга-черепушка при нем. И тот же самый блокнот… э… он умеет телепортироваться?!